Русофобия - Елена Владарчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я потягивала кофе из кружки, смотрела, как Рэй и Рой с жадностью глотают специальный щенячий корм, и думала об украденных документах. В этот момент зазвонил телефон.
– Алё, – раздался в трубке незнакомый мужской голос, – это вы потеряли сумку?
– Да. Только я не теряла, её украли, – я отвечала автоматически, с трудом соображая: кто? как? откуда номер телефона?
– Кто украл?
– Я не видела. Я отошла, а когда вернулась, сумки не было.
– Я могу вам её привезти, – предложил незнакомец, – только мне неохота просто так мотаться по городу.
– Ну, конечно не просто так, а за вознаграждение. – Торопливо обещала я, почуяв перспективу вернуть документы.
– Ладно, встречаемся на Патриарших через час.
– Ой, через час я не успею, мне надо собак погулять.
– Ладно, через два, – согласился мужчина и повесил трубку.
Патриаршие пруды
11.00
В предоставленные два часа я не уложилась и теперь нервно высматривала незнакомца с моей сумочкой. Навстречу мне по аллее шёл мужчина. Невысокий, лет пятидесяти, в светлой джинсовой куртке, под ней чёрная футболка с эмблемой группы «Алиса». У человека был неопрятный вид, растрёпанные сальные волосы. Он снял с плеча рюкзак и достал из него чёрный клатч.
– Ваша? – Спросил похититель сумочки.
– Моя, – я растерялась. – А как вы телефон узнали?
– Там был оплаченная квитанция на этот номер, ну, я и позвонил. Давайте вознаграждение, – потребовал мужчина, протягивая мне сумочку и суетливо озираясь по сторонам.
– Так это ж вы и украли, – ещё больше растерялась я. – И описание ваше свидетельница в полиции оставила: невысокий, лет пятидесяти…
– Мне сорок пять! – Обиделся похититель. – А сумку я нашёл. Давайте вознаграждение, я на метро потратился.
Я протянула ему купюру, которую он ловко выхватил и растворился за деревьями. Я недоумённо смотрела ему вслед. Милая моя родина, я буду скучать.
Год спустя
Временный офис ФБР в Нью-Йорке
9 августа
12.45 (по нью-йоркскому времени)
В стеклянную дверь кабинета постучали, и агент Фэйссобер отложил документы в сторону. Сара Коннел жестами показывала, что уже пора обедать. Майкл тотчас же почувствовал, что проголодался. Сегодня у него ещё не было возможности перекусить. Новое дело занимало всё его время.
– Пойдём, Майк, – Сара открыла дверь, – я знаю, что ты весь день просидел над бумагами. Да я и сама уже готова съесть латексные перчатки.
– Идём, – агент Фэйссобер выключил компьютер и сложил бумаги в папку прежде, чем выйти из кабинета. Многолетняя холостяцкая привычка наводить за собой порядок, чтобы знать, где что потом найти.
– Тут поблизости открылось русское кафе, давай заглянем? – Сара вопросительно смотрела ему в глаза, разыскивая там следы тоски.
Майкл очень тяжело переживал предательство Лили. После раскрытия дела он взял отпуск и уехал к родителям в Сэндпоинт. Две недели они с отцом молча просидели на берегу озера Панд-Орей в старых рыбацких креслах с новенькими спиннингами, привезёнными Майклом в подарок.
Это молчание рядом с «самым молчаливым человеком в штате Айдахо», как в шутку называла его мать, для агента Фэйссобера было лучше еженедельных сеансов с лучшими психотерапевтами Нью-Йорка. Майкл был расслаблен и при этом мог думать, вспоминать, анализировать.
Очень скоро он понял, что Лили не лгала ему. Она действительно была обычным человеком, а не русской шпионкой, как они все решили, поспешив обвинить её и не давая возможности оправдаться. И он находился в первых рядах её обвинителей.
И только здесь, в Сэндпоинте, вытаскивая из воды очередного окуня, Майкл допустил возможность, что это он виноват. Из-за него Лили депортировали из Соединённых Штатов, из-за него её наверняка уволили с работы или что похуже. Мог он промолчать о том, что услышал? Мог не доложить об её оговорке? Выбирая между долгом своей стране и зарождающимся чувством к женщине, он выбрал то, что считал правильным. В Айдахо Майкл начал сомневаться в правильности своего выбора.
– Ты идёшь? – Сара Коннел нетерпеливо дёрнула его за рукав.
– Да, пойдём, – агент Фэйссобер улыбнулся её непосредственности, – русская кухня – это то, что нам сейчас нужно.
Майкл закрыл дверь кабинета и привычным жестом дотронулся до кармана рубашки, где лежал билет на самолёт в Москву с открытой датой вылета. Билет в Россию он купил, как только прилетел из Сэндпоинта.
Он не знал, когда ему снова предоставят отпуск, поэтому оставил дату открытой. К тому же Майклу необходимо было тщательно продумать разговор с Лили, вряд ли она всё забыла и будет рада его видеть, просто так, без слов. А подбирать слова в таких ситуациях у Майкла не слишком получалось, не зря мама называла его «вторым молчуном Айдахо».
Так он и продолжал ждать удобной возможности или знака, или чего-то ещё, что позволило бы ему решиться поехать в аэропорт и сесть на самолёт в Россию.
Новая Зеландия, Веллингтон
6.28 (по местному времени)
Уже была половина седьмого утра, поэтому я одевалась в спешке. Хлопчатобумажная майка, толстовка с капюшоном, леггинсы и кроссовки. За год жизни в Веллингтоне так и не привыкла, что в августе нужно одеваться по-зимнему. Хотя сегодня довольно тепло – одиннадцать градусов, только бы ветра с залива не было.
– Эй, – крикнула я в комнату, – кто пойдёт гулять?
В прихожую выскочили два рыжих хулигана, которые предпочитали спать до последнего. Я надела им ошейники и поводки, и мы вышли в прохладное августовское утро.
Бегать с собаками по утрам я начала несколько месяцев назад, чтобы давать им дополнительные физические нагрузки. Такой совет мне дала миссис Парсон, хозяйка квартиры рядом с заливом, в которую мы вынуждены были переехать после того, как Рэй и Рой разгромили служебное жильё в посольстве.
Я как всегда утром ушла на работу, мальчишки заскучали и, придумывая себе развлечения, немного увлеклись. Меня вызвали срочным звонком, долго распекали и в итоге поставили перед выбором: либо служебная квартира, либо собаки.
Новое жильё мне понравилось сразу, как и миссис Парсон, которой было уже глубоко за шестьдесят, но держалась она как пятидесятилетняя. После смерти мужа она
