Принцесса из рода Борджиа - Мишель Зевако

Клод покорно поклонился. Он направился к двери и тут заметил Саизуму, похожую на статую, некогда забытую здесь. Мгновение палач колебался, потом пожал плечами и прошептал:

— Какая разница? Пусть она станет свидетельницей казни…

Он вышел и сел на камень неподалеку от павильона.

Фарнезе молча смотрел на Фаусту.

— Сударыня, — произнес он наконец, — вы в моей власти. И я должен предупредить, что собираюсь убить вас. Хотите вы что-нибудь сказать?

— Кардинал! — ответила Фауста. — Вы взбунтовались против вашей госпожи. Я могла бы сама выдать вас палачу, Фарнезе. Но я хочу посмотреть, много ли в вас смелости. Поэтому я здесь. Учтите: по доброй воле. Я пришла одна, без охраны, полагаясь на вас. Я решила прийти именно так. И знайте, уйду я отсюда свободно, и вы не посмеете тронуть меня. А теперь — говорите.

Подчиняясь этому властному тону, кардинал склонил голову. Он привык повиноваться Фаусте. Затем, собрав всю свою волю, Фарнезе продолжил:

— Вы должны знать только одно. Когда я ползал у ваших ног, когда я умолял вас пощадить бедного агнца, обреченного пасть жертвой ваших планов… пощадить мою дочь… когда я рыдал, я все еще верил, что разговариваю со своей госпожой. Но увидел перед собой женщину куда более развращенную, чем многие злодеи, приговоренные к смерти. Я увидел, что в вас нет ничего, кроме властолюбия. Долгие три года я был вам слепо предан. Я беспрекословно, не рассуждая, подчинялся вашим приказам. Ради вас я шел на преступления, веря, что действую во имя новой Церкви. И когда я осмелился спросить вас о моей дочери, вы ответили: она мертва… В это мгновение я приговорил вас. Я решил, что вы тоже умрете. Так не лгите перед смертью и признайтесь: может быть, она жива?

Кардинал пристально взглянул на Фаусту. У него еще оставалась последняя надежда.

— Она мертва, — сказала Фауста совершенно спокойно.

Фарнезе пошатнулся, словно от удара. Эти слова прозвучали для него так, будто он услышал их впервые.

— Да, она мертва, — продолжала принцесса. — Я хотела знать, способны ли вы, мой первый ученик, превозмочь человеческую слабость и пожертвовать дочерью ради того дела, которому должны быть преданы до последней капли крови, до последнего удара сердца… Если бы вы оправдали мои надежды, Фарнезе! О, я достойно отплатила бы вам. Кто знает, может быть, свершилось бы чудо…

— Чудо, сударыня? — воскликнул Фарнезе. — Моя дочь умерла! Я больше не верю в чудеса.

— Откуда вам знать, кардинал? — возразила Фауста голосом, исполненным такого величия, что Фарнезе задрожал.

— Сударыня!. — тихо проговорил он. — Не надейтесь избежать исполнения приговора, внушая мне детскую веру в чудеса. Моя дочь мертва, и никакая сила не вернет ее. Вы убили ее, и теперь я убью вас!..

Кардинал направился к двери, чтобы позвать палача. В это мгновение Фауста встала. Она подошла к Фарнезе и взяла его за руку.

— Вы сами, — сказала она, — навлекли на себя проклятие, взбунтовавшись. Вы соблазнились и утратили веру в чудо, но оно все-таки произойдет… Готовьтесь же встретиться с той, которая способна воскресить вашу душу, прежде убитую ею!

— Что все это значит? — пробормотал Фарнезе. — О ком вы говорите?

— Ты думаешь, что она мертва вот уже шестнадцать лет?

— Да, она умерла!

— Смотри же!

Фарнезе обернулся и увидел Саизуму.

— Цыганка! — прошептал он.

Фауста сорвала с нее маску и повторила:

— Смотри!

— Леонора! — воскликнул кардинал, отпрянув.

Цыганка бросилась к нему.

— Кто произносит мое имя? — спросила она.

Фарнезе — смертельно бледный, с расширенными от ужаса глазами — попятился и закрыл лицо руками. А когда Саизума приблизилась к нему, упал на колени, бормоча:

— Леонора! Леонора! Это ты? Призрак вышел из могилы?

Фауста заговорила:

— Прощай, кардинал! Сегодня я вернула тебе Леонору де Монтегю, твою возлюбленную. Может быть однажды я воскрешу и твою дочь!..

Но Фарнезе не слышал ее: он был почти без сознания.

Фауста спокойно вышла. Увидев ее, Клод изумился. Что это значит? Фарнезе простил ее? Он вбежал в павильон и бросился к кардиналу. Подле Фарнезе стояла Саизума без маски.

— Мать Виолетты! — воскликнул он.

Мэтр Клод отступил на несколько шагов, смущенный, испуганный. Он вспомнил наконец, где видел ее раньше: давним ноябрьским утром на Гревской площади. Теперь он понял, почему Фаусте удалось так легко покинуть дом, в котором она должна была умереть… Но воскресение Леоноры де Монтегю не произвело на него такого впечатления, как на кардинала: его ненависть была слишком сильна.

— Что ж! — прошептал мэтр Клод. — Я один приведу приговор в исполнение!

Он бросился вслед за принцессой, но та уже была под защитой своей охраны. Палач издали наблюдал, как удаляется паланкин, окруженный всадниками.

— Она ускользнула от меня! — пробормотал мэтр Клод. — Ладно! Я расправлюсь с ней в другой раз!

Глава 24

СЕСТРА ФИЛОМЕНА

Мэтр Клод вернулся к павильону, где оставил кардинала Фарнезе. У двери он было замедлил шаг, но потом пожал плечами и направился к пролому в стене. Палач шел медленно и размышлял:

«Фауста знала, что кардинал хочет ее убить, поэтому привела с собой бедняжку Леонору. Зачем? У нее хватило бы людей, чтобы справиться с Фарнезе. Она же просто уехала… Почему? Что задумала эта женщина? Почему она не схватила меня?..»

Мэтр Клод выбрался наружу и скрылся в зарослях.

Вдруг он заметил четырех человек, направлявшихся к монастырю. Сначала он решил проследить за ними, но потом передумал. Что необычного в том, что эти четверо идут в обитель? Почему он беспокоится? Какое ему дело до бенедиктинок с их секретами? Виолетта мертва, и ничто больше не интересует его в этом мире!

Поравнявшись с незнакомцами, Клод поклонился. Они ответили на поклон: старший взмахнул рукой, а тот, что помоложе, приподнял шляпу. И Клод продолжил свой путь к Парижу.

Молодой господин был не кто иной как Карл Ангулемский.

Он был полон надежд: Пардальян уверил своего юного друга, что он найдет Виолетту и что та его любит.

Герцог весело поднимался по склону холма, наслаждаясь красотами природы. Он был убежден, что встретит наверху Саизуму, которая тут же поможет ему отыскать Виолетту.

Компания подошла к известному нам пролому в стене. Пардальян пролез внутрь первым и осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного или опасного, шевалье сделал знак Карлу, который немедленно присоединился к нему. А уж за ним последовали Кроасс и Пикуик… В саду две престарелые монашки продолжали вскапывать землю.

Та же самая сестра, что ранее ворчала на мэтра Клода, пересекавшего огород, заметила четырех новых посетителей. Она выпрямилась, оперлась на лопату и с горькой улыбкой уставилась на чужаков.