Голова путешественника. Минута на убийство (сборник) - Николас Блейк

– По-моему, ее немножко пугает возвращение Кеннингтона, – медленно проговорил Найджел. – Говорят, когда-то они были помолвлены.

Меррион Сквайерс щелкнул пальцами.

– Понятно… Я об этом не знал. Она боится, что Кеннингтон узнает про ее отношения с Джимми. Вот почему она сказала, что бесполезно притворяться, будто он в нее не влюблен. Кеннингтон ведь все равно об этом рано или поздно узнает. Конечно же, все дело в этом!

– А чего вы так радуетесь, позвольте вас спросить?

Меррион Сквайерс искоса бросил на него хитрый взгляд:

– Но это же так приятно – смотреть, как мнут лепесточки орхидеи. Лично я против нее ничего не имею. Только из любви к справедливости… Да, и это еще кое-что объясняет. Когда мы все обсудили, Джимми показал мне письмо Кеннингтона и сказал, что тот придет сегодня утром, даже пригласил меня в перерыв на кофе, если мне интересно с ним встретиться. По-видимому, там соберется пол-управления: всем хочется посмотреть на живого героя… А Наша Блондиночка вдруг подняла голову и говорит: вряд ли Кеннингтону понравится такая суета вокруг его персоны. И вообще, она лично берет полдня отгула: у нее накопились всякие неотложные дела. Тут Джимми, вы же знаете, какой он делается любезный и обходительный, когда ему перечат… Словом, Джимми ей говорит, что не может ее отпустить, в полдень предстоит совещание, которое нужно стенографировать, и вообще, разве ей не интересно увидеть главный экспонат?

– Это еще что такое?

– Кеннингтон, кажется, принесет флакончик с ядом, который он отобрал у того наци. Наверное, чтобы пощекотать наше любопытство. Вы же видите, Нита ужасно боится, что Кеннингтон увидит ее с Джимми и по лицам все поймет.

– Честное слово, у вас какая-то болезненная фантазия, – сказал Найджел. – К чему эти домыслы? Ните совершенно незачем впадать в панику. Кеннингтона ведь считали убитым. Так что она имела полное право сойтись…

– Э, вы безнадежны, Найджел. Дело в том, что Нита именно в панике, она места себе не находит. Подыщите другую, более правдоподобную версию…

Высказать другую версию Найджелу помешал стук в дверь. Меррион и Найджел скривились. Единственным, кто стучался, прежде чем войти в комнату, был Эдгар Биллсон.

Биллсон пересек комнату, как всегда, не произнося ни слова, ставя ноги носками врозь и не отрывая глаз от пола, будто не мог позволить себе заметить Найджела, пока не приблизится к столу на должное расстояние. Подойдя, он наконец поднял глаза.

– Доброе утро, Стрейнджуэйз.

– Доброе утро.

– Вынужден обратиться к вам с жалобой. Но может быть, вы заняты? – Водянистые глаза Биллсона уставились куда-то между Найджелом и Меррионом.

– Весьма сожалею, что слышу это. Садитесь, пожалуйста. – Заметив, что посетитель оглядывает комнату, подчеркнуто не замечая стула, на котором все еще сидел верхом Меррион Сквайерс, Найджел кивком головы показал на стул мисс Финлей.

– Ваша помощница сегодня не работает?

– Она еще не пришла.

– Распускается персонал, – заметил Биллсон, устанавливая стул на приличествующее расстояние от стола и усаживаясь на него.

– Да, я об этом слышал, – вежливо ответил Найджел. – У вас в отделе тоже с этим проблемы?

– Напротив. Регистрационные листы показывают, что в фототеке дисциплина показательная.

– Счастлив слышать это.

– Я заметил, мисс Финлей вчера ушла без восьми минут пять.

– Вы хотите потребовать официального разбирательства?

– Нет. Э-э-э… то есть может быть. Но не сейчас. – Эдгар Биллсон подтянул накрахмаленные манжеты и покосился на Мерриона Сквайерса. Тот упорно не сводил с него глаз, глядя поверх спинки своего стула и напоминая скаковую лошадь, замершую на старте в ожидании колокола.

– Я насчет ваших голубых бланков. Я откажусь с ними работать, если производственный отдел не перестанет заполнять их так небрежно.

– Может, вам лучше обсудить это с заместителем директора? Это его детище.

– Мистер Фортескью попросил меня поговорить с вами.

– В таком случае чем вы недовольны?

Эдгар Биллсон положил на стол пачку бланков и кашлянул.

– Цель розовых бланков…

– …привлечь мужской глаз. Очень понятно, – со свойственной ему непосредственностью вмешался Сквайерс.

– Заткнитесь, Меррион! – прикрикнул на него Найджел.

