Ложа рыси - Кэтрин Куртц

— Хорошо, что вы упомянули об обеде, — сказал Адам, доставая из-за сиденья медицинский саквояж. — Я еще днем хотел спросить… У вас есть какие-то планы на завтрашний вечер? Если нет, надеюсь, вас не затруднит зайти к нам около семи выпить и пообедать? Ничего особо официального — просто для вас с Филиппой случай познакомиться.

— Спасибо, с удовольствием, — ответил Перегрин. — Тогда и увидимся, если не раньше.

Договорившись об обеде, Адам пожелал художнику доброй ночи и вышел из машины. Хэмфри встретил его на пороге и забрал пальто и саквояж.

— Как я рад, что вы дома, сэр. Надеюсь, с инспектором Маклеодом все хорошо.

— В данный момент неплохо, — сказал Адам, — но впереди еще много работы. Матушка в библиотеке?

— Да, сэр. И она распорядилась не приступать к обеду, пока не поговорит с вами.

Адам кивнул.

— Тогда мне лучше поговорить с ней. Боюсь, обед придется отменить вовсе.

Сквозь обычную невозмутимость Хэмфри пробилось беспокойство.

— Настолько серьезно, сэр?

— Настолько серьезно.

— Понимаю, сэр. — Хэмфри помолчал. — И все-таки немного чая?..

Адам позволил себе благодарный вздох и кивнул.

— Великолепное предложение, — сказал он, — только не приносите его сразу же. Мы позвоним, когда будем готовы.

Он направился в библиотеку.

Филиппа устроилась у камина с книгой на коленях — расслабленная, но элегантная в красном свитере и юбке в складку с красным тартаном Синклеров, как и пристало хозяйке. По переплету книги Адам узнал первое немецкое издание «Aion» Карла-Густава Юнга. В молодости Филиппа училась у Юнга.

— Вижу, ты советуешься со старым другом, — весело сказал Адам.

Улыбка Филиппы сверкнула, как вспышка далекой молнии.

— Учившийся когда-то будет учиться всегда, — заметила она. — Ты же знаешь, я ненавижу тратить время впустую. Поскольку Джиллиан Толбэт прибывает в понедельник, я подумала, что уместно нанести мысленный визит в лекционный зал для разбора феноменологии самости.

Филиппа потянулась за закладкой, тонкой лентой из чистого золота, и, вставив ее на место, отложила книгу.

— Ты выглядишь скорее утомленным, чем расстроенным, — заметила она, вглядываясь в лицо сына проницательными темными глазами. — Значит, кризис удовлетворительно разрешился?

Глубоко вздохнув, Адам сел в кресло напротив нее и открыл длинную шкатулку из благоухающего сандалового дерева, стоявшую на столе рядом с креслом. Внутри она была обита синим, как морская вода, шелком. В нее Адам и положил конверт с шелковым носовым платком Маклеода с его опасным содержимым.

— Благодаря блестящей поддержке Перегрина и собственной стойкости Маклеода мы смогли избежать худших последствий стихийного бедствия. Однако ситуация еще далеко не улажена. — Он закрыл шкатулку.

— Вот как? — Филиппа вскинула брови. — В таком случае тебе лучше сообщить мне все подробности.

Адам коротко рассказал обо всем, что произошло после их расставания в аэропорту, показав копию надписи на внутренней стороне амулета. Пока он говорил, Филиппа помалкивала, однако ко времени окончания рассказа ее утонченное худое лицо затвердело, как маска сфинкса.

— Это руны, а не клинопись, — сказала она, возвращая копию, — скорее всего североевропейские, что согласуется с описанным тобой торком. Я проведу кое-какие изыскания, чтобы уточнить; тем временем сам амулет надо уничтожить и отвести угрозу от Маклеода. — Она посмотрела на шкатулку с холодным расчетом. — Дело будет нелегким… особенно после того, что ты уже совершил сегодня. Ты намерен разобраться, не откладывая?

Адам откинулся на спинку кресла и устало потер глаза.

— Это надо сделать сегодня. И не думай, что попробуешь сама. Не говоря уже о моих тесных связях с Ноэлем, я более компетентен. Но я был бы рад твоей помощи.

— Почему же еще я держала бедного Хэмфри в неизвестности насчет обеда? — сказала Филиппа с хмурой усмешкой. — Искренне надеюсь, что он не планировал на этот вечер чего-то особенного! Хотя я не люблю отменять уже готовую трапезу, боюсь, в данном случае ничего не поделаешь. Если мы должны как следует разобраться с этим, — она махнула на шкатулку, — понадобится напрячь все наши способности.

Адам подтвердил ее слова серьезным кивком. Пост был желательной частью подготовки к Работе, ибо физиологический процесс пищеварения отвлекал кровь от мозга и притуплял умственные функции. Еще важнее — в эзотерическом смысле — был заземляющий эффект принятия пищи, мешающий вознесению души на верхние уровни. На самом деле есть рекомендовалось после духовных трудов любой интенсивности — для возвращения к действительности.

— Я предупредил Хэмфри, что, возможно, обеда не будет вообще, — сказал Адам. — В любом случае, по-моему, мисс Гилкрист упоминала, что оставит тушеное мясо с овощами на случай сбоя в расписании самолетов. Когда дело доходит до Работы, Хэмфри понимает необходимость воздержания не хуже тебя или меня. Какие бы кулинарные планы мы ни нарушили, он не пожалеет потраченных усилий там, где на кону благополучие Охотничьей Ложи.

Выпив по чашке чая, они разошлись по комнатам, чтобы принять душ и приготовиться, каждый по-своему. Когда через час Адам спустился вниз, на нем был синий стеганый халат поверх широких серых брюк и чистой белой рубашки, а на ногах украшенные гербом тапочки — его любимое одеяние для формальной Работы. Филиппа щеголяла в похожем на тунику розовато-лиловом платье.

Они спустились по узкой лестнице в сладкую, пахнущую плесенью темноту винного погреба. Филиппа шла впереди, неся старинную масляную лампу в форме листа папируса, которая дополняла электрический свет желтоватым сиянием и слабым ароматом лимонной вербены. Адам нес длинную металлическую шкатулку, хранящую обломки оригами-рыси.

Адам прошел мимо затененных полок с марочными винами к дальнему концу погреба. Здесь, в углубленном портале, пряталась арка, увенчанная геральдическим знаком Синклеров — фениксом, взмывающим из пылающего гнезда. Сама дверь была выложена прямоугольными дощечками из разных пород дерева: каждая дощечка размером с человеческую ладонь и украшена инкрустацией.

Передав шкатулку Филиппе, Адам нагнулся и прижал правую руку к дощечке из тюльпанового дерева в центральной верхней точке двери. Дощечка поддалась под нажатием пальцев, потом сдвинулась вверх, открыв неглубокую нишу. Соседняя дощечка слева, кленовая, при прикосновении Адама плавно подвинулась на приготовленное для нее место, подобно передвижному кусочку китайской головоломки.

Последовательное перемещение еще нескольких дощечек открыло тайник, хранящий полированный медный ключ. Вынув его, Адам передвигал дощечки в случайном на вид порядке, пока наконец центральная дощечка не отодвинулась, раскрыв замок, для которого предназначался ключ.