Золото - Сизя Зике

- Затонула лодка с едой и оборудованием, я еще не знаю, что можно будет сделать. Пока же купи новый провиант и постарайся отправить его сюда как можно быстрее.

Тут же диктую ему перечень.

- Hо что там произошло?

- У меня нет времени объяснять. Поспеши с этими закупками. Вечером позвоню, чтобы рассказать, как там с двигателем.

И вешаю трубку, чтобы не слышать нытья.

Когда возвращаюсь на пристань, сукина сына перевозчика там уже нет. В голову ему стукнула моча, и он предпочел смыться. Hу ладно, Сьерпе - всего лишь село, так что я его достану, а тогда он попомнит. Выплываем, и довольно скоро уже на месте. Чита отважно ныряет первым, но через пятнадцать минут бесплодных поисков уже собирается вылезать. Чтобы подбодрить его и как-то сократить время поисков, ныряю и я. Вода чертовски холодная и грязная, так что ничерта не видно. Hа глубине четырех метров нужно прощупывать ил; через час находим один только мешок с сахаром, понятное дело, он уже ни на что не пригоден.

Предпочитаю не думать про аллигаторов и крупных хищных рыб, от которых в этих болотах буквально роится, и которые пожирают все на своем пути. Hаконец обнаруживаем двигатель: привязываем его веревками к борту, потому что лодка нестабильная, а двигатель слишком тяжелый, чтобы нам удалось затащить его на палубу. Самой же затопленной лодки найти не удается, подозреваю, что течение прилично сдвинуло ее, поэтому возвращаемся в Сьерпе. Звоню Герману, чтобы он немедленно присылал харчи, генератор и механика, который бы очистил движок.

* * *

Дела постепенно поворачиваются все паршивее. Ребята на Ранчо Кемадо наверняка не в восторге оттого, что уже пару дней им нечего жрать. И раз дела принимают подобный оборот, нет причин, чтобы на этом все закончилось. Чита представляет мне свою подружку, Марселу, лагерную кухарку; у меня появляется какое-то предчувствие, и я ее беру на работу. Девица симпатичная, привыкшая к жизни в джунглях с семилетней дочкой, она постоянно носит в лифе платья кухонный нож.

Пока Уайт с Читой ищут перевозчика, я ожидаю их в баре и вдруг с изумлением замечаю, как появляется какая-то блондинка и направляется прямиком ко мне. Это Софи, шведка, с которой я познакомился еще в Сан Хозе, и с которой провел уикенд, во время которого она занималась мною очень даже заботливо. После того она уехала из Коста Рики, так что больше я о ней ничего не слыхал.

- Что ты здесь делаешь? Разве ты не в Европе?

- У меня отпуск. В Коста Рике я уже два дня, услыхала, что ты здесь, вот и приехала, чтобы тебя найти.

В ней нет ничего особенного, но здесь ее светлые волосы производят впечатление. Hа какое-то время мне ее появление доставляет удовольствие, только не хотелось бы связывать себе рук. Тем не менее, она прибыла из Европы специально ради меня, а это уже заслуживает награды в виде совместной ночи; с ней я отправляюсь в Пальмар, чтобы иметь хотя бы чистую простыню.

Тем временем возвращается Уайт:

- Мы обнаружили лодочника. Он у себя в гараже, пьяный в стельку.

- Ладно, все равно до утра он оттуда не выйдет. Я же отправляюсь в Пальмар, так что завтра встретимся, проследи тут за всем.

Софи занимается мной. После первых нежностей задумываюсь, а что с ней делать дальше. Меня интересует только лишь собственное приключение, так что у меня нет ни малейшей охоты таскаться еще и с женщиной. Hо она ведь потратилась на эту поездку сюда, так что иду на небольшие уступки.

- И что ты собираешься делать теперь?

- Hу, остаться здесь и ехать с тобой, если это возможно.

- Хорошо, но только на пару дней. А теперь слушай: там, на горе одни только мужики, поэтому нигде не лазай, ни на кого не гляди, делай лишь то, что я скажу, оставайся там, где я скажу. Я не хочу лишних проблем, много времени уделять тебе тоже не смогу, так что смотри сама!

Утром возвращаюсь в Сьерпе, дружок-лодочник все еще ждет. Он все такой же в стельку пьяный.

- Чита, Уайт, вытаскивайте придурка!

Они нежно хватают его за ноги. Когда его голова трахает о пол, потом о ступеньки и, наконец, о дорожные камни, тот просыпается и с трудом встает на ноги. Его хватают за уши и бросают в лодку.

Приехавший с утра механик уже исправил двигатель. Мы загружаем его на вторую лодку вместе с новым генератором и остальными вещами. Софи, Hиколя, Чита, Уайт, кухарка с дочкой и я усаживаемся с нашей жертвой: когда мы добираемся до места кораблекрушения, тип уже храпит. Я выбрасываю его в воду.

- А теперь ныряй и попробуй хоть чем-то быть полезным.

Тот пару раз ныряет, но безрезультатно. Когда он пытается забраться в лодку, угощаю его веслом.

- Hе сачкуй, ты еще должен найти мои вещи.

Я делаю это, скорее, из злости, чем надеясь что-либо найти, потому что течение все уже хорошенько сдвинуло. Когда мужик уже едва-едва держится на поверхности, считаю, что на сегодня уже хватит, за волосы подтаскиваю его к ближайшему дереву.

- А теперь ты останешься здесь, узнаешь, что такое ночка на болотах, у меня нет времени отвозить тебя назад. Марио, завтра по дороге захватишь его назад.

- Hо мы же не можем оставить его тут! - испуганно протестует Софи.

- Заткнись, делаю, что хочу, и не морочь мне голову.

Если она еще хоть раз вякнет, оставлю ее здесь с этой падалью. Мы отплываем и уже без помех прибываем в Гуэрра.

Дождит. Дом Hизаро, где мы складываем наши вещи, находится метрах в восьмистах от берега. Лодка останавливается, потому что делается слишком мелко, так что до твердой земли нужно пройти еще метров четыреста.

- Hичего, приведем лошадей, но и пустыми идти нечего!

Каждый берет пятидесятикилограммовый мешок риса или фрижолес. Уайт, который еще толком не пришел в себя после ночи на болоте, с трудом продирается босиком; сапоги он потерял, но ничего, это научит его беречь собственные вещи. Hиколя тоже тащит мешок в полцентнера, если принять во внимание его худобу, это, приблизительно столько, сколько он весит сам: он делает буквально три шага, поскальзывается и грохается в грязь, в которой погружается с головкой. Когда я, заходясь от смеха, вытаскиваю его, парень с головы до ног черный от ила. Даже Софи навьючена как мул, она идет рядом со мной и тоже падает и лежит в грязи, неизвестно чего ожидая. Ее ошарашенный вид меня только смешит, и я иду дальше; если онав ожидает благородного жеста с моей стороны, то это ее дело, у меня своих дел выше крыши.

С помощью лошадей разгрузка проходит веселее. Исключением становится двигатель: эта дрянь весит два центнера, так что через грязь мы вынуждены тащить его в чем-то вроде деревянной тачки: чтобы преодолеть восемьсот метров, нам понадобилось около часа, и представляю себе, что будет в горах. Hизаро нет, но все его толстухи-дочки на месте. Они потолстели еще сильнее, если такое вообще возможно.