Архипелаг раздора (СИ) - Маргарита Вольная

убить каждого, чтобы Адоний случайно не узнал, кем является их доносчик, а Анна — что я с ними сотрудничаю.

— Так вулканцы не знают, что ты — это ты?

— Они не знают даже моего пола! Только то, что я близок к династии.

— И они не знают, что ты — глава ордена?

— Повторяю — они почти ничего не знают! Мне пришлось перебить столько гонцов и случайных гостей, что их нынешняя разведка окончательно запуталась. В этом я уверен. Но всё же мне никак не удаётся от них избавиться. Они каждый раз находят меня и каждый раз норовят подставить! Я устал, ты не представляешь, как я устал. А ещё Анна… Она постоянно изводила меня своим дурным настроением! В какой-то миг я и забыл, что люблю эту женщину.

— И что это был за миг? — спросил Герман и ощутил, как леденеет его тело.

— Однажды ночью я встретил у моря Марианну. Она была измучена, едва сдерживала слёзы. Она следила за тобой с Эллой, ты знал?

От звука имени сестры что-то теплое растеклось по телу и отогрело похолодевшие конечности. Король вспомнил тот день, когда пытался поймать шпиона, который прыгнул со скалы, и только сейчас осознал, что едва не убил Марианну.

— И тогда я подумал — к чему мне капризная королева, когда есть молодая кровь? Анна стара, хоть и красива, и она вряд ли родит мне детей, да и устал я от неё, признаюсь честно. А вот Марианна… Тогда я посмотрел на неё другими глазами. Это девочка могла подарить мне всё то, в чём отказала её мать.

Кулаки Германа вновь сжались, Виктор заметил это, но лишь скривил улыбку.

— Она была неогранённым алмазом, а я — хороший ювелир. Но ты всё испортил.

— Я?!

— Ты носился с этой сережкой, словно она и правда может служить доказательством её вины! Тебе и в голову не пришло, что она могла просто её обронить! И перебитая стража! Какой бы опытной и ловкой ни была твоя сестра, ей не под силу справиться с таким количеством людей! Но ты выдумал это обвинение, собрался признать её предательницей, что очень осложняло мне дело. Народ никогда бы не принял убийцу любимой королевы, пусть даже она была бы её дочерью.

— Кто убил мою маму? — пытаясь говорить твёрдо, спросил Герман.

— Не Марианна.

— Ты в этом уверен?

Мужчина улыбнулся и, сцепив руки в замок, проговорил:

— Убийца мне очень хорошо известен. И уверяю тебя, это не она.

— Тогда кто?

— Сперва дослушай, — он немного помолчал и продолжил: — А потом ты своими подозрениями спугнул сестру. Честно говоря, я рассчитывал, что между вами начнется война за престол, и тогда я поддержу её, но девочка убежала, и мой новый план снова развалился. Я был очень зол на тебя! Но ничего не мог поделать. Я надеялся, что Марианне удалось спастись и однажды она обязательно вернется, куда ей деваться, поэтому вновь не стал поддерживать тебя в объявлении её предательницей.

— Ты прекрасно знал, как тяжело мне это даётся, народ был недоволен, я должен был…

— Народ?! — насмешливо воскликнул Виктор. — Будь ты хорошим королем, то сразу бы понял, что их кто-то подначивает. Люди живут хорошо, не голодают, наше государство процветает много десятилетий подряд! К чему им бунтовать?

— Им нужен был убийца королевы…

— Ты действительно так думаешь? — лукаво улыбнулся мужчина. — Пока люди довольны, им всё равно, что происходит у их правителей. Да, они, может, и хотели бы знать, кто убийца, но они бы не стали бунтовать, рискуя собственными жизнями ради выяснения правды и наказания.

— Значит, это ты постарался, — не то спросил, не то утвердительно сказал король.

— А как мне было окончательно выбить почву из-под твоих ног? Я немножко нашептал здесь, нашептал там, заплатил, кому следует, и всё, готово! Кстати, в этом даже косвенно поучаствовала твоя сестра. Помнишь, она по глупости украла печать? Я и подумать не мог, что она настолько бесшабашна! Но это оказалось мне на руку. Я написал кое-какое распоряжение насчёт казны. С печатью королевы никто спорить не стал.

— Поверить не могу, что казна — тоже твоих рук дело…

— А я не мог поверить, когда ты обвинил в воровстве Марианну! Ты просто помешался на ней! Она оказалась виноватой во всём, что происходит! Поразительная глупость с твоей стороны! Она бы так не поступила. Она готова сражаться за вас обоих до последней капли крови.

— А ведь она предупреждала насчёт тебя, — тихо проговорил Герман, с болью вспоминая, что и в тюрьме она была ему верна.

— И что же ты сделал? — с издёвкой спросил Виктор. — Как обычно — ты ей не поверил. Вместо того, чтобы установить за мной слежку, как-то проверить, вывести на чистую воду, ты всё мне выложил, а самого верного тебе человека упрятал в тюрьму. А ведь она могла сильно испортить мне все планы.

Король смотрел на предателя так, словно не видел его, но каждое слово проникало глубоко в сердце и заставляло тонуть в сожалении.

— Молчишь? — самодовольно произнёс мужчина. — Теперь ты поступаешь правильно. К чему сотрясать воздух, когда проиграл?

Взгляд Германа обрел осмысленность и наполнился гневом.

— Но не переживай, это случилось не сегодня. Ты проиграл тогда, когда сделал меня практически своим наследником. Да, пусть это звучит несколько иначе, но остаётся таковым по сути. Мне больше не нужна даже Марианна.

— Тогда почему я всё ещё жив? Ты закрыл меня своим телом в псевдоордене…

— Досадная оплошность! — разочарованно ответил Виктор. — Не я один желал твоей смерти. Этого хотел Вулкан. Они прислали гонца с приказом убить тебя, и я подумал — удобнее случая не найдётся. Когда это случится, я обнародую письмо, подставлю кого-нибудь из твоих ближайших соратников и казню за предательство и шпионаж. А сам спокойно взойду на престол. Но как я ошибся, нанимая этих бестолковых разбойников! Они уверяли меня, что всё будет сработано чисто!

— А они решили убрать ещё и тебя?

— Нет, что ты, так и было задумано. Меня в любом случае должны были ранить, чтобы я был вне подозрений.

— Так рисковать своей жизнью?

— Я не настолько глуп.

— Однако выбрал бестолковых разбойников.

Виктор пропустил выпад мимо ушей и повернул к Герману ладонь.

— Покажу тебе кое-что наглядно.

Мужчина провел по коже кинжалом, на рукоятке которого кровожадно блеснул рубин.

— Кажется, чтобы эта рана полностью затянулась, мне понадобится несколько недель, — с наигранной печалью произнёс Виктор, — но это только кажется.

Он слегка опустил веки, расслабился, и через несколько секунд на коже