История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Печатнова

Отсутствие безопасности было постоянным фактором спартанской действительности014_46. Жизнь граждан в Спарте была максимально приближена к "полевым" условиям, а постоянное давление на личность (тем более сильное, что все были известны всем) было столь массированным, что война и военные походы воспринимались как послабление привычного "домашнего", почти казарменного режима. По меткому замечанию Плутарха, "на всей земле для одних лишь спартанцев война оказывалась отдыхом от подготовки к ней" (Lyc. 22, 3). Во всей Греции не было другого такого государства, где расхождение между политическими правами и личными свободами граждан было бы столь же велико, как в Спарте014_47.

Для спартанцев удача на военном поприще была единственным способом добиться высокого положения в обществе. Героизация ратного труда и проповедь сладостной гибели за отечество были

лейтмотивом спартанской военной пропаганды еще со времен Тиртея (fr. 6 Diehl). В этом деле спартанцы достигли больших высот. Был разработан целый ритуал разнообразных поощрений за ратные подвиги. Так, граждане, которые умирали за отечество, в отличие от остальных, заслуживали привилегию иметь свое имя на могильном камне (Plut. Lyc. 27, 3; Mor. 238 d). Проявившие исключительную храбрость получали еще большие почести вплоть до героизации, причем слава эта распространялась и на семью героя. Наоборот, за трусость подвергали общественному порицанию не только самого виновного, но и всех его близких (Xen. Lac. pol. 9, 3-6)014_48. Трус становился изгоем общества и, по словам Ксенофонта, "в Спарте скорее предпочитали смерть, чем такую бесчестную и позорную жизнь" (Lac. pol. 9, 6). Характерно, что в Риме, где эффективность военной организации также была очень велика, были выработаны уже писаные законы, направленные против трусов. Так, согласно римскому военному праву, тот, кто в строю первым обратился в бегство, подлежал в назидание смертной казни на глазах у воинов014_49.

В малых первичных группах, на которые делилось все гражданское общество, товарищеские связи имели не меньшее значение, чем политический и идеологический факторы. Плутарх хорошо понимал сущность явления, когда говорил об особой атмосфере, царившей в Спарте, где конкретный гражданин воспринимался только как член коллектива, а его жизненный успех всецело зависел от мнения и оценки ближайшего окружения. По словам Плутарха, Ликург "приучал сограждан к тому, чтобы они и не хотели и не умели жить врозь, но, подобно пчелам, находились в нерасторжимой связи с обществом, все были тесно сплочены вокруг своего руководителя и целиком принадлежали отечеству, почти что вовсе забывая о себе в порыве воодушевления и любви к славе" (Lyc. 25, 5). Нет, вероятно, более действенного воспитательного средства, чем подобная необходимость социального самоутверждения в кругу товарищей.

В результате тотального контроля над воспитанием и частной жизнью граждан Спарте удалось создать особый тип гражданина, почти лишенного индивидуальности, зато наделенного особым качеством, которое условно можно назвать социальной доблестью. Спартанский опыт по созданию человека-функции не раз использовался в теории и практике современной политической мысли.

В этой связи хочется привести знаменитые слова Платона, которые дают представление о том, как в Спарте была решена проблема личности и государства: "Никто никогда не должен оставаться без начальника - ни мужчины, ни женщины. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда - и на войне и в мирное время - надо жить с постоянной оглядкой на начальника и следовать его указаниям. Даже в самых незначительных мелочах надо ими руководствоваться, например по первому его приказанию останавливаться на месте, идти вперед, приступать к упражнениям, умываться, питаться и пробуждаться ночью для несения охраны и для исполнения поручений... Словом, пусть человеческая душа приобретет навык совершенно не уметь делать что-либо отдельно от других людей и даже не понимать, как это возможно. Пусть жизнь всех людей всегда будет возможно более сплоченной и общей... Упражняться в этом надо с самых ранних лет, и не только в военное, но и в мирное время. Надо начальствовать над другими и самому быть у них под началом. А безначалие должно быть изъято из жизни всех людей и даже животных, подвластных людям" (Leg. XII, 942 a-c / Пер. А. Н. Егунова).

