От сердца к сердцу - Кэтрин Стоун

– Любимая, как бы я хотел, чтобы это было так просто. Отец не боится полиции.

– Нет, Сэм, он ушел после того, как я пригрозила полицией, – возразила девушка.

Сэм с сожалением и с любовью посмотрел на нее. Вера Дайаны во все хорошее и доброе была так сильна, в ее сердце было столько любви, что она отказывалась верить в худшее.

Но если даже воспоминания Дайаны со временем потускнеют, Сэм никогда не забудет ужаса на ее лице, ее захлебывающихся рыданий, ее глаз, когда она увидела огромные синяки на своих руках в тех местах, где отец хватал ее.

Сэм знал, какая опасность таится в его отце. Предполагал, что он будет искать его до тех пор, пока не найдет. Отец вел себя как животное, но представлял куда большую угрозу, чем любой дикий зверь. Разыскав Сэма, он, как обычно, появится у него ночью и будет наслаждаться его мучениями. Этот человек всегда будет угрожать ему, а если Сэм, как когда-то его мать, вздумает скрыться от него, все может кончиться смертью. Не исключено, что в один страшный день отец, чья ярость с годами становилась все необузданнее, приедет за ним с пистолетами и ножами, которые он выиграл на многочисленных соревнованиях.

Сэм не боялся отца. В его жизни было слишком много минут, когда страх перед жизнью был сильнее страха смерти. Если бы он мог остаться с Дайаной, любить ее и их детей!

Но он знал, что это невозможно. Он не вправе обречь ее на постоянный страх – за себя, за детей. Сэм хотел только счастья и радости для своей милой Дайаны. А это означало, что, пока его отец жив, им не быть вместе.

– Дорогая Дайана, отец уехал, потому что решил уехать, – ласково проговорил Сэм. – А не из-за того, что ты пригрозила ему полицией.

– Так ты не собираешься увидеться с ним?

– Нет.

«Потому что я могу не совладать с собой и убить его». Эта мысль была ненавистна Сэму, но, вспоминая о синяках Дайаны и о ее страхе, он забывал обо всем на свете. До сих пор он не отвечал насилием на насилие не из-за трусости. Больше всего Сэм боялся походить на своего отца, думать о том, что часть безумия, часть яда, скопившегося у того в крови, попала и в его жилы.

– Так почему же ты уезжаешь?

– Я намерен уехать куда-нибудь подальше и позвонить ему оттуда. Хочу, чтобы он думал, будто я нахожусь вдали от тебя с тех пор, как покинул Лос-Анджелес.

– А потом ты вернешься?

– Нет, моя любимая, я никогда не вернусь. Я не могу. Разве ты не понимаешь, любимая? Ты должна забыть обо мне, Дайана. Должна найти другую любовь, которая будет приносить тебе только счастье и радость.

– Сэм, но я люблю тебя! Наша любовь сильнее твоего отца! Я готова рискнуть!

– Я не готов принять твою жертву, – отозвался Сэм.

И Сэм ушел, как уже уходил однажды, молча кивнув ей. Но, как и в прошлый раз, Дайана не поверила, что они больше никогда не увидятся. Она знала, что Сэм вернется к ней и к их любви. Она знала это еще до чудесного открытия – оказывается, в их любви зародилась новая жизнь. Их дитя, дар любви Сэма, станет воспоминанием и залогом его возвращения.

– Мы совершенно здоровы и счастливы, – в сотый раз убеждала Дайана своих родителей, когда в июне они приехали на уик-энд в Бостон.

Она в сотый раз убеждала их потому, что ее мать в девяносто девятый раз повторяла, что они с отцом – фанатичные археологи – не поедут на долгожданные раскопки в Северную Африку. Они приняли такое решение, потому что ребенок должен родиться в августе, а поездка рассчитана до сентября.

И, засмеявшись, Дайана добавила:

– Поезжайте!

– Нас нелегко найти, Дайана.

– В этом не будет необходимости. К тому же, мама, первые дети часто рождаются чуть позднее. Не исключено, что я все еще буду беременна, когда вы вернетесь. – Голос Дайаны становился нежнее, когда она заговаривала о крохотном комочке жизни, который рос в ней. – Мы с малышкой проведем очень спокойное лето, изучая работы второго курса, так что у нас будет много времени и на игры.

Дайана назвала дочку Джейн в память матери Сэма, как они с Сэмом и решили в один чудесный осенний день.

Джейн родилась в начале августа. Роды были легкими; девочка оказалась настоящим подарком любящей матери. У нее были темно-карие глаза Сэма и темные волосы, как у них обоих. Малышка все время улыбалась и была такой хорошенькой.

– Это врожденная аномалия, такое случается крайне редко, Дайана, – сообщил ей детский кардиолог массачусетской больницы, когда девочке исполнилось три дня.

Всего три, но ее легким, которые так хорошо задышали при рождении, стало не хватать воздуха! Доктор объяснил, что происходило с крохотным сердечком Дженни, и Дайана все понимала, потому что получила почетную грамоту по анатомии, физиологии и эмбриологии на первом курсе Гарвардской медицинской школы.

– Значит, ей нужна операция, – твердо сказала Дайана.

– Дело в том, что… – «Мы ничего не можем сделать». – Такие пороки неоперабельны, Дайана. Мне очень жаль.

Дайана поняла и эти горькие слова. Ее милой Дженни нужно новое сердце, и медицина здесь бессильна. Тогда еще было мало известно о пересадке сердец взрослым пациентам, а уж о новорожденных и говорить не приходилось.

Итак, медицина не могла ничего предложить маленькой дочери Дайаны. Сердце, которое они с Сэмом подарили своей малышке, было разбито, и его нельзя восстановить.

Единственный месяц своей короткой жизни Дженни провела в небольшой квартирке в Хильярде, которая так нравилась ее родителям. Прижимая к себе малышку, Дайана то и дело повторяла:

– Я так люблю тебя, моя маленькая Дженни, моя деточка, я так люблю тебя.

Дайана шепотом рассказывала Дженни о ее замечательном папе, снова и снова включала его песни.

Она и сама пела девчушке. И в этот единственный месяц Дайана, которая в жизни не могла правильно взять ни одной ноты, пела не фальшивя.

Дженни умерла у Дайаны на руках. Это была самая тихая смерть. Она просто последний раз вздохнула, и все…

Родители Дайаны вернулись в Бостон через два дня после смерти внучки. Счастливое письмо, которое Дайана написала им на следующий день после рождения Дженни, пришло в Африку как раз накануне их отъезда домой. Родители Дайаны сначала ласково убеждали, а потом потребовали, чтобы дочь бросила медицинскую школу и вернулась с ними в Даллас.

Однако Дайана настаивала на том, что с ней все будет хорошо. Стиснув зубы, она занималась с удвоенной энергией и окончила второй курс с отличными отметками по всем предметам. Да, она уверяла родителей в том, что все прекрасно. Но в ее сапфировых глазах больше не было радости, измученное лицо стало жестким, и казалось, она ждет еще какой-то беды. Первый год после смерти Дженни Дайана запрещала себе переживать, думать и надеяться, что Сэм когда-нибудь к ней вернется. Однако такая мечта все же жила в ее разбитом сердце.