Блудный сын - Дин Кунц

Эрика поднялась к гостиную, к картине ван Гейсума. Такой прекрасной.

Чтобы доставлять Виктору большее сексуальное удовлетворение, ей сохранили чувство стыда. Из стыда родилось смирение. Смирение переросло в жалость и нечто большее, чем жалость: милосердие.

Мысли о том, на что она способна, возродили надежду Эрики. Существо в перышках, угнездившееся в ее сердце, оказалось фениксом, раз за разом возрождающимся из пепла.

Глава 74

Маячки патрульных машин и машин «Скорой помощи» отбрасывали красно-сине-белые сполохи на фасад многоквартирного дома.

Соседи, кто в пижамах, кто в уличной одежде, в предвкушении общения с камерами съемочных групп информационных программ толпились на тротуаре. Сплетничали, смеялись, пили пиво из бумажных стаканчиков, ели холодную пиццу, чипсы, фотографировали полицию и друг друга. Похоже, тот факт, что среди них обнаружился серийный убийца, воспринимался зеваками как повод для праздника.

Они стояли у открытого багажника, куда Карсон укладывала помповое ружье, когда Майкл спросил: «Как он смог подняться и убежать, прыгнув с четвертого этажа и упав лицом вниз?»

— Тут нечто большее, чем хорошая координация.

— А как мы сможем написать рапорт, не угодив в психушку?

Карсон захлопнула крышку багажника.

— Солжем.

К тротуару подкатил «Субару аутбэк», из кабины вышла Кэтлин Берк.

— Можете вы в такое поверить… Харкер?

— Он всегда был такой душкой, — откликнулся Майкл.

— Прочитав предсмертную записку на компьютере Роя Прибо, я сразу не поверила, что ее написал он, — призналась Карсон Кэти. — Вчера, в разговоре с нами, Харкер ввернул ту самую фразу, которой заканчивалась записка: «…на один уровень ниже ада».

— Харкер сказал, чтобы поймать этого парня, нам придется спуститься на один уровень ниже ада, — подтвердил Майкл.

— Вы думаете, он сказал это специально? — В голосе Кэти слышалось удивление. — Хотел, чтобы вы заподозрили его?

— Может, подсознательно и хотел, — ответила Карсон, — но сказал точно. Сбросил парня с крыши после того, как повесил на него и свои убийства. Но этими словами, «на один уровень ниже ада», он зажег фитиль бомбы, которую подложил под себя.

— В глубине души они все хотят, чтобы их поймали, — согласилась Кэти. — Но я бы не думала, что психология Харкера…

— Что?

Психиатр пожала плечами.

— Сомневаюсь, что и ему хотелось того же. Черт, я столько времени потратила на психологический портрет убийцы, а он находился у меня под носом.

— Не грусти, — посоветовала ей Карсон. — Никто из нас не подозревал Харкера, пока он сам не указал на себя.

— Но, может, мне следовало его раскусить, — покачала головой Кэти. — Помните три убийства в ночном клубе шесть месяцев назад?

— «Буги-Сити», — вспомнила Карсон.

— То дело вели Харкер и Фрай, — указала Кэти.

— Они самые, — кивнул Майкл. — Харкер застрелил преступника. Потом было разбирательство, но его действия признали правомерными.

— После разбирательства ему определили шесть часов бесед с психиатром. Он приходил ко мне дважды, мы говорили по часу, а потом исчез.

— Вы уж не обижайтесь, доктор Берк, — сказал Майкл, — но многие из нас думают, что эти беседы — чушь собачья. И если Харкер больше не появился у вас, эта не та причина, по которой он начал складывать в холодильник отрубленные головы.

— Да, но я знала, его что-то гложет, и не проявила достаточной настойчивости, чтобы заставить его вновь прийти ко мне.

Прошлой ночью Карсон не решилась рассказать Кэти историю о бродящих по Новому Орлеану монстрах. И теперь у нее не было возможности объяснить, что Кэти нет нужды себя корить, поскольку психология Харкера не была человеческой.

Стараясь обратить все в шутку, Карсон повернулась к Майклу:

— Так теперь ей прямая дорога в ад?

— От нее уже разит серой.

Кэти попыталась улыбнуться.

— Может, иной раз я воспринимаю себя слишком серьезно. — Улыбка сползла с ее лица. — Но у нас с Харкером установилось… полное взаимопонимание.

Их прервал фельдшер:

— Прошу извинить, детективы, но мы оказали мисс Паркер первую помощь, и теперь она готова побеседовать с вами.

— Вы не повезете ее в больницу? — спросила Карсон.

— Нет. Повреждения минимальные. И она не из тех девушек, которые пугаются собственной тени. Настоящая Мэри Поппинс.

Глава 75

Дженна Паркер, смелая душа, жила в компании плюшевых медведей, постеров («КАЖДЫЙ ДЕНЬ — ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ТВОЕЙ ЖИЗНИ», «ПРОСТО СКАЖИ НЕТ ТОСКЕ»), фигурных банок для печенья, булочек и пирожных.

Керамические банки, по большей части, стояли на кухне. Клоун, белый медведь, бурый медведь, матушка Гусыня, Микки-Маус, щенок, котенок, енот, кролик, пряничный домик…

Карсон больше всего понравилась банка в форме высокой горки пирожных.

Судя по всему, за плитой Дженна Паркер много времени не проводила, поскольку керамические банки занимали половину разделочного столика. С некоторых полок Дженна сняла дверцы, превратив их в выставочные стенды для тех банок, которые не поместились на столике.

— Только посмей что-нибудь сказать, — прошептала Карсон Майклу, когда они вошли на кухню и столкнулись с керамическим баночным войском.

Майкл широко раскрыл глаза, изображая наивность.

— О чем?

Дженна сидела на табуретке, в розовом костюме для бега трусцой, с вышитой бегущей черепахой на левой груди. Отщипывала маленькие кусочки от миндального пирожного.

Для женщины, которая совсем недавно лежала голой на столе с привязанными руками и ногами в ожидании вскрытия, которое намеревались вести вживую, выглядела Дженна на удивление радостной.

— Привет. Как насчет пирожных?

— Нет, благодарю, — ответила Карсон, и Майкл ее поддержал, но, определенно, с сожалением.

Подняв забинтованный палец, словно ребенок, гордо демонстрирующий первую в жизни травму, Дженна воскликнула:

— Чего я лишилась, так это ногтя большого пальца при падении. Здорово, не правда ли?

— Представьте себе, как хорошо чувствовали бы вы себя и в том случае, если бы только сломали ногу, — вставил Майкл.

Долго (больше минуты) удерживать язык за зубами он не смог.

— Я хочу сказать, один ноготь — сущий пустяк, учитывая, что я могла сидеть сейчас с вырезанным сердцем.

— Ноготь — ничто, ноль, — согласился Майкл.

— Перышко на весах.

— Пыль.

— De nada.[45]

— Peu de chose,[46] — сказала она.