Голод - Сергей Москвин

Стоящая за спиной Катерина молча наблюдала за ним и решилась заговорить, только когда он выпустил кистень из рук.

— Закончил? — на удивление ровным голосом спросила она. — Теперь мы можем идти?

Макс изумленно обернулся к ней. Он тяжело дышал, а руки да и все тело дрожало то ли от усталости, то ли от пережитого напряжения, чего нельзя было сказать о Катерине. Во всяком случае, внешне женщина выглядела абсолютно спокойно. Такое спокойствие настораживало. Но Макс вынужден был признать, что если бы не самообладание и выдержка Кати, одного из них, а то и обоих, возможно, уже не было в живых.

— Тебе что, совсем не было страшно? — удивился он.

Катерина пожала плечами:

— Почему? Я же человек… Это был Лёнька? — она указала на обезглавленного монстра, а когда Макс утвердительно кивнул, добавила. — Значит, осталось еще двое.

— Двое?! — опешил Максим.

— Его младший брат и Юля, — все тем же безучастным голосом ответила женщина.

Макс зажмурился. Ему было бы в тысячу раз легче, если бы в подвал вместо Лёньки спустилась Юлька. Катя также хладнокровно застрелила бы ее, и так или иначе все уже закончилось бы. Но демон отправил к пленникам другого посланца, и, значит, самое тяжело испытание для них еще впереди. От одной мысли, что по поселку где-то бродит превращенная в ледяного монстра любимая, при встрече с которой им придется ее убить, становилось невыносимо.

«Это уже не она. Не Юлька. Это чудовище из сна!» — сказал себе Макс и, прежде чем открыть глаза, как заклинание, повторил последнюю фразу еще несколько раз. А когда наконец решился посмотреть вокруг, увидел, что Катерина, присев на корточки, внимательно разглядывает откатившийся в сторону бочонок.

— Знаешь, что это? — не оборачиваясь, спросила она.

— Что?

— Вот это, — женщина ткнула рукой в лежащий на боку металлический бочонок.

Макс покачал головой. Какая разница? Не еда, не лекарства, а значит, не имеющий никакой ценности тяжелый предмет.

— Понятия не имею.

Катя удовлетворенно кивнула, словно и не ожидала от него другого ответа.

— Самое мощное оружие из того, что создали люди.

— Что-что?! — опешил Макс, но вслед за изумлением пришла полная ясность.

Вот все, наконец, и прояснилось. Железный бочонок помог расправиться с монстром, но объявить его самым мощным из всего произведенного людьми оружия мог только сумасшедший. Сейчас Катя, чего доброго, объявит, что снег отлично утоляет голод или предложит вернуться на Заставу по воздуху на каком-нибудь ковре-самолете, который хранится в соседней комнате.

Но она не сказала ни того, ни другого. Вместо этого поставила бочонок вертикально и жестом подозвала Макса к себе. Помня о том, что с сумасшедшими лучше не спорить и не злить их, особенно сумасшедших с заряженным пистолетом, он послушно приблизился.

— Ядерная бомба, точнее, ядерная мина или фугас, — сообщила повредившаяся рассудком женщина своему внимательному слушателю. — Вот это — временной таймер, — Катерина указала на откручивающуюся пробку на верхней крышке бочонка, вокруг которой Макс, к своему удивлению, увидел нанесенные риски с цифрами. — А это — активирующая его пусковая кнопка, — ладонь женщины опустилась ниже, открыв на выпуклом боку бочонка незамеченный Максимом небольшой лючок, под которым действительно обнаружилась скрытая кнопка.

Зверобой судорожно сглотнул.

— Так это что, правда бомба? — ошалело спросил он.

— Мина, — поправила его Катерина.

— Но как… почему она оказалась здесь?

— Очевидно, для испытаний, — уверенно ответила Катя. — Это же ядерный полигон.

Атомные бомбы, ракеты, мины и даже автоматы являлись частью прежнего, разбившегося на осколки мира, который уничтожила война. Тем не менее один из таких смертельно опасных осколков сейчас стоял на полу в бетонном подвале у Максима перед глазами.

Он попятился.

— Оставь ее! Она может взорваться!

Катерина защелкала какими-то переключателями, потом повернулась к зверобою.

— Вот теперь — может. Я взвела ее. Осталось только запустить таймер.

Максу показалось, что он ослышался.

— Зачем?!

Катерина пристально взглянула на него. Максу даже стало не по себе от ее пронзительного взгляда.

— Ты хочешь отомстить за Юлю, за Седого, за Сашку с Лёнькой, за Ванойту, за своего друга Пашку?

— Хочу! Конечно, хочу! — горячо воскликнул он. — Но как это сделать?!

