Предательство - Фиона Макинтош

Он уже отметил, что у Кайруса были весьма размытые представления о том, что может быть, а чего не может быть никогда. Он принял как должное Клута, волшебство, обмен мыслями, даже Лисс — и держался так, словно слушал доклад одного из своих подчиненных. Удивительный человек. Даже тон у него изменился, став спокойным и деловитым; офицер прохаживался взад и вперед, точно у себя в кабинете.

— Хорошо. А почему ты сбежал из Дворца?

Тор почувствовал облегчение. Наконец-то можно было поговорить с кем-то, кому доверяешь.

— Ты знаешь, как я отношусь к нашей Инквизиции. Конечно, ты говорил, что Готу и его шайке не в чем меня обвинить. На одних подозрениях обвинения не построишь. Так что я хорошо защищен.

Тор смолк и запустил пальцы в волосы. Сейчас он сам немного запутался. Еще несколько дней назад все казалось таким ясным…

— Король догадывается, что я пользуюсь Искусством Силы, но делает вид, что ничего не происходит. Ему так выгодно. А я не могу больше находиться рядом и терпеть эту ложь. Королева… сам понимаешь, она тоже это чувствует. Мы с ней об этом не говорили, но я знаю: будь ее воля, она бы мигом разогнала Инквизицию, а самого Гота отправила на костер — за все его бесчинства. Когда-то Инквизиция от чего-то защищала, но это давно в прошлом, а король все еще боится призраков и цепляется за старые законы, которые пора отменить. Вот тебе одна причина. Другая… Думаю, ты знаешь. Меркуд знает, что я Чувствующий и лечу больных с помощью волшебства. И боится, что в один прекрасный день меня поймают за руку. В общем, мы много всего друг другу наговорили… нежного и доброго. И я сказал ему, что не желаю больше здесь оставаться. Тогда он мне и предложил — съездить, развеяться и побольше узнать об истории Королевства. Наверно, он думает так: я пойму, для чего создавалась Инквизиция, и сразу всем все прощу… ну, или хотя бы стану более осторожным. Надеется на мое благоразумие… Кажется, Кайруса это не убедило.

— И ради этого он отправил тебя в Илдагарт?

Тор задумался над этим вопросом. В глубине души он подозревал, что придумал не самое лучшее оправдание.

— Вообще-то это неплохая идея. Смена обстановки мне не повредит. К тому же я хочу вернуться в Сердце Лесов и попытаться побольше узнать о Лисс. Мне почему-то кажется, что все завязано именно на нее.

Кайрус кивнул.

— Согласен целиком и полностью. Именно поэтому я еду с тобой.

— Что? — Тор был потрясен.

— Что слышал. Кстати, идея принадлежит Лисс, так что даже не пытайся спорить. Побереги силы. В этом я ничем не отличаюсь от твоего сокола: она говорит, а мы делаем. И вообще, я скакал за тобой шесть дней подряд и чуть не загнал лошадь! Просто для того, чтобы отправиться назад с чем пришел?

— Но как ты мог уехать? — пролепетал Тор. — Как во Дворце обойдутся без тебя?

— Если вы успели заметить, юноша, я уже уехал. И если без тебя во Дворце обойдутся, то без меня тоже. На самом деле, мне ничего не понятно. И самая непонятная часть всего этого — ты, Торкин Гинт. Единственное, что я уразумел — что мы с тобой связаны, опять-таки, непонятно как. И еще я знаю, что должен сопровождать тебя в этом странном путешествии, — он посмотрел в ярко-голубые глаза Тора. — Давай не будем спорить. Давай просто примем это как должное. Ладно… я отлучусь на минутку, хорошо?

Кайрус развернулся и решительно зашагал прочь. Тор посмотрел на Клута, потом сокрушенно вздохнул. Он окончательно запутался.

«Ну, и что ты об этом думаешь?»

«Я не думаю, Тор, я делаю. Кайрус прав. Если Лисс ему сказала — значит, думать нечего. Все решения за нас принимает она».

«Но как это понимать?»

«Не задавай мне вопросов, на которые у меня нет ответов. Кайрус прав: мы трое каким-то образом связаны — это единственное, что нам известно. По крайней мере, нам с тобой. И еще — что мы должны выполнять волю Лисс. Какой у нас выбор?»

Тор обдумал эти слова.

«Ты прав. Но знаешь, над чем я очень много размышляю с тех пор, как мы уехали из столицы? Я не ожидал, что Меркуд так легко сдастся. Стоило мне чуть-чуть нажать — и он уступил. Думаю, он знает больше, чем говорит».

С этим Клут был согласен. И сам Меркуд, и его цели вызывали у него большие подозрения.

Ночь была отдана отдыху. Наутро двое всадников и птица продолжали путь на север.

Через несколько часов Клут подлетел и приземлился Тору на запястье.

— Что-то не так? — небрежно бросил Кайрус. Тор покачал головой, однако это означало скорее «не знаю», чем «нет». Обычно Клут никогда не садился ему на руку.

