Дети Времени всемогущего - Вера Викторовна Камша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они с обвиняемым выпили вина и пожали друг другу руки, а ночью отпущенный на поруки сбежал. В Лоасс, где и находится по сей день. Хайме спасла его откровенность. Он рассказал инкверенту Торрихоса всё, не догадываясь, что Коломбо это уже сделал. Так брат Хуан узнал, что фидусьяры не только поучают, а возмущение, клятвы и даже слёзы не стоят ничего.
– Святой отец, отпущенное Бенеро время истекло.
– Хорошо. Хоньо Бенеро, вы вспомнили тех, кто является вашими личными врагами?
– У меня нет личных врагов, – решительно объявил суадит, – те, кто дал на меня показания, сделали это не из мести, а из выгоды. Они показали бы на любого.
– Кого вы имеете в виду? – сухо уточнил Хайме. Похоже, он влип в одно из тех дел, что длятся годами и неизвестно почему стягивают к себе несопоставимые со своей значимостью силы.
– Последователей того, кто мечтал о сребрениках и получил их. Таковых слишком много, чтобы знать их всех, но первого звали Иуда.
– Это новая секта? – встрепенулся Коломбо. – Новая, подлежащая осуждению секта, поклоняющаяся предателю и корыстолюбцу? Пусть говорит, он будет прощён… Скажи ему об этом!
– Вас преследуют поклоняющиеся Иуде? – Мозги у Коломбо оставались птичьими, но спросить проще, чем не спросить, а потом объясняться.
– Я не знаю таких. – На лице врача проступило нечто, похожее на удивление. Раньше Хайме тоже бы удивился.
– Мы вернёмся к этому вопросу позже, – увильнул инкверент, утыкаясь в уже знакомые бумаги. Маркиз де Мадругана дожил до восьмидесяти девяти лет и умер своей смертью. Состояние у старика было немалое, соответственно и завещание вышло длинней осенней ночи. Бенеро упоминался ближе к концу под суадитским именем. Сведений о том, что врач когда-либо крестился, не имелось, следовательно, обвинения в ереси отпадают, равно как и обязательная присяга. Необращённый не может клясться на Распятии «преследовать, раскрывать, разоблачать, способствовать аресту и доставке в Святую Импарцию всех, о которых я знаю или думаю, что они скрылись и проповедуют ересь».
– Хоньо Бенеро, вы скармливали собакам по субботам человеческое мясо? – Спрашивать, так уж спрашивать! – Среди ваших книг есть запрещённые Церковью?
– Я кормлю собак мясными обрезками с рынка во все дни недели, – как ни в чём не бывало, ответил Бенеро, – и я не знаю, какие книги запретила мундиалитская Церковь. Я суадит.
– Где вы отправляете свои обряды?
– Я их не отправляю.
– Но вы суадит?
– Да.
Что ж, спешить некуда…
– Почему вы приобрели дом в христианском квартале?
– Мне он понравился.
– Вы встречаетесь с другими суадитами?
– Если им требуется моя помощь.
А вот это умно! Если Ривера отыщет зелья, Бенеро скажет, что они не предназначались для христиан.
– Как давно и где вы исполняли суадитские обряды?
– Это имеет значение? – слегка удивился суадит, живущий в доме, купленном на завещанные христианином реалы.
– Отвечайте.
– В Гомейсе, перед тем, как поступить на службу к маркизу де Мадругана.
– Вас изгнала община?
– Я суадит.
– Почему вы покинули Гомейсу?
– Я отправился в путешествие.
– Почему вас взял к себе маркиз де Мадругана?
– Он счёл меня хорошим врачом.
– Вы говорили с ним о вашей вере?
– Нет.
– Как вы с ним познакомились?
– На постоялом дворе. Я оказывал помощь конюху. Ему разбила голову лошадь.
Мадругана мог позволить себе и не такое. Уж не в старом ли греховоднике причина интереса к Бенеро? Врач мог знать то, что не знал никто, а мог не только знать. Богатства маркиза наводили на мысль о философском камне, а долголетие – об эликсире если не бессмертия, то здоровья.
– Отчего умер де Мадругана? Почему вы остались в Доньидо? Есть ли у вас родственники? Сколько у вас собак, книг, рукописей, ковров? Кто вас посещает? Кого посещаете вы? Символом чего является эта ветка?
Вопросы, вопросы, вопросы… Десятки вопросов, чтобы сбить с толку, запутать, поймать на противоречиях. Невиновные бывают, те, кого нельзя обвинить, – нет. Простая мысль, но Хайме пришёл к ней не сразу.
– Суадиты высмеивают нашу веру, – чем мог, помог Коломбо, – они убивают христиан, особенно детей, с целью получения невинной крови для своих обрядов.
– Вам случалось резать живое тело? Мёртвое? Вы составляли снадобья для маркиза де Мадругана? Какие? Присутствовал ли при этом врач-мундиалит? Не предлагал ли вам маркиз де Мадругана или кто-то из его домочадцев принять христианство?
Шорох крыльев, тёплая тяжесть на плече. Коломбо. Возмущён, что его советов не слушают, ведь он лучше всех знает, как вести допрос.
– Суадиты притворно принимают христианство, в душе оставаясь его врагами. – Чистая, звонкая, правильная речь, люди так не говорят, а ангелы? Ангелы могут так говорить и так думать? – Притворно обращённые, они стремятся занять высокие государственные и церковные должности и используют богатство и положение, чтобы разрушить мундиалитскую Церковь и поколебать трон. Онсия становится перед выбором: оставаться ли ей христианским государством или передать власть в стране суадитам. Мы стоим на краю пропасти!..
– Встречаетесь ли вы с новыми христианами из числа соплеменников? – Пальцы гладят тонкую шейку, очень тонкую, но папские голуби бессмертны. Коломбо пережил троих импарсиалов, переживёт и четвёртого, и пятого, и десятого. – С кем вы встречаетесь? О чём говорите?
– Нет, я со своими соплеменниками не встречаюсь.
– С синаитами? С хаммерианами? Асмидисками?[26] Иными еретиками?
– Не знаю.
– Как это понимать?
– Я не веду богословских бесед с торговцами.
– А с пациентами? Есть ли среди них христиане? Сколько из них излечилось? Сколько умерло? Всегда ли ваши предписания проверял врач-мундиалит? Какую плату вы взимаете?
– Суадиты взимают проценты за даваемое займы, что христианам запрещается, – прожурчал Коломбо, вспархивая с плеча, чтобы оправиться. Бедняга мечтал гадить на подоконник если не папы, то генерала Импарции или, на худой конец, главы хоть какого-нибудь трибунала, а приходилось довольствоваться инкверентом. Одна радость, предыдущие спутники не достигли и этого…
– Я не беру денег, – монотонным голосом произнёс врач, – я живу на оставленные мне средства. Я уже говорил об этом.
– Вы лечили христиан?
– Я оказывал неотложную помощь тем, кто ко мне приходил. Я не обсуждаю с больными людьми и их родственниками вопросов веры. Я предупреждаю, что я суадит и что мои предписания следует согласовывать с врачом-христианином.
– Камоса утверждает противное, – напомнил Коломбо, – обвиняемый виновен в попытках отравления, проведении богопротивных ритуалов и…
– Во имя Господа, – появившийся в дверях брат Доминик был в бурой книжной пыли, – мы закончили. Найдено девять запрещённых книг и сорок четыре сомнительных, в том числе
