Остров Голубой Звезды - Борис Карлов

— Шестой! — выкрикнул он отрывисто.

В кабинет вбежал «Шестой». Не увидев Буравчика, он плавно повернул голову на триста шестьдесят градусов. После этого он решил, что хозяин запер пленника в письменный стол.

— Приведи теперь сюда эту… изобретательницу, — распорядился Курносик. — Номер один дробь четыре. Стой! Сам не ходи, пошли Четвёртого. А ты отправляйся в слесарный цех, пусть подготовят там всё для работы. Я скоро подойду.

«Шестой» послал в ответ несколько восторженных воздушных поцелуев и выбежал за дверь.

Глава пятьдесят девятая

В ЗАПАДНЕ

Во время падения Буравчик здорово ушибся и первое время даже не мог понять, что такое с ним произошло. Потом он всё вспомнил и тщательно себя ощупал — нет ли каких-нибудь серьёзных повреждений. Убедившись, что руки и ноги целы, он принялся тереть глаза и таращиться в темноту, силясь что-нибудь разглядеть.

Однако вокруг было так темно, что эти старания ни к чему не привели. Тогда Буравчик встал на четвереньки и, ощупывая перед собой каждую неровность, начал осторожно продвигаться вперёд, одновременно прислушиваясь и принюхиваясь. Сверху из кабинета еле-еле доносились какие-то голоса, пахло же плесенью и сыростью.

Долго ползти"не пришлось, он почти сразу упёрся в стену. Буравчик поднялся и стал осторожно передвигаться на ощупь по стенке. Ему потребовалось немного времени для того, чтобы убедиться, что дно каменного колодца, в котором он находился, имеет такую же квадратную форму, как и предательская дверца над его головой. О высоте или, точнее, глубине колодца можно было судить только по размерам синяков и ссадин, которые, в свою очередь, в темноте можно было оценить лишь на ощупь.

Буравчик задрал голову и стал внимательно вглядываться вверх, силясь разглядеть хотя бы просветы контура единственного выхода из этой ужасной западни. Но и там, наверху, было так темно, что у бедняги закружилась голова и ему пришлось опереться рукой о холодную шершавую стену.

Он замер, продолжая вглядываться вверх, и до его слуха донеслись едва различимые звуки голосов, один из которых был довольно пискляв и принадлежал, по всей видимости, малышке. Затем послышался сдавленный крик, удар — и створки люка раскрылись, мгновенно ослепив Буравчика ярким светом. Быстрее, чем мысль, сработал рефлекс: Буравчик выставил руки вперёд и согнул ноги в коленях.

Рухнувший из люка коротышка, по счастью, оказался совсем не тяжёлым, его удалось удержать на руках, хотя высота была довольно приличной. Коротышка продолжал что-то пискляво кричать и трепыхаться, так что пришлось выпустить его из рук.

Оказавшись на каменном полу, он тут же замолк, и молчание длилось до тех пор, пока Буравчик первым не подал голос:

— Пожалуйста, не волнуйтесь. Я ваш товарищ, такой же пленник. Меня зовут Буравчик. Мы, должно быть, знакомы?..

На этот раз молчание было недолгим:

— А, это вы… Я сейчас, извините… Немножко не по себе.

— Как вас зовут?

— Ах да, конечно… Вы меня не узнали? Я Клюковка. То есть Огонёк…

Буравчик, разумеется, был с ней хорошо знаком. Он знал, что эта малышка чрезвычайно умна и изобретательна. К тому же Знайка, приготовляясь к побегу, посоветовал ему ничего не предпринимать без предварительного согласования с «учёной коллегой», о которой в последнее время отзывался исключительно в превосходных тонах. «Вот это сюрприз! — подумал Буравчик. — Вот теперь-то, когда нас тут двое, мы точно не пропадём!»

— Негодяй! — продолжала тем временем кипятиться Огонёк. — Какой негодяй… Ну ничего, он это надолго запомнит…

Буравчик молчал, деликатно выжидая, когда она успокоится и сама расскажет о том, что произошло наверху. Так оно и вышло. Повозмущавшись вдоволь и вытерев платочком глаза, Клюковка рассказала обо всём, что было с ней в директорском кабинете.

Итак, представ в свою очередь перед директором, Огонёк захотела первым делом выяснить, не является ли он сам механическим роботом. Она вела разговор, пристально вглядываясь ему в лицо и расставляя хитроумнейшие психологические ловушки, но так ничего и не поняла. Или это был выдающихся способностей коротышка, или какой-то сверхсложный компьютер, способный улавливать все оттенки разговора… Заинтригованная и сгорающая от любопытства Огонёк решила во что бы то ни стало приблизиться к директору вплотную. Разговор в это время крутился вокруг темы о возможности разрушения сверхпрочных материалов.

