Анатомия российской элиты - Ольга Крыштановская

Появились банки, уполномоченные правительством Москвы совершать операции с его бюджетными средствами. Таких же уполномоченных имело и российское правительство. Очень быстро число номинаций «уполномоченности» стало расти: появились банки, уполномоченные обслуживать счета спецэкспортеров нефти; уполномоченные Министерства финансов РФ по распространению «золотых сертификатов», по погашению долговых обязательств Внешэкономбанка СССР, уполномоченные Центробанка по реализации государственных краткосрочных облигаций, уполномоченные Минфина и Внешэкономбанка по погашению долговых обязательств России, уполномоченные по работе с драгоценными металлами, уполномоченные по кредитованию централизованными ресурсами, уполномоченные Таможенного комитета по таможенным платежам, уполномоченные различных территорий и бывших союзных республик и проч.

Росло не только число номинаций, но и количество самих уполномоченных банков в каждой из них. Причисление банка к числу «уполномоченных» означало как признание его солидности и надежности со стороны властных структур, так и близости банка к правительственным кругам. В любом случае положение банка существенно менялось в лучшую сторону, как только он становился уполномоченным. Обслуживание государственного бюджета и бюджетных организаций придавало коммерческому банку устойчивость и уверенность в завтрашнем дне. Более двух тысяч новых коммерческих банков, возникших в 90-е годы, разделились на две неравные группы: у полномоченные и все остальные (причем среди этой второй группы могли быть весьма крупные по размеру активов банки).

В 1994 г. я и мои коллеги провели исследование «Крупные банки России». На основе собранной информации был построен индекс «уполномоченности», соответствующий числу номинаций, по которому банк являлся уполномоченным государственными органами. По данным нашего исследования, к 1995 году обшее число уполномоченных банков в России составило 78.[356] Причем 48 из них являлись уполномоченными лишь по одной номинации. Лидерами же «уполномоченности» стали банки «Менатеп» (М. Ходорковский) и Инкомбанк (В. Виноградов). Анализ данных показывает, что корреляция между размером капитала банка и степенью его «уполномоченности» незначительна, что позволяет говорить о независимости этих двух переменных. То есть государство уполномочивало вести наиболее ответственные финансовые операции банкам отнюдь не самым крупным, и не самым надежным. Главное, почему те или иные финансовые институты получали привилегированный статус «уполномоченных» — это близость их собственников к структурам власти.

В России в тот же период возникло и множество бирж. Советская распределительная система имела два основных института: Государственный комитет по материально-техническому снабжению (Госснаб) СССР с его системой республиканских филиалов и Министерство торговли СССР. Первый распределял «средства производства» и товары промышленного потребления, второй — товары народного потребления и курировал розничную торговлю. Особое место в советской экономике занимало Министерство внешней торговли и его базовые структуры экспортно-импортных операций: «Экспортлес», «Экспортхлеб» и т. п. Приватизация советской распределительной системы началась с создания «комсомольских» бирж (МТБ, МЦФБ и др.), затем на базе советских торговых организаций было создано множество совместных предприятий по международным торговым операциям и крупных торговых домов.

К этому же периоду приватизации надо отнести и приватизацию ряда рентабельных производств, которая происходила в виде эксперимента, без соответствующей законодательной базы. Одним из первых на коммерческие рельсы становятся: концерн «Бутэк», МНТК «Микрохирургия глаза», автомобильные заводы ВАЗ и КАМАЗ. В одном из интервью известный российский предприниматель Михаил Юрьев рассказывал, как он купил четыре завода в 1988 г. и создал свое объединение «Интерпром». Для этого ему необходимо было убедить нескольких членов правительства и людей со Старой площади. Он стал владельцем заводов только потому, что государственные чиновники ему разрешили это сделать.[357]

Другой формой «приватизации до приватизации» было создание коммерческих структур при заводах. В число учредителей таких фирм входило руководство предприятия, а созданное коммерческое предприятие представляло собой выделенный отдел снабжения и сбыта. Предварительно вся продукция завода делилась на имеющую спрос и иную. Низкокачественная и не пользующаяся спросом продукция шла по государственным каналам. Пользующаяся спросом продукция распределялась руководством завода через «фирму». Разница между государственной ценой и рыночной составляла прибыль дирекции. Таким образом, еще не приватизированный завод уже давал прибыль его руководителям.

