Великие и неизвестные женщины Древней Руси - Людмила Морозова

Большое внимание игуменья уделяла украшению монастырских храмов. При этом ей хотелось, чтобы в них находились всеми почитаемые христианские святыни. В то время на Русь стали привозить из Византии очень красивые иконы Богоматери, которые превращались в главные украшения городских церквей. Примером тому является Владимирская Богоматерь, которая первоначально украшала церковь Бориса и Глеба в Вышгороде. Но Андрей Боголюбский, направляясь в свои владимиро-суздальские владения, взял ее с собой и установил в главном Успенском соборе Владимира.

Подобную же икону, видимо, хотела иметь и Евфросиния. Поэтому она отправила в Константинополь своего слугу Михаила, чтобы тот попросил у императора и патриарха одну из трех икон Богоматери, по преданию написанных евангелистом Лукой еще при жизни девы Марии. Несомненно, игуменья знала, что один из образов находится в Константинополе, второй – в Иерусалиме, третий – в Эфесе. Она понимала, что первые две иконы ей не отдадут, поскольку они находились в крупнейших религиозных центрах. Эфес же в XII в. таковым не являлся. Это был полуразрушенный город, почти никем не охраняемый. Христианская святыня могла в нем погибнуть в любое время. Поэтому в грамоте к императору Мануилу I Комнину (1143-1180) и патриарху Луке Хрисовергу Евфросиния попросила за богатые дары отдать ей именно Эфесскую Богоматерь.[636]

Можно предположить, что о ситуации в Эфесе Евфросиния узнала либо от паломников, либо от своих родственников из Константинополя, с которыми состояла в переписке.

В тексте «Жития» не указан год, когда Михаил совершил поездку в Византию. Но Б. М. Клосс предположил, что она состоялась в период с 1156 по 1160 г. Первую дату он определил по началу патриаршества Луки Хрисоверга, вторую – по дате начала работы мастера Лазаря Богши над крестом для Евфросинии, т. к. в него были вложены частицы священных реликвий, привезенных Михаилом из Константинополя: кусочки Древа Креста Господня, маленькие обломки от гробниц Христа и Богоматери, капли крови Дмитрия Солунского и частицы святых мощей Пантелеймона и Стефана.[637] С этим аргументированным мнением исследователя следует согласиться.

В «Житии» подробно описано, как с помощью богатых даров Михаилу удалось уговорить императора и патриарха отдать ему икону, как за ней было отправлено в Эфес 700 всадников, как в торжественной обстановке в Софийском соборе Константинополя образ Богоматери передали Михаилу и как он доставил ее в Полоцк.[638]

Некоторые исследователи полагают, что полочанам отдали не подлинную Эфесскую Богоматерь, а только список с нее. Ведь любые списки с чудотворных икон считаются также наделенными всеми их свойствами. Однако, несомненно, что подлинную Эфесскую Богоматерь из этого города забрали, за списком не стали бы посылать 700 вооруженных воинов. Вряд ли стали бы список вручать Михаилу в столь торжественной обстановке в Софийском соборе в Константинополе. Правда, точно ответить на вопрос, какой образ получил слуга Евфросинии, невозможно, поскольку до наших дней эта икона не дошла.

Для Полоцка обретение одной из главных христианских святынь стало очень важным событием. Встречать на пристани Эфесскую Богоматерь собрались все горожане и жители окрестных сел. Когда судно Михаила причалило, Евфросиния сама взяла из его рук чудотворный образ и в сопровождении духовенства с пением псалмов отправилась в свой монастырь. Там она установила ее в Богородичном соборе мужского монастыря. С этого времени святыня стала считаться небесной покровительницей Полоцкого княжества.[639] По замыслу Евфросинии это существенно должно было поднять его престиж среди остальных русских земель.

Дальнейшая судьба чудотворной иконы неизвестна. Б. М. Клосс решил, что со временем она обветшала, поскольку ее часто носили по домам болящих. По его мнению, поновлять ее не стали, а лишь сделали в ХIII в. копию, которая ныне хранится в Русском музее.[640]

Но могло ли это быть на самом деле? Как известно, к древним и особо почитаемым иконам на Руси всегда относились с большим вниманием и бережностью. К больным, скорее всего, носили копию Эфесской Богоматери, подлинник же, несомненно, находился в храме и был спрятан на самом почетном месте под дорогим окладом. На примере Владимирской Богоматери известно, что ее не раз очень тщательно реставрировали, и изготавливали для нее несколько дорогих окладов. Поэтому маловероятно, что полоцкую святыню могли выбросить из-за ветхости и заменить более новой. К тому же, если предположить, что Михаилу дали список, сделанный в XII в., то за сто лет он не мог обветшать. Более вероятно, что ценную икону увезли из Богородичного собора, когда во второй половине ХIII в. волной прокатилось монголо-татарское нашествие, а потом началась польско-литовская экспансия. В это опасное время кто-либо из православных верующих мог вывезти святыню в более безопасное место, например Новгородскую землю, находившуюся поблизости, но не подвергавшуюся разграблению.