— Вот, скажем, на столе у вас лежит деревянная колотушка, — заговаривала она собеседника, шаг за шагом приближаясь к письменному столу. — Для чего она?

— Это киянка для измельчения проб хрупких пород, — отвечал Курносик, не замечая манёвра пленницы.

— А известно ли вам, что при определённых условиях даже этой деревянной колотушкой можно пробить любую поверхность, какой бы прочностью она ни обладала?

— Вот как? И какие же для этого нужны условия? Тем временем Огонёк приблизилась вплотную и, перегнувшись через стол, со словами «а вот какие!» из всех сил дёрнула Курносика за верхнюю губу. Тот взвыл от боли. Губа оказалась настоящая, но в этот момент Клюковка заметила у него за ухом гнездо для электрического штекера. Не раздумывая, она схватила со стола деревянную колотушку и, размахнувшись, треснула ею Курносика по голове.

Отступив назад, она стала пристально следить за его реакцией.

Из последних сил Курносик нажал кнопку люка и тут же, с глухим дребезгом сломанного будильника, уронил голову на стол. А пленница, потеряв почву под ногами, ухнула прямо на руки подоспевшего вовремя Буравчика.

Всё это было настолько поразительно, что Буравчик некоторое время с изумлением смотрел на Клюковку или, что вернее, пялил глаза в темноту.

— Какая вы… — выговорил он наконец. — Какая вы решительная!

— Ну, это ещё что, — небрежно отозвалась малышка. — Однажды я отдубасила трёх хулиганов, которые пытались отобрать у меня сушёную грушу. Я так надавала им этой грушей, что одному пришлось бинтовать лицо, а второго увезли лечить в больницу.

Не поняв толком, сколько же всё-таки было хулиганов, Буравчик промолчал, а Огонёк встала, отряхнулась и сказала:

— Кстати, я вам очень благодарна. Ведь я могла здорово расшибиться. Надеюсь, мы будем друзьями, — и она протянула руку своему спасителю.

Буравчик расплылся от удовольствия, они нащупали в темноте и потрясли друг другу руки.

— Вы уже успели осмотреть этот подвал? — поинтересовалась Огонёк и, получив утвердительный ответ, предложила простучать стены. — Где-то здесь валяется колотушка, — сказала она. — Пошарьте хорошенько вокруг себя.

Буравчик быстро нащупал увесистую деревянную колотушку и принялся простукивать стены. Увы! Толстые, выложенные камнем стены отзывались повсюду одинаково глухо и безнадёжно.

— Попробуйте выше, — посоветовала Огонёк. — Не может быть, чтобы здесь не было никаких коммуникаций.

Буравчик послушно простучал стены так высоко, как только мог дотянуться. Никаких результатов!

— Дайте-ка я залезу к вам на плечи… Буравчик смиренно нагнулся и позволил малышке вскарабкаться себе на плечи. Впрочем, она оказалась совсем лёгонькой.

— Давайте сюда колотушку. А теперь медленно передвигайтесь.

И Огонёк начала простукивать стены на высоте, составлявшей почти половину всей высоты этого каменного мешка. Но вот очередной удар колотушки прозвучал совсем не так, как предыдущие, — значительно громче и звонче.

— Есть! — крикнула Огонёк.

Глава шестидесятая

ПОМУТНЕНИЕ РАССУДКА

— Есть! Дайте сюда что-нибудь острое.

Буравчик нащупал в одном из карманов металлическую отвёртку и протянул вверх.

Огонёк схватила отвёртку и принялась энергично скрести кладку, выскребая затвердевший цементный раствор между камнями.

Буравчику тут же запорошило глаза, но он не издал ни звука и не шелохнулся, а только опустил голову и позволил слезам — капля за каплей — самим вымыть сор из глаз.

Постепенно жало отвёртки углубилось в кладку настолько, что его стало недоставать. Буравчик отыскал в карманах металлическую линейку, и работа вновь закипела.

Терпение и воля к достижению цели делают чудеса.

— Готово! — прошептала Огонёк. — Теперь я могу протолкнуть камень вперёд, но благоразумнее будет вытащить его из стены в нашу сторону. Дайте-ка мне снова отвёртку.

Работая как консервным ножом, она стала осторожно выдвигать камень внутрь помещения. Постепенно камень вылез достаточно для того, чтобы можно было ухватить его руками.

— Отойдите в сторону, сейчас упадёт вам на ноги!