Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн

полуразрушенной стены, велев своим воинам никого к ним не пускать. Яра порывалась следом, её остановили, попросив приглядывать за своей государыней с расстояния. Видя, как царица позволила себя обнять, как все реже вздрагивают её плечи, верная воительница согласилась.

— Это кольцо принадлежало моей старшей сестре, а до нее маме и бабушке, — проговорила Мара, раскрывая ладошку и показывая Аскольду свою находку. — Сестра бы не рассталась с ним добровольно. Никогда.

Аскольд только погладил её по спине. Что он мог сказать сейчас? Ничего. Она уже почти готова принять действительность. Ей и так тяжело, к чему слова?

Достав из-за воротника цепочку с кулоном, Мара продела её сквозь кольцо и снова попыталась застегнуть, пальцы не слушались, не получалось. Остановив царицу, Аскольд помог ей справиться с застежкой.

— Я буду носить перстень как подвеску, пока… — Мара осторожно подбирала слова, — пока не буду уверена, что осталась одна.

Она как-то странно посмотрела на Аскольда, а после снова прижалась к его груди.

— Постой со мной так еще немного, пожалуйста, — прошептала царица. — Это всего лишь твое сочувствие попавшему в беду, не более.

Продолжая хранить молчание, он обнял её крепче. Никто не сможет сказать, будто князь позволил себе вольность. «Всего лишь сочувствие. Обычное человеческое участие…» — убеждал себя Аскольд, гладя белесые локоны. Однако в глубине души знал, если бы сам того не желал, шагу бы лишнего не сделал. Чтобы отвлечься и выглядеть отстраненным всмотрелся в даль. Взгляд бесцельно блуждал по горам, на которые отсюда открывался прекрасный вид. На одном из скалистых уступов, он вдруг заметил медведя. Неужели это то самое животное, что встретило их у дороги. Расстояние большое, но это точно медведь. Зверь словно наблюдал за происходящим в крепости. «Свидетель? — подумал князь. — Да нет, быть такого не может! Брат сказал, что свидетелем окажется ночной вор, человек».

Вечер в горах стремителен, ночь наступает быстро. Аскольд не просто так взял на себя обустройство лагеря. Дружине он дал строгий наказ, делая вид, что спят, поджидать вора. У припасов и возле лошадей устроили ловушки. Отдав царь-девице и её людям башню, Аскольд со своими молодцами улеглись в схронах, что соорудили на улице. Князь любил охоту, поэтому подготовился на совесть.

В полночь похолодало. Вода в лужах начала схватываться льдом. Набежали тяжелые тучи, заслонив собой луну и звезды. Темно, хоть глаз выколи. Кутаясь в шубы и пряча озябшие ладони, дружинники не спали. Скрытые шалашами из еловых веток и хвороста, они вглядывались в ночную мглу. Фонари, тускло тлевшие у коновязи и телег с припасами, раскачивались на ветру. Слабым своим светом, они выхватывали из темноты первые снежинки. Аскольду показалось, что у дальней стены мелькнула какая-то тень, князь насторожился. Ветер подул сильнее, сорвал один из фонарей. Вскоре потух и второй. Неспроста! И тут раздался шум и звон. Кто-то попал в ловушку у телег. Покинув укрытия, князь с дружиной поспешили туда. Оказавшись у ямы, они зажгли фонари. Каково же было удивление Аскольда, когда он увидел медведя. На дне ямы метался его старый знакомый, чутье подсказывало, что это именно он.

— Княже, что будем делать? — поинтересовался дружинник. — Зверь хоть и молодой но дюже злой похоже. Убьем его?

— Погоди. Дай подумать, — остановил Аскольд.

На шум прибежала Мара с охраной. Видно было, что она торопилась на помощь. Шуба спешно накинута поверх рубахи, волосы растрепались, в руке обнаженный меч. Её тело еще хранило тепло сна, а на щеке отпечаталась складочка от простыней. Однако глаза сверкали решительностью. Поняв, что не только он один сейчас не может оторвать глаз от царь-девицы, Аскольд подошел и запахнул на ней шубу. Мара смутилась. Вручив ему меч, она принялась спешно застегивать пуговицы.

— Вот, — беззаботно указал в яму князь. — Поймали ночного воришку!

— Медведь? — удивилась царица — Зачем же он пробрался сюда? Зима скоро, жир он уже нагулял, должен ко сну готовиться. — Сдается мне не простой это медведь, — заметил Аскольд.

— И чем он непрост? — внимательнее взглянула на зверя царь-девица.

— Скажи, царица, может человек быть зверем?

— Может, если он колдун или кто-то наложил на него заклятье, — Мара взглянула на князя. — Он?

— А вот сейчас мы это и проверим, — кивнул князь. — Почему думаешь он охотился за телегами обоза?

— Благословленная богами пища и ткань из крапивы?

— Верно!

— Принесите мою рубаху из крапивы, — велела царица.

Аскольд тем временем соорудил жертвенник, а дружинники сложили семь костров. Поджигая костры, князь воздал хвалу богам. Поставив на жертвенник чашу с родниковой водой, а перед жертвенником лохань с медом и хлеб, он молил о благословлении. Обойдя все семь костров, бросил в них подношения. После взял чашу и пролил несколько капель на хлеб и мед. Мара тем временем разорвала рубаху по боковому шву и расстелила среди костров. Аскольд выплеснул на неё оставшуюся воду. Поклонившись на четыре стороны, князь поднял рубашку.

Он отправился к яме, где медведь в злобе скреб когтями камни. Туда же принесли хлеб и мед. Положив хлеб к меду, и закрепив лохань на веревках, велел опускать её в яму. Готовясь накинуть рубашку на медведя, как только тот начнет есть. Зверь заметался, но после принюхался и подошел к лохани. Стоило ему начать пожирать пищу, как князь спрыгнул в яму и накинул ему на спину рубаху. Взревел медведь, развернулся, хотел было кинуться на Аскольда, да ноги его подкосились, задрожало тело, и обратился он человеком. Мальчишка лет четырнадцати сжался в комочек, прикрывая нагое тело рубашкой. Взглянув на князя, он попятился, а по щекам покатились слезы.

— Не бойся меня. Я тебе помогу, — подошел к нему Аскольд. — Ты чьих будешь? Как тебя звать величать?

— Радим, …сын кузнеца Ждана, — с трудом выговаривая слова, произнес паренек.

— Как же ты оказался в медвежьей шкуре, Радим Жданович? — поинтересовался Аскольд, прикрикнув. — Одежду мальцу принесите, чай не лето!

— Отправили… меня учиться… к известному мастеру-оружейнику… в город. Мастер человек гневливый,… чуть что… сразу за розги хватается… Учеников у него много, поэтому порет не жалеючи, — запинаясь, рассказывал парнишка. — Как-то раз,… взял он заказ колдуна… на ножи,… а я заказ тот испортил. Колдун… разозлился,… что вовремя ножи свои не получил,… стал мастеру расправой грозить… Тут он меня колдуну и отдал,… сказал,… что тот может наказать, как пожелает,… на свое усмотрение… Колдун недолго думая, обратил меня диким зверем,… сказал, что раз я бездельник,… то век буду по лесам шататься дела не зная.

Принесли одежду. Паренек с благодарностью её принял. Выбрались из ямы, подошли к костру. Согревшись, парнишка вытер слезы. Повеселел.

— Вы