В условиях закрытого общества, каким была Спарта, государственная идеология успешно внедрялась с помощью единообразного воспитания и общих для всех спартиатов стандартов поведения. Фукидид в своем кратком очерке истории Греции особо выделяет Спарту как государство, где рано стали преобладать эгалитарные тенденции: "Лакедемоняне первыми стали носить простую одежду нынешнего времени, и у них люди более состоятельные вели большей частью образ жизни одинаковый с простым народом" (I, 6, 4). Из этих слов Фукидида следует, что в Спарте рано установился приоритет коллективных интересов над частными, и знатное меньшинство согласилось, по крайней мере внешне, следовать неписаным законам, направленным против роскоши014_50.

С помощью одинакового для всех граждан воспитания и унифицированного образа жизни Спартанское государство стремилось сохранить видимость равенства. Конечно, широко рекламируемое в Спарте равенство всегда оставалось фикцией. Государство не могло надолго сохранить даже иллюзию экономического равенства, но зато оно могло заставить имущую часть своих граждан придерживаться строго очерченных норм поведения. Прокламируемая простота образа жизни распространялась на все сферы быта, уменьшая тем самым социальную зависть и обеспечивая моральное единство общества. Богатые и знатные внешне ничем не отличались от бедняков, их дома были так же просты, а стол - так же скромен, как у менее удачливых сограждан. За этим тщательно следили эфоры, которые даже царей заставляли следовать неписаным законам, направленным против роскоши. Предание говорит об очень настороженном отношении спартанских властей к иностранцам. По свидетельству Плутарха, нежелательные иностранцы изгонялись из государства (Mor. 228 d-e). Источники сохранили названия нескольких профессий, носители которых определенно подвергались ксенеласии (hJ xenhlasiva - досл. "изгнание чужеземцев"). Это были в основном ремесленники, производившие предметы роскоши: изготовители благовоний, красильщики шерсти, ювелиры (Chrysipp. ap. Athen. XV, 686 f-687 a; Plut. Mor. 228 b).

Как сообщают древние авторы, спартанские власти старались не выпускать собственных граждан за пределы страны014_51 и ограничивать въезд иностранцев в Спарту (Aristoph. Av. 1012; Plut. Lyc. 27; Mor. 238 d-e)014_52. Однако и тут спартанская аристократия имела некоторые преимущества перед рядовыми спартиатами. Несмотря на закрытость

спартанского общества, необходимость поддержания контактов с другими греческими государствами обусловила сохранение в Спарте наследственной ксении. Спартанская знать имела возможность поддерживать ксенические связи со знатью в других греческих полисах, что обеспечивало ей монополию на занятие военных и дипломатических постов, предполагающих службу за границей014_53. Так, Клеарх, например, дважды назначался гармостом Византия во многом благодаря международным связям своей семьи. Сам Клеарх был проксеном Византия (Xen. Hell. I, 1, 35). Еще один пример - спартанец Лихас. Богатство и знатность вкупе с победой в Олимпии и проксенией в Аргосе обеспечили ему блестящую дипломатическую карьеру: в 418 г. он был посредником при заключении 50-летнего мира с Аргосом (Thuc. V, 76-79), а в 412/411 г. принимал участие в переговорах с Персией (Thuc. VIII, 39, 42-43, 52, 57-58).

Как справедливо отметил М. Финли014_54, равенство гомеев в известной степени было формальным. Практически они равны не были, поскольку имелись семьи, которые могли влиять на продвижение своих детей по деловой лестнице. Несмотря на бедность традиции, удивительно много примеров того, что высокие посты в государстве из поколения в поколение занимались членами одних и тех же фамилий014_55. Это означает, что внутри спартанской системы сохранялись элементы наследственной аристократии. Высшие государственные должности, по сути дела, были "номенклатурными"014_56.

Хотя, скорее всего, они утверждались народным собранием, но предварительный отбор вряд ли зависел от апеллы. Важно отметить также и то, что в источниках нет никаких следов, указывающих на решение "кадрового вопроса" с помощью жребия.

Фактически в Спарте всегда существовал привилегированный круг граждан, которые благодаря знатности, богатству или личным заслугам легче достигали влияния и высших должностей. Спарта не знала олигархических гетерий наподобие афинских, объединяющих людей равного рождения, равного образа жизни и равных интересов. Спартанская высшая знать не могла себя демонстративно отделять от основной массы спартиатов. Но скрытые формы отъединения все-таки существовали. Благодаря аристократическому устройству сисситий с их цензовым и выборным характером членов, спартанская знать, возможно, могла формировать "свои" сисситии по квазисословному принципу. Туда, как в закрытые элитарные клубы нового времени, попадала только избранная публика. Той же цели - сословному размежеванию общества - служили отчасти и такие институты, как корпус "всадников", малая экклесия и герусия014_57.