Линкор «Шарнхорст» - Альф Якобсен

«В ослепляющую пургу и при видимости, близкой к нулевой, им нужно было лететь между горами и одновременно следить за секундной стрелкой, чтобы зафиксировать момент выхода в открытое море в условиях полярной ночи»,

— писал Франк де Гаан, дежуривший в составе 1-й эскадрильи (1. Staffel) в Тромсё.

Когда Маркс оказался в точке примерно в 60 милях к северо-западу от острова Сёрё, его радиолокационная станция Hoentwiel засекла несколько отраженных сигналов. В 10.12 Маркс отправил первую радиограмму:

«КООРДИНАТЫ 72 СЕВЕРА, 22.5 ВОСТОКА. ОБНАРУЖИЛ НЕСКОЛЬКО КОРАБЛЕЙ».

Благодаря удачно выбранному курсу Маркс вышел прямо на группировку, в которую входили «Дюк оф Йорк», «Ямайка» и четыре союзнических эсминца. В течение полутора часов он следил за ними.

«Я помню, как этот негодяй кружил над нами, чуть заметный в тумане, причем в пределах дальности зенитной стрельбы. Однако мы не открывали по нему огонь, какой смысл? Мы бы, вероятно, все равно в него не попали, к тому же „Шарнхорст“ могли насторожить вспышки выстрелов. Поэтому Брюс Фрейзер спокойно сидел, покуривая трубку, и говорил — пусть крутится»,

— так вспоминал лейтенант Ричард Кэредж, служивший на линкоре «Дюк оф Йорк».

Hoentwiel была достаточно примитивной радиолокационной станцией, которая работала на длине волны 53 см. Самолет данного типа имел шутливое прозвище — «Летающая галоша»; под напором ветра его раскачивало и швыряло из стороны в сторону, так что разобраться с метками на экране было нелегко, однако Маркс не сдавался.

«Командир немецкой летающей лодки был, видимо, не удовлетворен результатами наблюдения. Несмотря на шторм и снежную пургу, он летал над кораблями и даже запросил опознавательный сигнал. Он доложил, что получил ответный сигнал от эсминца. Однако это было не так».

В 11.40 Маркс был уже более уверен в достоверности результатов наблюдения и поэтому отправил вторую, более подробную радиограмму:

«УСТАНОВИЛ КОНТАКТ В 10.12–11.35. СУДЯ ПО СИГНАЛАМ РАДАРА, ИМЕЕТСЯ ОДИН КРУПНЫЙ КОРАБЛЬ И НЕСКОЛЬКО БОЛЕЕ МЕЛКИХ. ПО ВСЕЙ ВИДИМОСТИ, ИДУТ НА ВЫСОКОЙ СКОРОСТИ, КУРСОМ НА ЮГ».

Затем совершенно непонятную ошибку совершил флигерфюрер Лофотенских островов генерал-майор Эрнст-Август Рот. Только в 13.06, т. е. спустя три часа, он передал первое сообщение Маркса дальше — адмиралам в Нарвике и в Киле. Вторая же, более подробная, радиограмма, в которой сообщалось «об одном крупном корабле и нескольких более мелких кораблях», вообще была задержана до следующего дня. Дело в том, что Рот не вполне доверял сообщениям Маркса; он хотел докладывать не о предположениях, а о твердо установленных фактах.

В Нарвике сигнал, вызвавший большую тревогу, был зафиксирован в журнале в 13.41. Капитан цур зее Петерс записал:

«Это сообщение крайне неприятно, поскольку, на мой взгляд, речь может идти только о вражеском соединении, намеревающемся отрезать пути отхода Боевой группе. Командующий Боевой группой должен иметь полную картину обстановки, получив данное сообщение по FVLM (система радиосвязи между Люфтваффе и Кригсмарине), к тому же он знает, где находятся его эсминцы».

Мысль о возможной вражеской группировке начала преследовать Петерса задолго до Рождества. Тем не менее он не стал объявлять тревогу, полагая, что Бей тоже получил это сообщение. Учитывая последующие события, такое пассивное поведение командующего группировкой подводных лодок кажется загадочным. На Z-38 текст радиограммы был передан корветен-капитану Брютцеру лишь в 14.45. Последний немедленно переадресовал ее капитану цур зее Иоханесону на Z-29; радисты этого эсминца не следили за радиообменом между Кригсмарине и Люфтваффе по каналу FVLM. Этот канал вообще не прослушивался, вместо этого засекались пеленгационные сигналы с подводных лодок группы «Железная борода». Мнение Брютцера было таково:

«Сигнал свидетельствует о присутствии вражеского соединения, целью которого является либо перехват Боевой группы, либо нападение на нее сзади. То, что радиограмма получена с большим опозданием (через 4,5 часа после обнаружения), может иметь серьезные последствия».

Иоханесон, в свою очередь, вообще не упомянул в своем дневнике о сигнале, полученном от Брютцера. Он также не попытался выйти на связь с «Шарнхорстом», хотя после сражения писал так:

«Мы с командиром флагмана пришли к единому мнению. Нас удивило, что пилот гидросамолета не подкрепил свое важнейшее сообщение результатами визуального наблюдения».

Находясь в точке далеко к северу, контр-адмирал Бей оставался в блаженном неведении, не подозревая, что постепенно складывается очень опасная обстановка. На борту у него были офицеры из службы B-Dienst, непрерывно следившие за сообщениями на частотах англичан. Согласно Рольфу Иоханесону, любимым коньком Бея был разговор о возможном присутствии американских линкоров и авианосцев. Из действий Бея не следовало, что он опасается быть отрезанным. Адмирал, которого против его воли отправили в Арктику, шел прямо в смертельную ловушку, даже не пытаясь избежать опасности.

Между 11.30 и 12.00 «Шарнхорст» находился недалеко от кромки полярных льдов; Бей развернул линкор и пошел на юго-запад, прямо навстречу штормовому ветру. В 11.58 он отправил Иоханесону радиограмму, смысл которой, наконец, был ясен:

«СЛЕДУЙТЕ В КВАДРАТ АВ6365».

Теперь намерения Бея стали понятны: он намеревался атаковать конвой с севера, предлагая эсминцам идти в атаку с юга.

Комментарий Иоханесона достаточно красноречив:

«Командующий, таким образом, предоставляет флотилии право действовать самостоятельно. Dank sei Gott!».

Квадрат АВ6365 соответствовал координатам точки, в которой Любсен впервые обнаружил конвой. Однако с тех пор прошло почти три часа, и данные устарели, а слова благодарности командующего флотилией эсминцев, обращенные к Всемогущему, не возымели нужного результата. Приказав остальным двум эсминцам следовать за ним, он избрал ошибочный курс — 280 градусов, в результате чего должен был оказаться в теперь уже неверной точке, указанной U-277. К этому времени конвой вновь быстро изменил курс и теперь направлялся на север. Это означало, что уже во второй раз за это злополучное утро Иоханесон должен был пройти к югу от торговых судов, за которыми охотился. Ситуация усугублялась тем, что ветер дул с левого крамбола,[30] так что эсминцам приходилось нелегко.

«[Идти со скоростью в] более 15 узлов практически против ветра неразумно. Чувствуется сильная вибрация корпуса корабля»,