На рисунке 4 показано, как, на наш взгляд, происходило перераспределение государственной собственности в ходе реформы. В советской экономической системе существовали крупные управленческие структуры, объединяющие целые сектора народного хозяйства. Такими оболочками были: для банков — Госбанк СССР, для заводов — отраслевые министерства, для организаций снабжения — Госснаб СССР и т. п. Каждый отдельный хозяйствующий субъект не имел самостоятельности и полностью контролировался оболочечной структурой. Управление экономикой было построено по отраслевому принципу.

Рисунок 4. Приватизация государством государства. Перераспределение собственности в ходе реформ

При перестройке начался процесс приватизации, который сначала разрушил оболочечные структуры управления, чему способствовал и распад СССР. Произошла атомизация экономики, связи между хозяйствующими субъектами были разрушены. Это было тяжелое время для предприятий: никаких инвестиций, устаревшее оборудование, недовольство трудовых коллективов, растерянность руководителей. Но чем сложнее было положение на произволстве, тем активнее формировался бизнес вокруг новых коммерческих банков, которые в этот период стали центрами экономической активности. Тогда у них еще недоставало ни хозяйственного опыта, ни финансовой мощи для того, чтобы идти в реальный сектор экономики, с его многочисленными проблемами, гигантскими капиталовложениями, социальной сферой и проблемами трудовых коллективов.

Только после 1993 г. частный капитал занялся промышленностью, скупая сначала «наобум», а потом все более осмысленно предприятия того профиля, которые казались наиболее рентабельными. Начался процесс создания финансово-промышленных групп. Но это было позднее. А в период латентной приватизации 1988–1992 гг. без всяких конкурсов и объявлений в прессе шел активный процесс раздачи уполномоченным важнейших элементов экономической системы.

Этот процесс опирался не на законы, принятые парламентом, а на постановления правительства, которые передавали в собственность отдельные экономические субъекты. Были разрушены оболочки, и каждое отделение бывшего государственного банка приобрело независимый статус — стало коммерческим банком, каждая торговая организация — биржей или торговым домом. Три бывших государственных спецбанка — Промстройбанк (обслуживающий промышленные предприятия), Жилсоцбанк (обслуживающий организации социальной сферы) и Агропромбанк (работающий с предприятиями агропромышленного комплекса) — рассыпались на сотни коммерческих банков, каждый из которых был в недавнем прошлом территориальным управлением своего прародителя.

Были приватизированы и некоторые министерства. Наиболее яркий пример такого рода — концерн «Газпром», созданный в августе 1989 г. на базе Министерства газовой промышленности СССР, который возглавил бывший министр В. Черномырдин.[358] Другие примеры малоизвестны широкой публике; на базе Министерства тяжелого, энергетического и транспортного машиностроения был создан концерн «Тяжэнергомаш», на базе Министерства транспортного строительства — корпорация «Трансстрой» и т. п. Эти государственные концерны были акционированы в 1992 г. и стали монополистами в своей отрасли. В тот же период, еще до массовой приватизации были созданы крупнейшие российские акционерные компании «Норильский никель»[359] и «Алмазы России».[360] Активно приватизацией своих управлений занималось Министерство внешней торговли.

Латентный период приватизации происходил достаточно безболезненно. В то время, пока население пыталось спасти свои банковские сбережения и как-то выжить в условиях гиперинфляции, внимание государственных чиновников было приковано к эффективному обмену власти на собственность, созданию новых плацдармов и «запасных аэродромов». Кроме прямой приватизации (как, например, это происходило со спецбанками), в которой главным действующим лицом была технократическая часть номенклатуры (хозяйственники, профессиональные банкиры), происходило и спонтанное создание коммерческих структур, непосредственного отношения к номенклатуре вроде бы и не имевших. Во главе таких структур появлялись молодые люди, в биографиях которых номенклатурные позиции не значились. Однако их головокружительные финансовые успехи наводили на размышления — откуда в их распоряжении оказались такие огромные деньги? Объяснить это можно было только одним: государство само инициировало их бизнес и вливало туда значительные средства. Молодые люди, мгновенно ставшие миллионерами, не будучи сами «номенклатурой», были ее доверенными лицами, трастовыми агентами государства. Мои собеседники-бизнесмены не раз признавались, что именно так появились крупные частные банки с огромными уставными капиталами: «Менатеп», Инкомбанк, Альфа-банк, ОНЭКСИМбанк и др. Термин «уполномоченный» все шире входил в оборот и стал применяться официально для закрепления особой привилегии — обслуживать наиболее важные государственные операции. Самой большой льготой 90-х годов в России стало разрешение заниматься такой коммерческой деятельностью, которая приносила сверхприбыли. Это было разрешение властей на обогащение.