Алое на черном (сборник) - Татьяна Корсакова

Получилось глупо, жалко и беспомощно. Пустые слова… Или не пустые? Дэн еще раз проверил крепость своих пут. Руки связаны, но ноги-то свободны. Если все правильно рассчитать, то одного из них он точно вырубит. Хотя бы одного…

– Юрик, дай я! – Один из близнецов шагнул вперед, на его звероподобном лице блуждала мечтательная улыбка. – Сейчас он у меня запоет…

Еще один шаг. Осталось совсем чуть-чуть. Дэн ударил двумя ногами сразу. Плечевые суставы пронзила боль, мышцы пресса сковало от напряжения, но оно того стоило. Удар пришелся в солнечное сплетение. Близнец взвыл и рухнул на колени. Минус один. Этот вернется в строй теперь не скоро, а остальные сто раз подумают, прежде чем сунуться.

Закричала Ксанка, громким и отчаянным криком останавливая Дэново сердце. Дурак! Зачем им рисковать с ним, пусть связанным, но все еще опасным, когда есть она, совершенно беспомощная! Второй близнец стоял соляной статуей, глаза его были белыми от бешенства, а лапы стискивали тонкую Ксанкину шею до тех пор, пока крик не перешел в хрип, а лицо не посинело.

– Валик, ша! – Измайлов взмахнул рукой, и лапы близнеца разжались. Ксанка закашляла, задышала тяжело, со свистом. – Ты ее чуть не придушил, идиот! – сказал Измайлов и перевел взгляд на Дэна. – А ты у нас, значит, крутой парень? Да, Киреев?

Дэн ничего не ответил, он смотрел на Ксанку. Близнец ее больше не держал. Наверное, она даже смогла бы убежать. Ей нужно только захотеть. Она же быстрая, как ртуть.

Ксанка не захотела. Или просто не поняла, что путь к спасению свободен. А потом стало поздно, близнец схватил ее за волосы, дернул вверх, поднимая с колен.

– Значит, крутой! А что ты скажешь на это? – Измайлов стоял вне досягаемости, в руке он держал похожую на посох палку. – Думал, самый умный?

Удар пришелся в живот. Дэн успел сгруппироваться, но боль от этого едва ли стала меньше…

– Умный в гору не пойдет и под удар не подставится. – Улыбка, быстрый выпад и снова боль, невыносимая, отключающая волю и сознание.

Колени подогнулись, но боль, теперь уже в вывернутых плечевых суставах, не дала упасть. Дэн уперся ногами в землю, посмотрел на Ксанку. Она стояла, зажмурившись, что-то шептала.

Девушка открыла глаза в тот момент, когда Дэн встретил еще один удар палкой. На сей раз не под дых, а в грудь. Хрен редьки не слаще…

Теперь Дэн видел все словно сквозь мутное стекло. Мир замедлился, делаясь вдруг неправильно-отстраненным.

Вот Измайлов замахивается. Палка описывает в воздухе дугу, но в самый последний момент меняет траекторию, летит не вперед, навстречу Дэну, а назад, за голову Измайлова. И Измайлов тоже летит, заваливается на спину, скользит по траве к обрыву. Рот его раскрыт в немом крике – или Дэн просто ничего не слышит? – в глазах ужас. Последний взмах руками, а потом сытое чавканье воды где-то внизу…

Близнец, тот, что держал Ксанку, медленно, словно нехотя, разжимает пальцы, тоже пятится к обрыву. У ног его вьется маленький смерч, с корнем вырывает траву, поднимает в воздух мелкие ветки. Мгновение близнец балансирует на краю, а потом с воем падает. Дэнова лица касаются горячие пальцы, синие Ксанкины глаза близко-близко. В них – арктический холод, а губы шепчут что-то непонятное. За ее спиной – дистрофик, испуганный, растерянный, готовый на все: и кинуться в бой, и броситься наутек. Нужно предупредить…

Дэн опоздал со своим предупреждением. Мир снова ускорился, стал почти нормальным. В мире этом появился новый персонаж…

Дядя Саша Турист вырос словно из-под земли. Или из-под воды? Всего за каких-то несколько секунд он успел развязать Дэна, сказать что-то успокаивающее Ксанке, отвесить подзатыльник дистрофику, осмотреть корчащегося на земле близнеца, сломать об колено палку.

– Что у вас тут, ребятки? – Дядя Саша переводил взгляд с Дэна на Ксанку. – Это что еще за игры? Девочка, кто тебя так? – Он хотел коснуться Ксанкиного подбородка, но она раздраженно дернула головой.

– Все нормально… это так просто. – К Дэну вернулась возможность не только слышать, но и говорить. – Недоразумение.

– Недоразумение? – Турист мрачнел с каждой минутой. – И которое из этих недоразумений тебя так отделало, сынок? – Он легонько толкнул Дэна в грудь, и тот застонал от боли. – Ну! Этот? Или этот? – Турист обернулся сначала к дистрофику, потом к близнецу.

Тем временем на берег, чертыхаясь и отплевываясь, выбрались Измайлов со вторым близнецом.

– Как водичка? – мрачно поинтересовался Турист, разглядывая их мокрую одежду.

Эти двое его, казалось, даже не услышали. Вид у них был пришибленный, зубы выбивали барабанную дробь.

– Имейте в виду, шакалята, я вас запомнил! – сказал дядя Саша многозначительно.

Он немного оттаял, только лишь когда измайловские отморозки убрались восвояси и на берегу они остались втроем.

– Почему не в лагере? – спросил Турист у Дэна.

– Да так…

– Ясно – самоволка.

– Ну, а ты, красавица? – Взгляд, направленный на Ксанку, потеплел. – Не замерзла без одежды-то?

Ксанка ничего не ответила, лишь равнодушно передернула плечом.

– Значит, будете молчать, как партизаны. – Турист кивнул. – Ну, дело хозяйское. Только на будущее послушайтесь доброго совета – не шляйтесь по лесу. Особенно ты, девочка. – Он глянул на Ксанку, а потом словно между прочим спросил: – Шаповалова вашего ставить в известность о случившемся?

– Нет, – вместо Дэна ответила Ксанка.

– Ага, самоволка! Понимаю. Где одежда ваша, купальщики? Девчонка посинела вся от холода.

К затону они вышли всего через минуту – оказалось, он совсем близко, – молча оделись, собрали свои вещи.

– Проводить до лагеря? – спросил Турист.

– Не нужно. – Дэн потянулся за Ксанкиным рюкзаком, но она его опередила.

– Ну, как хотите. Только помните, что я вам сказал. Нечего вам делать в лесу.

– Уже поняли. Спасибо. – Дэн взял Ксанку за руку. – Пойдем мы.

Турист еще долго смотрел им вслед, а потом развернулся, пошагал вдоль берега.

– Прости меня. – Дэн начал разговор первым. Должен был начать, потому что им с Ксанкой многое предстояло обсудить.

– За что? – Она замедлила шаг, но в его сторону не посмотрела.

– Это все из-за меня. – Как же сложно найти правильные слова. – Если бы ты со мной не пошла, ничего бы не случилось.

Ксанка остановилась резко, как вкопанная, коснулась сначала его груди, потом живота.

– Больно?

– Нет. – Он дотронулся до ее подбородка, осторожно, словно она была сделана из хрусталя. – А тебе?

– И мне не больно. Они сволочи, Дэн. Не нужно о них вспоминать.