Как известно, в 1383 г. в районе Тихвина чудесным образом появилась икона Одигитрии, якобы написанная евангелистом Лукой.[641] В честь нее со временем был основан Успенский монастырь, построен каменный храм, и вокруг образовался городок. Ученые до сих пор гадают о том, откуда на Новгородчине взялась древняя византийская икона. Ответом на этот вопрос может быть предположение, что Тихвинская Богоматерь – это полоцкая святыня. Аргументами в пользу данной точки зрения являются следующие: одинаковость иконографического образа – Одигитрия; утверждение, что обе написаны евангелистом Лукой; приблизительное совпадение времени утраты иконы в Полоцке с временем обретения схожей иконы в Тихвине. К сожалению, других доказательств в пользу данной точки зрения нет.

Известно, что Евфросиния украшала свои храмы не только иконами, но и ценной утварью. К ним принадлежал кипарисовый шестиконечный напрестольный крест, который многие годы находился в Спасском соборе полоцкого монастыря. Его история хорошо известна исследователям. Крест был изготовлен в 1161 г. местным мастером Лазарем Богшей по заказу Евфросиньи. Внешне он представлял собой великолепный образец ювелирного искусства того времени. Украшением его являлись золотые и серебряные пластины с красочными эмалями. На них были изображения Иоанна Крестителя, Иисуса Христа, ангелов, евангелистов, святых Георгия и Софии – небесных покровителей родителей Евфросинии и ее собственной святой – Евфросинии Александрийской. Внутри креста было углубление для святых частиц, которые превращали его в животворящий мощевик.

Поскольку крест представлял собой очень дорогую реликвию, Евфросиния повелела сделать на нем надпись, запрещающую под страхом проклятия выносить его из Спасского собора. Однако уже в конце ХIII в. воевавшие с полочанами смоляне вывезли святыню в Смоленск. Там он оказался в казне местного князя Александра Васильевича. В 1495 г., по свидетельству документов, с Евфросиниева креста для одного из окольничьих была сделана копия. В 1514 г. Смоленск был захвачен Василием III, и крест перекочевал в великокняжескую казну московского государя. В 1563 г. покоривший Полоцк Иван Грозный в торжественной обстановке вернул реликвию в Спасо-Евфросиниев монастырь, на свое законное место. Но в 1579 г. Полоцк вновь был включен в состав Польско-Литовского государства. Спасский монастырь перешел в ведение иезуитов. Тогда православные верующие перенесли крест в городской Софийский собор. Там он находился несколько веков.

Литейные формы для женских украшений XI-XIII вв.

В 1812 г., спасая реликвию от французов, служители собора замуровали крест в одной из стен. Только в 1841 г. он был вновь возвращен в Спасский монастырь, который опять стал православным. В 20-е гг. XX в. монастырь был закрыт, крест вместе с другими церковными ценностями оказался в местном музее. Перед Отечественной войной его для сохранности поместили в сейф Могилевского обкома партии. После этого он исчез: либо был спрятан и потом не найден, либо оказался у немцев и где-то затерялся. В конце XX в. белорусский мастер Н. П. Кузмич изготовил точную копию креста Евфросинии, используя для этого рисунки и фотографии. Ныне эта копия находится в восстановленном Спасском монастыре.[642]

Как повествует «Житие», на склоне лет Евфросиния захотела посетить самые святые места для всех христиан – Константинополь и Иерусалим. Возможно, она хотела не только увидеть, где жил и умер Христос, но и почтить могилы своих родителей, умерших в Византии. Перед отъездом она собрала своих близких людей и дала им наставления по управлению обеими обителями. Затем простилась со всеми, поскольку не надеялась увидеться вновь. Настоятельницей Спасского монастыря стала сестра Евдокия, настоятелем Богородичного – брат Давыд. Двоюродная сестра Евпраксия решила сопровождать паломницу.