– Цель голубых бланков – упорядочить и скоординировать заказы на фотоотпечатки и фотостаты, которые делают производственные подразделения на предварительных этапах… кха… производства.

– Да, мне это известно, – сказал Найджел. Произносить с важным видом подобные прописные истины, касающиеся вещей, которые ты знаешь как свои пять пальцев, составляло одну из самых отвратительных привычек Биллсона.

– Если вы потрудитесь ознакомиться с отобранными документами, то увидите, что они заполнены с нарушением инструкций. Не указаны даты, текст иногда неразборчив, не всегда оговаривается качество отпечатков…

– Я вижу, дата отсутствует на одном бланке. Только на одном, – подчеркнул Найджел, быстро пролистав бланки.

– Далее, мне представляется, что копий заказывается гораздо больше, чем требуется для ведения дел. Зачем, к примеру, ваш отдел запросил шесть копий отпечатка KB 5339? Трех хватило бы за глаза.

– Чтобы ускорить выполнение срочного заказа. Если вы помните, серия KB – подборка фотографий по теме эмбарго. Мы собирались использовать одну из них. Но для этого необходимо представить ее трем цензорам – военно-морскому, военно-воздушному и военному. Итак, три экземпляра, чтобы ускорить прохождение. Остальные три – для нашего пользования.

Пока Найджел рассерженным тоном произносил эту тираду, лицо Биллсона наливалось пунцовым цветом. Теперь его прорвало, причем с неожиданной силой:

– У всех вас, вольнонаемных, один недостаток: вы легкомысленно относитесь к традициям гражданской службы. Быстрота в нашей работе – еще не все, Стрейнджуэйз.

– Да неужели? – вякнул Меррион.

– Это более широкий вопрос: об экономии средств. Я отвечаю перед казначейством за внутренние расходы каждого отдела. И я не собираюсь разбазаривать народные деньги под тем предлогом, что вам пришло в голову, видите ли, ускорить работу.

– Знаете, вы бы лучше поговорили на эту тему с директором управления. Уж коли вы ставите под сомнение его указания, – спокойно парировал Найджел.

– Я вас не понимаю. О каких указаниях идет речь?

– Прежде всего о том, которое он высказал на совещании, подводя итоги работы в мае 1940 года. Обращаясь ко всем руководителям подразделений, он отметил, что ритмичной и быстрой работе не должны мешать бюрократия и другие формы служебного саботажа.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что моему отделу требуется шесть экземпляров KB 5339. И что всякий раз, когда нам потребуется шесть экземпляров, мы будем их заказывать. И что мне надоели ваши поучения. И что, если вы еще раз позволите себе употребить слово «легкомысленный» по отношению к моей работе, я потребую от директора принять дисциплинарные меры. – Найджел замолчал и после небольшой паузы закончил: – Оставьте эти бланки, я сам с ними разберусь.

Эдгар Биллсон свирепо взглянул на него и направился к двери. Однако ему не удалось сохранить величественный вид, потому что дверь распахнулась и в комнату вихрем влетела Памела Финлей, отчего ему пришлось отпрыгнуть назад.

– Должен сказать, стиль у вас был великолепный, – прокомментировал Меррион, когда Биллсон наконец ушел. – Никогда не знал, что этот кролик может так агрессивно показывать зубы. Можно подумать, эти KB из его личной коллекции порнографических редкостей, так он о них печется…

Через двадцать минут Найджела пригласил директор. Когда Найджел вошел, тот сидел на краешке стола, свесив длинные ноги, а перед ним на полу были разложены фотоснимки, разделенные на группы. Джимми Лейк махнул ему рукой и снова уставился как в трансе на фотографии. Это были снимки для разворота, предназначавшиеся для одного из изданий тихоокеанской серии. Время от времени директор заглядывал в подготовленные Меррионом Сквайерсом макетные листы, соскакивал со стола, поправлял некоторые снимки или заменял их другими из кипы на подоконнике и возвращался в прежнее задумчивое состояние. Очень похоже, подумал Найджел, на неторопливый пасьянс, только вместо игральных карт – картинки 12×10 дюймов. Он поделился сравнением с директором.

– Да, – ответил Джимми Лейк. – Очень успокаивает нервы.

Они помолчали. Найджел давно привык к таким паузам, хотя в это утро директор казался рассеянным больше обычного. Наконец Джимми заговорил.

– Нет, не пойдет. Мертво. – Он показал на одну из групп фотографий. – Вон та. Скажи-ка мне, в чем тут дело?

Задать такой вопрос было все равно что спросить у Менухина, в чем недостаток виртуозного пассажа, исполненного Сигети[8], потому что Меррион Сквайерс обладал совершенно гениальной способностью делать макеты, и эту способность превосходило только необыкновенное умение директора наглядно выражать содержание своих замыслов. Найджел набрал побольше воздуха и нырнул.