Мегаморф, или Возвращение Реликта - Василий Головачев

«Учёный, их называют разидеями, то есть разработчиками идей. Он занимается… о-па!»

Контакт с сыном пропал.

Влад едва не закричал вслух:

– Ясь! Что случилось?!

Рядом заворочалась жена.

– Не спишь? Мне Ясь приснился.

– Спи, всё хорошо.

Влад сбросил с себя простыню, поднялся в светлицу. Попытался сосредоточиться на образе сына и снова увидел его перед собой.

«Что случилось?»

«Ничего, я увлёкся разговором с тобой и не заметил камня на дороге».

«Камня?!»

«Тут их много, целые россыпи. В общем, чудом не грохнулся… буду теперь держать тебя в курсе. Я так рад, что мне это удалось!»

«Я тоже. Ну, будь, до связи».

Влад посидел немного на лавке, глядя перед собой, вспоминая тонкости мыслепередачи, и очнулся от прикосновения руки. Рядом стояла Улыба в одной ночной рубашке, румяная ото сна. В глазах её пряталась тревога.

– Ты разговаривал с ним? Я правильно поняла? Где он?

– Всё в порядке, – обнял он жену. – Наш мальчик отправился в поход к Горе гуррах.

– Зачем?

– Зачем. – Влад прижался лицом к животу Улыбы. – Если бы я знал, зачем.

Она замерла.

– Ты шутишь?

Он потряс головой, крепче прижимаясь к растущему животику жены, – уже было известно, что она ждёт ребёнка – девочку, о чём не знал Ясен, – поцеловал живот сквозь рубашку.

– Мы спасаем жизнь.

– Не понимаю тебя, – рассердилась Улыба.

– Много лет назад я был ненамного старше Яся и разговаривал с Базилом, Варигом и Гораном на спейсере «Маг». Я спросил тогда, кого мы защищаем? На чьей мы стороне?

– Вариг – это…

– Асур был одним из руководителей «Контрас». – Влад усадил жену к себе на колени. – И Дивий мне ответил, очень правильно ответил: мы на стороне жизни, сынок. Понимаешь?

– Не совсем.

– Мы спасали тогда не только отдельных людей, паранормов, но и спору второго Конструктора – Госпожи, и людей Геи, вообще всех живущих в космосе. До сих пор я не понимаю, почему Игры так жестоки, почему при этом гибнут целые цивилизации, уходят в небытие прекрасные вселенные. Надо это прекратить.

– При чём тут Ясь?

Влад расплылся в улыбке.

– Так он же наше продолжение. Спасение жизни в нашем Метадомене – его испытание, а прекращение Игры – цель. Он в самом начале пути.

– Зачем ему нужна Гора джезеноидов?

– Ты же знаешь, что наша первая задача – вырваться за пределы равнинной резервации. И только он может это сделать. Кайманолюди выращивали когда-то классные космолёты.

– Псевров.

– А пространство резервации изменяется так быстро, что не сегодня завтра станут возможны обычные ядерные реакции, полёты в космос и магические операции. Если нам удастся завладеть псеврами или нашими машинами, шанс спасти наш мир увеличится.

– Это я понимаю, – опечалилась Улыба. – Видно, наша доля такая – переживать за других и спасать жизнь. Другого не понимаю, как Ясь выйдет на уровень Игроков. Любой из них – сверхсложная разумная система со своим набором целей и устремлений, имеющих мало общего с человеческими. А Ясь всего лишь человек.

– Прежде всего человек! – Влад сделал ударение на первом слове. – На это и надежда. Габриэль Грехов, первым столкнувшийся с Конструктором и ставший экзоморфом, остался человеком в высшем понимании этого слова. И он ещё не сказал последнего слова.

– Ты веришь, что он появится?

– Он вернётся! – убеждённо сказал Влад.

Утром прискакал гонец пограничного войска, доложил, что тартарианин за околицей хутора Смолены, куда он отступил недавно, «топчется на месте и озирается».

– Видать, хочет побалакать, – добавил безусый молодой гонец. – Дружина шутит – живот, мол, скрутило с голоду, как бы не обгадился.

Влад, успевший позавтракать, улыбнулся. Дружинники попривыкли к чёрному «танкоскелету» и перестали бояться, придумывая шутки и анекдоты про беспросветное бытие тартариан. Знали бы они, с кем на самом деле пытаются тягаться.

– Зови старейшину.

Гонец лихо заломил зелёный берет, ускакал.

Влад быстро натянул воинский френч, обнял на ходу встревоженную жену, спустился во двор и вспрыгнул в седло гепардоконя. Зверь мяукнул, раскрывая розовую пасть с грозными клыками, оглянулся на хозяина. Он тоже почему-то выглядел неспокойным.

Подскакал Дивий в белом кафтане с золотым шитьём. За ним следовали две сотни дебрянской рати.

Влад поднял бровь, и старейшина общины пояснил:

– Я проанализировал поведение чёрного. Он реагирует на скопление людей, образующих устойчивый архетип эмоций. К примеру – неприятия и угрозы. Чем нас больше, тем он слабее.

– Поехали, поговорим с ним.

– Если он станет разговаривать.

– Разговаривал же раньше.

Они поскакали бок о бок по главной улице столицы. За ним и двинулись сотни под командованием воеводы Боримира.

До хутора добрались быстро, за полчаса.

Глыба тартарианина была видна издалека, и он действительно «топтался» на месте, окружённый кольцом воинов в ста метрах от крайнего хуторского терема.

Влад поднял руку.

Следовавшая за ним колонна воинов остановилась.

– Ждать. – Он поглядел на Дивия. – Подъедем?

Дружинники оцепления расступились. Староста и старейшина общины приблизились к тартарианину.

Высотой с два дома, он замер, словно почуял, что прибыли важные парламентёры.

Влад бросил взгляд на утоптанную гусеницами «танкоскелета» землю – бывшее картофельное поле хутора.

– Ты уже общался с ним, спроси, что его беспокоит? И вообще пусть лучше уходит, здесь ему делать нечего.

– Вряд ли наш контакт можно назвать разговором. Это уровень «пси». Он реагирует на эгрегор, и чем больше людей, тем легче достигается понимание.

– Телетаксис[8] нам пока недоступен.

– Речь о телетаксисе не идёт. Но кое-что мы уже можем.

Влад вспомнил о недавнем сеансе мыслесвязи с Ясеном.

– Ты прав. Попробую настроить соответствующим образом дружину. Это ещё не монада Силы, но уже неплохой инструмент пси-воздействия.

Влад вернулся к войску.

– Парни, мы хотим поговорить с чёрным. Отставить все шутки и прибаутки! Прошу вас думать о нём с уважением, а главное – вертеть в голове вопрос: что тебе нужно?

– Что тебе нужно?! – дружно рявкнули ратники, так что под ними заплясали гепардокони, а конь Велича пряднул ушами.

– Не вслух – мысленно.

– Сделаем, староста, – поднёс ладонь к шлему Боримир.

Влад вернулся к учителю.

– Мы готовы.

– Слышал. Попробуем спросить в унисон: что тебя беспокоит? Может быть, услышит.