Некоторое время сокол сидел неподвижно, потом покосился на Тора желтым глазом.

«Я не сказал тебе раньше, потому что хотел все обдумать. Прошлой ночью мне явилась Лисс».

Тор рывком натянул поводья, и Тимара покорно остановилась.

— Ну вот, я же говорил, — заметил Кайрус, останавливая коня.

— Прошлой ночью Лисс нанесла Клуту визит. И он только сейчас решил об этом сообщить.

— И? — кажется, эта новость Кайруса не слишком удивила.

«Мы ждем», — мысленно напомнил соколу Тор. Птица сделала вид, что не придала значения его тону.

«В нескольких милях к западу отсюда начинается Великий Лес. Лисс хочет, чтобы мы направились туда».

«И, разумеется, не предоставила никаких объяснений — как всегда», — фыркнул Тор.

«Хорошо, что ты мне напомнил. Она надеется, что мы не станем возражать против небольшого пира на опушке в ее обществе».

Прежде, чем Тор ответил, сокол взлетел. Глядя ему вслед, Тор почувствовал, как горят щеки.

— А теперь вслух, пожалуйста, — ничего не выражающим тоном произнес Кайрус.

— Насколько я понял, наша общая знакомая желает чтобы мы свернули на запад, пока не доберемся до границы Beликого Леса.

— И?

— Все. Больше ничего не известно.

На его лице появилось беспокойство… и не только беспокойство. Это заставило Кайруса воздержаться от дальнейших расспросов.

— Отлично, — сказал он. — Кажется, я знаю, куда ехать. Примерно в трех или четырех милях отсюда Лес начинает понемногу отступать к западу, а потом граница резко поворачивает обратно. Если поторопимся, к вечеру будем на месте.

Кайрус говорил как истинный воин — спокойно и по делу. И Тор был ему за это благодарен.

Ехать оставалось несколько часов, и Великий Лес еще не успел показаться впереди, но все трое уже ощутили его странное притяжение. Как ни странно, сильнее всего это чувствовал Кайрус. По мере того, как маленький отряд начал огибать границу Леса, офицер становился все более молчаливым, а позже, когда день сменился вечерней прохладой, окончательно замкнулся в себе. Тор забеспокоился. Они решили выполнить требование Лисс, однако обоих терзали мрачные сомнения: их таинственные похождения могли закончиться чем угодно. До недавнего времени Кайрус развлекал спутников, пересказывая дворцовые сплетни. Однако сейчас прайм-офицер молчал, и это было явно не к добру.

«Что будем делать?» — спросил Тор, обращаясь к Клуту.

«Думаю, пока заезжать в Лес не стоит. Лисс ясно сказала, что за место нам надо найти. Это совсем близко, я чувствую».

«Но как ты узнаешь?»

«Верь мне. Она нам его покажет».

Клут опустился на плечо Тора. Весь день он кружил где-то далеко, на большой высоте. Теперь он вернулся, и Тор был вынужден признать, что чувствует себя куда спокойней.

«Сейчас я бы предложил разбить лагерь, переночевать, а утром осмотреться. Кайрус ведет себя странно, а темнота играет с людьми нехорошие шутки. Это место заколдовано — не хватало только, чтобы кто-нибудь из нас повредился в уме».

Тор кивнул.

— Верно, — произнес он вслух довольно весело, надеясь вывести Кайруса из задумчивости. — Пойду соберу немного хвороста.

«А я слетаю за ужином! — крикнул Клут, уже кружа над деревьями. — Смотрите в оба!»

Некоторое время юноша занимал себя тем, что разводил костер. Но Лес как будто обступал его, почти звал… В первый раз Тор ощутил его силу в день чудесного превращения Клута. Но тогда эта мощь вызывала тревогу. Сейчас он чувствовал, что Лес его защищает.

Тор покосился на Кайруса. Казалось, те нехитрые действия, которые совершает путник на привале, за годы походной жизни настолько вошли в плоть и кровь прайм-офицера, что тело двигается само, позволяя мыслям витать где-то далеко отсюда.

Наконец путники расположились у костра. Огонь трещал, согревая их. Жуя вяленое мясо и хлеб с сыром, Тор мурлыкал себе под нос старинную песню, которую часто пела его мать. От этих звуков становилось уютно, меньше тревожили несмолкающие зовы Леса… равно как и странное молчание Кайруса. Голос у Тора был довольно приятным. Продолжая напевать, юноша готовил себе ложе… а когда обернулся, чтобы пожелать Кайрусу доброй ночи, с удивлением увидел, как по щекам офицера текут слезы. Тор смолк.

— Это была любимая песня моей жены, — пояснил Кайрус.

— Прости, я…

— Не надо. Не извиняйся. Это было так здорово — снова ее услышать. Наверно, в первые годы я просто выталкивал этот напев из памяти, выталкивал… пока не забыл совсем.