Соната разбитых сердец - Маттео Струкул
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тайный агент инквизитора от души надеялся, что Казанова не заявится сюда. В первый раз в жизни он не был уверен, что выйдет победителем, если дело дойдет до схватки.
Глава 52
«У колокольни»
Джакомо выпрыгнул из гондолы с удальством человека, наслаждающегося своей свободой. Он уже заплатил гондольеру по пути, так что теперь, не теряя времени, быстрым шагом направился в трактир «У колокольни». Казанова давно знал старика Кайю и, хоть и не считал его особенно приятным человеком, был уверен, что тот держит свое слово. Так что если Мочениго не соврал, в конюшне трактира дожидаются лошади, ведь именно здесь располагается первая почтовая станция на пути из Венеции в Тревизо. Как раз в Тревизо Джакомо и собирался держать путь: отъехав подальше от Пьомби, там можно будет перевести дух, а заодно и получить кошелек с двумя сотнями цехинов.
Казанове надо было спешить и одновременно следить, чтобы никто его не узнал. В этом плане он возлагал большие надежды на окладистую бороду, отросшую за время заключения: в таком виде он больше походил на пирата, чем на благородного господина.
Если вдруг доведется столкнуться с кем-нибудь из подручных государственного инквизитора, по крайней мере, на его стороне большое преимущество — с первого взгляда его точно не узнаешь. В довершение импровизированного образа Джакомо снял шляпу, зашвырнул ее на голую ветку дерева и развязал бархатную ленту, которая держала волосы, распустив их по плечам, как сделал бы пират или бандит. Теперь он выглядит настолько странно, что, возможно, это и станет его спасением.
Следом за Казановой ковылял Марино Бальби. Джакомо подумал, что монах еще может ему пригодиться: наверняка стражники и шпионы высматривают одного человека, а не двоих.
— Теперь, что бы ни произошло, говорить буду я, — предупредил спутника Казанова.
— X-хорошо, — пробормотал монах, запинаясь то ли от страха, то ли от усталости.
Быстрым шагом Джакомо шел по улице: трактир уже виднелся впереди.
* * *
Боже, ну и холод! Морозный ветер завывал на пустой улице, вокруг не было ни души. Если кто и появится, то только со стороны причала, другого пути здесь нет.
Пожалуй, можно зайти внутрь и выпить чашку горячего шоколада. С сахаром. Быстро-быстро проглотить ее и вернуться обратно, но так он хотя бы немного согреется. Похоже, ночь принесла с собой заморозки: поля вокруг покрылись инеем. Голые деревья тянули ветки к свинцовому небу.
Да, подумал Дзаго, так он и сделает. Ведь сладости — это единственная слабость, которую он себе позволяет. Одна чашка шоколада — и он вернется на улицу. Хотя, если хорошо подумать, можно заказать еще и кусок «Пирога дожа». Это было любимое лакомство Дзаго — местная выпечка, которую готовили в Вилладозе, в окрестностях Полезине, с тех пор как там в свое время поселился дож Венеции Силь-вестро Вальер, известный гурман. Оно представляло собой сдобный пирог на сливочном масле и яйцах с сушеным инжиром, медом и орехами — немногочисленными деликатесами, которые росли на местной суровой земле. Дзаго очень нравились окрестные пустынные равнины: когда получалось, он с удовольствием отправлялся во Фратту или в Аркуа, чтобы хоть ненадолго насладиться размеренным темпом жизни здешних обитателей, о котором сам он мог только мечтать.
Наконец он решился и отправился завтракать.
* * *
Казанова вошел в конюшню. Внутри стоял запах мочи и сена, двое местных завсегдатаев играли в кости, бормоча витиеватые ругательства.
Джакомо отправился на поиски свободного конюха. Вскоре он появился — совсем мальчишка, кожа да кости, но взгляд хитрый и любопытный. Пожалуй, даже чересчур.
— Парень, мне надо забрать двух лошадей. Вот документ, подтверждающий мои полномочия, — заявил Казанова, показывая юнцу письмо с подписью Лоредана и печатью дожа.
При виде государственного герба конюх чуть не лишился дара речи.
— Вашество, конечно, это наверняка те, которых мне приказали оседлать к сегодняшнему утру, вот они, — он показал на крупного гнедого жеребца с блестящей, идеально вычищенной шкурой и второго — серого в яблоках, пониже, но на вид крепкого и быстрого.
— Замечательно. Я возьму гнедого, дружище, — сказал Казанова Бальби, радуясь, что ему достался такой замечательный конь, а еще больше — что хотя бы здесь они не встретили никаких препятствий.
Однако дальше все пошло совсем не так гладко, как он надеялся. Ровно в тот момент, когда Джакомо поставил ногу в стремя, в конюшню вошел блондин с пепельными волосами и гнилыми зубами. Он шел ленивой, разболтанной походкой, как будто все вокруг его ужасно утомляло, но если присмотреться, взгляд был цепким и внимательным, словно у ворона, нацелившегося на добычу.
Казанова понял, что надо действовать быстро. Если удача на его стороне, то агент еще его не узнал. Джакомо запрыгнул в седло и знаком указал Бальби сделать то же самое.
— Пошевеливайтесь, — процедил он сквозь зубы. — И готовьтесь послать свою лошадь в галоп.
Монах благоразумно послушался и неуклюже забрался на серого жеребца. Как раз вовремя, потому что острый взгляд Дзаго добрался до Казановы. Пару мгновений они смотрели друг на друга, потом Джакомо отвернулся, сделав вид, что проверяет подпругу. К своему огромному облегчению, он убедился, что Мочениго или тот, кому он дал поручение, позаботился обо всем: к седлу крепились два деревянных футляра, в которых обнаружилась пара пистолетов с нарезными стволами и рукоятками из дерева и перламутра.
— Синьор… — заговорил тем временем агент инквизитора, приближаясь к Казанове и ухмыляясь своими черными зубами.
Возможно, он узнал его. Джакомо не стал терять времени: он выхватил пистолет и что есть силы пришпорил коня. Гнедой жеребец рванул с места в галоп.
Дзаго закричал во все горло:
— Дезио, Маскьо, ко мне! Казанова здесь! — и кинулся в сторону, чтобы не попасть под копыта несущегося животного.
Джакомо схватил пистолет за ствол и, поравнявшись с подручным инквизитора, с силой ударил его рукояткой, целясь в голову.
В последний момент Дзаго удалось избежать столкновения с лошадью, но удар пистолетом пришелся ему в плечо, и, потеряв равновесие, тайный агент рухнул на землю, посреди мешков с зерном.
Конь Казановы, подняв фонтаны навоза и сена, выскочил из конюшни, за ним, не отставая, следовал жеребец в яблоках. Бальби на спине у последнего, казалось, вот-вот мог лишиться чувств, настолько он был бледен.
По всей видимости, кто-то услышал крики Дзаго. Направляя гнедого на дорогу в сторону Тревизо, Джакомо увидел, как худой рыжеволосый гвардеец
