Линкор «Шарнхорст» - Альф Якобсен

Семь матросов было убито сразу, пятеро получили ранения, двое из них потом умерли. Сильные разрушения внутри корпуса на боеспособность «Норфолка», однако, никак не повлияли. Осколки попали и в машинное отделение, но матросы еще в течение шести часов поддерживали максимальную скорость крейсера. Им даже удалось выжать из двигателей дополнительную скорость. Капитан Бейн сказал:

«Благодаря команде машинного отделения „Норфолк“ шел с такой скоростью, какой раньше никогда не достигал. Поэтому мы нисколько не отстали, а потом смогли принять участие в финальной фазе сражения».

Второй бой этого дня продолжался всего двадцать минут, после чего «Шарнхорст», развив максимальную скорость, пошел на юг. Не считая неразорвавшегося снаряда на юте, никаких повреждений корабль не получил. По рассказу Гёдде, экипаж линкора, по-видимому, переоценил тяжесть повреждений, полученных вражескими кораблями, по сравнению с фактическими. И все же Бей уклонился от боя на близкой дистанции. Он находился на расстоянии всего в 12–15 миль впереди конвоя, но не попытался прорваться к торговым судам.

Гросс-адмирал Дёниц не скрывал своей досады по поводу действий Бея:

«На этот раз „Шарнхорст“ с тактической точки зрения занимал более выгодную позицию. Силуэты вражеских кораблей четко вырисовывались на фоне более светлого юго-западного горизонта, в то время как „Шарнхорст“ скрывался в темноте северного сектора. Ему следовало продолжить бой и уничтожить более слабое британское соединение, особенно учитывая серьезные повреждения, полученные им. Если бы он действовал таким образом, то вновь возникла бы прекрасная возможность атаковать конвой».

Бею не удалось использовать свое тактическое преимущество. Вместо этого он быстро шел на юго-восток со скоростью 28 узлов — прямо к берегам Финмарка. Разгадка такого поведения, по-видимому, кроется в радиограмме, отправленной командующему флотом в 12.40:

«КВАДРАТ 4133. ВСТУПИЛ В БОЙ С НЕСКОЛЬКИМИ КОРАБЛЯМИ ПРОТИВНИКА. ПОДВЕРГАЮСЬ ОБСТРЕЛУ СОЕДИНЕНИЕМ ТЯЖЕЛЫХ КОРАБЛЕЙ [С УПРАВЛЕНИЕМ] ПО РАДАРУ (Курсив автора)».

Однако ведь сам Хинтце объявил по системе внутренней связи корабля, что ближний эскорт состоит из трех крейсеров, к тому же и впередсмотрящие хорошо видели очертания вражеских кораблей с дистанции всего 8000 метров. Но можно понять и командующего флотом, генерал-адмирала Шнивинда, который, получив радиограмму Бея, сделал такой вывод:

«Благодаря более совершенной технике, противник имеет возможность вести бой с помощью радара. У „Шарнхорста“ нет подобного оборудования. Если он находится под обстрелом тяжелых кораблей с управлением огнем по радару, то в соответствии с приказом командира Боевой группы должен выйти из боя».

Бей выжидал еще целый час, прежде чем приказал эсминцам идти в сторону норвежского берега. Радиограмма, отправленная им в 13.40, была краткой и четкой:

«ОТХОДИМ».

Иоханесон, командующий флотилией, еще в течение двух часов тщетно пытался самостоятельно обнаружить конвой. Приказ об отходе его разочаровал, однако он не торопился его выполнять. Желая потянуть время, он радировал Бею, что хочет получить подтверждение:

«ПРОШУ ДАТЬ ОПЕРАТИВНЫЙ ПРИКАЗ».

Ответ, полученный в 14.26, был так же лаконичен, как и первый сигнал:

«ВОЗВРАЩАЕМСЯ ДОМОЙ».

Операция «Остфронт» явно заканчивалась. Боевой группе было приказано возвращаться в Каа- и Ланг-фьорды. Атака завершилась унизительным провалом, но никто пока не думал о предстоящем разбирательстве.

Однако дальше к северу вице-адмирал Барнетт собирал новые силы после состоявшейся перестрелки. В погоне участвовали три крейсера — «Белфаст», «Шеффилд» и «Норфолк» в сопровождении эсминцев, это были — «Маскетир», «Матчлесс», «Оппорчун» и «Вираго». Скорость была увеличена до 28 узлов. Корабли шли за «Шарнхорстом» на дистанции от 13 до 20 километров — их не было видно, но радарный контакт был установлен. А с юго-запада спешили «Дюк оф Йорк» и Соединение-2, которое наводилось на цель по радиосигналам Барнетта.

Таким образом, план Бея из-за сочетания таких факторов, как неудачное стечение обстоятельств, неправильная подготовка операции и нерешительность, полностью провалился. И напротив, план, разработанный Фрейзером, сработал идеально. Развязка быстро приближалась.

Глава 22

ПОРАЖЕНИЕ

У МЫСА НОРДКАП, 15.00–21.00, ВОСКРЕСЕНЬЕ 26 ДЕКАБРЯ 1943 ГОДА.

После драматичных утренних событий все, кто находился на борту «Шарнхорста», в большей или меньшей степени почувствовали нервную реакцию, хотя оставались на своих постах.

«Я был на фор-мачте. Завывал ветер. Было холодно, совершенно темно и ничего не видно»,

— рассказывал Гельмут Бакхаус. Некоторые матросы пытались поспать, другие захотели поесть. Однако к мискам с горячим гороховым супом почти никто не притронулся. Линкор шел к мысу Нордкин, ветер дул с правого крамбола. Стальной гигант сильно раскачивало, и даже закаленные матросы с трудом преодолевали приступы морской болезни.

Утренний бой сильно отличался от всех прежних. Во время рейдов «Шарнхорста» в Атлантике в первые годы войны даже проявлялось некое рыцарство. Торговым судам приказывали лечь в дрейф, затем экипажи «уговаривали» покинуть свои суда, после чего последние вместе с грузом отправляли на дно, произведя несколько точных залпов по ватерлинии. Но в ноябрьском Баренцевом море было не до джентльменства: «Шарнхорст» вел поиск конвоя, неся смерть и разрушения. Да, на этот раз не удалось прорваться к безоружным торговым судам. Однако экипаж был свидетелем пожаров на борту крейсеров, вызванных разрывами снарядов линкора, и никого это особенно не тронуло. Конвой не удалось уничтожить, и все же экипаж неплохо себя показал. Равнодушие матросов можно было объяснить, с одной стороны, апатией, вызванной недосыпанием, а, с другой, — чувством облегчения и гордости за свой корабль, особенно учитывая его славное прошлое. «Шарнхорст» считался счастливым кораблем и, конечно, непотопляемым. Три-четыре часа хода на полной скорости, и вскоре покажется норвежский берег. В полночь они уже будут вне опасности и вновь встанут на якорь. Рассказывает Гельмут Файфер:

«Один из моих приятелей сразу после Рождества должен был получить отпуск и уехать в Везермюнде. Когда было приказано выйти в море, он очень испугался и сказал: „При атаке на конвой мы все погибнем“. Я сказал, что у „Шарнхорста“ двадцать один водонепроницаемый отсек, он никак не может утонуть, так что нечего бояться. Он отвечал: „Нет, все равно мы погибнем“. Помню этот разговор, как будто он состоялся вчера. Однако это был нетипичный случай. В основном матросы не верили, что может быть беда. Мы не сомневались, что скоро окажемся в полной безопасности, вернувшись на свою прежнюю якорную стоянку».