— Уничтожить демона вместе с его логовом! — отрезала Катерина.

Макс с сомнением посмотрел на нее.

— Ты думаешь, мы это сможем?

— Эта крошка даже воздух расщепляет на атомы. С нею мы сможем все, — уверенно ответила Катерина и нежно, словно ласкающая младенца мать, погладила стоящую перед ней ядерную мину.

Потеряв несколько драгоценных мгновений, потраченных на то, чтобы промчаться по коридору, Юля вылетела из штаба. Если бы не решетка на окне, она выпрыгнула бы наружу прямо из окна радиорубки. Потому что звук, который она только что услышала, не был скрежетом дребезжащего листа железа. Юля в этом нисколько не сомневалась. Она прошла через весь поселок и ни разу не слышала ничего подобного! Это была дверь! Лязг замка или скрежет дверных петель — вот что она услышала, когда стояла у окна! Только где эта дверь?!

Девушка суетливо оглянулась, взглянула на истоптанный снег и сразу увидела то, что так долго искала — чужие следы. Свежие, недавно появившиеся следы сапог или грубых мужских ботинок! Они огибали штаб и скрывались за углом здания. По совету Макса Юля несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять волнение, потом взяла в руки лук и, наложив на тетиву стрелу, крадучись двинулась по следам в обход здания.

Сразу за углом она увидела стоящий на сваях большой и вместительный металлический контейнер. Следы вели прямо к нему. Юля напружинилась, стремительным броском преодолела открытое пространство и, поднявшись по обледеневшей и скользкой железной лестнице, заглянула в приоткрытую дверь на торцевой стенке контейнера. Внутри, слева и справа от узкого прохода, тянулись длинные ряды сложенных друг на друга мешков, коробок и ящиков. И все. Нет, не все! На заваленной ящиками и коробками задней стенке Юля заметила еще одну приоткрытую дверь. Только почему за ней так темно? Ах, вот в чем дело! Это не задняя стенка, а металлическая перегородка с дверцей, разделяющая внутреннее пространство контейнера. Интересно, для чего она?

Юля распахнула наружную дверь и вошла в контейнер. Внутри могла бы с комфортом разместиться целая семья, а то и не одна. И все это пространство было завалено какими-то мешками, обитыми жестью деревянными ящиками и картонными коробками. Юля скользнула безразличным взглядом по груде мешков, на которых еще можно было разобрать стершиеся, но ничего не говорящие ей надписи: «пшено» и «рис», и вдруг замерла, увидев на одной из картонных коробок знакомую наклейку.

В банке с такой наклейкой отец хранил гайки, шурупы, мотки проволоки и прочую мелочь. Юля никак не могла понять, почему на банке нарисована корова и однажды спросила отца об этом. Ее вопрос вызвал у него улыбку, но перестав улыбаться, отец сказал, что раньше в банке была «тушенка», а когда шестилетняя дочь не поняла и это слово, добавил, что до войны так называлась «консервированная еда». Юля не знала, что значит «консервированная», но что такое «еда» ей было не нужно объяснять. «Еда» и «есть» были одними из первых слов, которые начинали произносить на Заставе новорожденные дети.

Правда, на этой наклейке было написано другое: «перловая каша с мясом», но когда Юля разорвала ветхий картон, то увидела внутри жестяные банки, точь-в-точь как та домашняя, из-под тушенки. И этих банок в коробке было целых двенадцать штук! А самих коробок и ящиков — вообще видимо-невидимо! Юля начала считать их, но быстро сбилась со счета, зато обнаружила в одном из штабелей несколько запаянных в полиэтиленовую пленку упаковок спичечных коробков. Мимо такой находки она просто не могла пройти и тут же, разорвав пленку на одной из упаковок, рассовала спички по карманам. Очевидно, в этом контейнере жители поселка хранили еду и другие припасы. Здесь было практически все, кроме самого главного — тех, кого она искала: Макса и Кати.

«А как же следы на снегу?» — спросила Юля у самой себя. Вряд ли стражи демона приходили сюда за спичками или за коробками с едой.

Девушка растерянно оглянулась. Когда ее взгляд упал на приоткрытую дверь на внутренней перегородке, глубоко внутри появилось сосущее чувство тревоги, но Юля загнала его еще глубже, приблизилась к перегородке и, потянув на себя неожиданно щелкнувшую вертикальную ручку, распахнула дверь настежь.

Обитающая за дверью тьма отступила и попряталась по углам под натиском проникшего снаружи солнечного света, и Юля увидела висящие на крюках обезглавленные туши невиданных животных. Судя по их длинным прямым ногам, заканчивающихся не ластами и не когтями, а раздвоенными копытами, это были не морские обитатели.