Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн

— Возможно, благодарность, — разглядывая очередную обложку, заметил сын. — Скорее всего, тебе еще не доложили, но за то, что я сейчас могу стоять здесь и вести беседу с дорогой матушкой, нужно благодарить Огнеславу, Мару и ещё кого-то, о ком я надеюсь узнать в ближайшее время.

— Глупости! Ты бы не попал в беду, если бы остался дома, — упорствовала княгиня. — Аскольд сказал, что ларец спрятан где-то на острове. Нужно было просто забрать её младшую сестру и …

— И не мстить за смерть отца? Остаться дома, трусливо спрятавшись от врага, дав ему возможность снова окрепнуть и нанести новый удар? Этого ты желала? — вдруг разозлился Горан.

— Не смей так говорить! Не прикрывайся памятью отца! — голос матери задрожал. — Думаешь, я не вижу твоё отношение к ней? Ты можешь обманывать Аскольда, но не меня!

— И что? — вызывающе взглянул в глаза княгини сын. — Я не совершил ничего, что навредило бы Зеяжску, семье или брату.

Внимательным взором, мать ловила каждое изменение в выражении его лица. Она отметила, как Горан не смог долго держать её взгляд и отвел глаза, делая вид, что опять сосредоточен на книгах. Мысль, мелькнувшая в её голове, заставила вздрогнуть.

— Посмотри на меня и скажи, что мои опасения напрасны. Содержимое ларца это всё чего ты желаешь, верно?

— Для всех будет лучше, если мы не станем выяснять, чего я желаю, — негромко сказал он. — Отринь свои опасения.

— Огнеслава знает о тебе?

— Нет. Она влюблена в Аскольда, — только произнеся эти слова, Горан взглянул, наконец, на мать — Ты зря переживаешь, я добросовестно исполняю свой долг. Как бы не закончился наш поход в Старые горы, это было на благо Зеяжску.

— Ты мог погибнуть! — в глазах Вереи сверкнули слезы. — Думаешь, я смогла бы пережить твою смерть? Почему, вы так безрассудны?! И ты, и Аскольд! Ваш батюшка… — княгиня не могла говорить дальше, её голос пропал, горло сдавило от переживаний.

Горан отложил книгу и, подойдя, обнял мать.

— Мама… — тихо сказал он, прижимая к себе.

— Если бы я тогда не настояла на своём… — шептала она, вытирая слезы. — Если бы не упорствовала… он ведь сомневался…

Видимо они с братом слишком привыкли видеть в матери сдержанную и властную правительницу, забывая, прежде всего, она обычная женщина. Что бы Верея ни говорила о долге, как бы не увлекали её дела государственные, муж и сыновья, их жизнь и здоровье, всегда были для неё на первом месте.

— Мама, — начал Горан, — что случилось, то случилось. Не вини себя, ты не могла знать. Даже я не знал. Послушай внимательно. Есть события, которые неизбежно произойдут. Одни я вижу, другие скрыты для меня. Но из того, что я ведаю, ясно, самое тяжелое время впереди. Пока я находился в забытьи в ущелье, ко мне приходили видения. Нас ждет большая война. Готовиться к ней, нужно уже сейчас. Пока я не знаю, с кем нам предстоит воевать, но то, что остатки братства змееборцев сыграют в этой войне свою роль, сомнений нет. То, что делает сейчас Аскольд, сослужит ему добрую службу в будущем, поэтому, я не препятствовал. Ты можешь мне не верить, но царство Идунн окажет Зеяжску и нашей семье неоценимую помощь, когда придет время. Не таи зла на Огнеславу, помни, она мать следующего князя Зеяжска, в этом я уверен. Она тоже часть нашей семьи. Незадолго до похищения, я дал ей рубин, «Кровь змея», сказав, что содержимое может излечить любую рану. Она могла спасти только свою жизнь, однако, спасла… и жизнь змея. Разве этот поступок, не показал её преданности?

Княгиня освободилась от объятий и взглянула на сына.

— Ты рискнул жизнью, чтобы проверить её преданность? — свела брови Верея. — Ты сумасшедший? Или ты знал, что она поступит именно так?

— Конечно, я знал! — соврал Горан, чтобы успокоить мать.

— Боги всемогущие, мне, наверное, никогда не понять, как ты теперь видишь этот мир! — вздохнула княгиня. — Хорошо. Я поверю тебе.

— Добро, — улыбнулся он. — И пожалуйста, не затевай войну с невесткой, напрасная трата сил, которая только помешает в дальнейшем.

— Но я буду присматривать за ней, — решила настоять на своем Верея.

— Конечно, — согласился сын.

Когда мать, успокоившись, покинула библиотеку, Горан достал из-за пазухи подвеску с рубином. Опустевший камень вспыхнул миллионами искорок в свете свечей. Он забрал украшение у Аскольда, чтобы вернуть хозяйке, но чем больше размышлял, тем сильнее хотел оставить его себе. Пусть она не знала. Пусть косвенно. Но ведь она спасала его жизнь! Этот камень свидетель её заботы. Он хранит тепло её рук, помнит порыв её души. «Какой сладкий самообман!» — подумал Горан и, усмехнувшись, убрал подвеску обратно, с глаз долой.

***

Лошади, тихо всхрапывая, шагали по горной тропе. Царь-девица, одетая теперь уже, как правительница народа Идунн, ехала впереди. Задумавшись, Аскольд и не заметил, что его взгляд блуждает по её стройному стану, замирает на белом золоте волос. Вот уже несколько дней пути он размышлял, как сказать Маре правду. Князь пытался заговорить с ней о том, что поведал ему брат, несколько раз, но каждая попытка заканчивалась неудачей. Она так надеется найти своих сестер. Как подобрать подходящие слова, зная, что они разобьют ей сердце? Горан указал ему место, где царевны находились в заточении, но после сообщил страшную тайну их смерти. На расспросы Аскольда, брат ответил, что тот сможет найти лишь случайного свидетеля и не более.

До заброшенной крепости оставалось менее часа пути. Скоро наступит момент, когда молчать дальше будет нельзя. Вот и заросшие кустарником укрепления нижнего пояса обороны. Когда-то на месте этой тропы была мощеная камнем дорога, а земли принадлежали воинственному племени. Всё течет, всё изменяется, одни государства умирают, другие, обретая силу, приходят им на смену. Ныне никто и не вспомнит, о могучих племенах горцев, люди ушли, их старые крепости, всё что осталось. Когда-то давно, когда ходить по Зеяне было небезопасно, здесь пролегал главный торговый путь. Теперь же шумят леса и бегают дикие звери. Аскольд подумал о том, что у потомков тех горцев тоже есть причина ненавидеть Зеяжск и его семью. На счастье князя, они покинули Старые горы давным-давно.

Он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Повинуясь внутреннему порыву, посмотрел туда, где должен был оказаться наблюдатель. Никого, густые заросли хвойного леса. Чуть поодаль хрустнула ветка, Аскольд снова всмотрелся, пусто. В ельнике явно кто-то прятался. Прошло еще некоторое время, прежде чем князь разглядел бурую лохматую спину и черные глаза-бусинки. Медведь! Медведь затаился средь пушистых