Добродетельная женщина - Лиз Карлайл

Дэвид покачал головой.

— Ничего. Я расскажу обо всем де Рохану… Правда, пока не представляю, как объяснить ему нашу сегодняшнюю вылазку. У него может сложиться весьма нелестное мнение о моих сексуальных пристрастиях.

Сесилия молчала. Видимо, это небольшое приключение потрясло ее больше, чем она ожидала. Она устало откинула голову и закрыла глаза.

Дэвид зачарованно смотрел на нее. Как же она красива, его укрощенная тигрица! Под левым глазом у нее была маленькая родинка — темно-коричневое пятнышко на безупречно гладкой коже. Дэвид не мог оторвать от него глаз.

Поток экипажей стал реже, и карета прибавила ход. После всех треволнений дня Дэвид с удовольствием любовался лицом своей спутницы. Черная вуаль красиво оттеняла ее фарфоровую кожу и выбившиеся из-под шляпки огненно-золотые локоны. Какие у нее губы — сладкие, полные, изящно очерченные, как у Купидона! И нос с чуть вздернутым кончиком.

У Сесилии были длинные, на удивление темные ресницы и щеки, все время залитые краской — то бледно-розовой, то ярко-пунцовой. Каждое движение души отражалось на ее лице, и это ему тоже нравилось. Большинство знакомых ему женщин были искусными притворщицами, но румянец Сесилии постоянно выдавал ее чувства.

И что же, черт возьми, ему с ней делать?

Она предлагала себя в любовницы. Он не одобрял эту идею, но и не находил в себе сил отказаться.

В то же время Сесилия не скрывала, что хочет еще раз выйти замуж и родить детей, четверых или пятерых. Разумеется, ей нужно, чтобы у них было безупречное происхождение. Она отвечала на его вопросы об этом с явной насмешкой, и все же в ее словах была доля правды.

Сам Дэвид задумался о детях только после внезапной кончины Генри, первого мужа Дженет, который оставил ее молодой вдовой с двумя маленькими мальчиками на руках. Стюарт и Робин были очень милы, но, когда Дженет родила девочек, Дэвид совсем потерял голову. Эти милые создания так очаровательно лопотали, цепляясь за его палец своими маленькими кулачками! Они будили в нем древний инстинкт защитника — ему хотелось сделать все, чтобы оградить их от всевозможных бед.

Он смотрел на Сесилию, сидящую напротив него. Да, из нее получится отличная мать. Как и Дженет, она будет тщательно заботиться и терпеливо воспитывать своих детей. О Боже, как он хотел, чтобы это были их общие дети!

Возможно ли тЈкое? Это желание, спрятанное на самое дно души, появилось в нем с той минуты, как он впервые встретил Сесилию Маркем-Сэндс. Но Дэвид никогда не верил в любовь с первого взгляда. Он не был романтиком, однако все же признавал родство душ, видя, как расцвела от счастья его сестра после второго замужества.

Мог ли он сделать Сесилию такой же счастливой? Черт возьми, он должен серьезно подумать! Их тайные свидания долго не продлятся. Она не захочет чернить свое имя связью с человеком, который слывет бездельником и распутником.

И он действительно был таким — до тех пор, пока не начал работать в миссии «Дочери Назарета». За несколько дней его строптивость, досада на Коула, обхитрившего его, горячая убежденность в том, что он обделен судьбой, исчезли, когда он узнал, что там творится.

Кроме того, в миссии оказалась Сесилия, которая вызывала в нем целую бурю противоречивых чувств. Он даже не мог ей честно ответить, почему украл проклятый чулок. Как же рассказать ей правду о своей жизни и, что самое главное, о происхождении? Как признаться, что он вовсе не виконт Делакорт?

Впрочем, Сесилия, вероятно, примет это легко. Она очень искренняя в отличие от большинства женщин. Ей, пожалуй, можно доверять. Даже если его откровения приведут ее в ужас, и она откажется выйти за него замуж, он может не опасаться, что она помчится на Пиккадилли и растрезвонит его историю каждому встречному.

Как же это трудно — обнародовать позор его горячо любимой матери… и открыть свое сердце! Согласится ли Сесилия после этого иметь от него детей?

— Дэвид? — Сонный голос прервал его размышления. — Куда мы едем?

Только сейчас до него дошло, что он не знает ответа на этот вопрос. Он велел кучеру трогать, но не сказал, куда ехать.

— Ко мне домой, — заявил он, стараясь придать голосу уверенность. — Мы поужинаем на Керзон-стрит… Впервые за весь вечер Сесилия расстроилась.

— Надеюсь, ты не водишь любовниц к себе домой? Ведь вы живете с мамой…

Дэвид невольно разозлился.

— Я не стал бы тебя так называть, — отрезал он. — И для мамы было бы большой честью принимать у себя такую гостью.

Сесилия вымученно улыбнулась.

— Но?..

Она слишком хорошо знала Дэвида и уловила растерянность в его голосе. Он перестал хмуриться.

— Но так случилось, что в данный момент я живу один, — сказал он уже мягче. — Мама и Шарлотта уехали в гости к леди Килдермор и отправили в отпуск почти всех слуг.

— Понятно, — удивленно сказала Сесилия. — Они что, подруги?

— Да, и очень хорошие. Сесилия немного помялась.

— Дэвид, — осторожно начала она, — можно спросить тебя об одной вещи, которая меня не касается?

— Конечно, милая. Я внимательно тебя слушаю. Сесилия потупила глаза и принялась теребить ручку ридикюля.

— Твоя мама сильно расстроилась, когда ты не женился на леди Килдермор? — робко произнесла она. — Конечно, она старше тебя, зато богата и красива.

Опять она задает дурацкие вопросы!

— Нет, — медленно проговорил он. — Мы с ней просто дружим и никогда не собирались пожениться. К тому же мы бы ни за что не ужились: у нас слишком похожие характеры и темперамент… — Дэвид осекся, боясь сболтнуть лишнее. — Сесилия, я не хотел бы сейчас говорить о Дженет, — сказал он со вздохом. — Я хочу заняться с тобой любовью. Ты опустишь вуаль, войдешь в мой дом и позволишь мне проводить тебя в спальню, да? — Он ласково дотронулся до ее руки.

— Мне не нужна вуаль. Дэвид нахмурился.

— Я настаиваю, Сесилия. Я еще не готов к тем скандальным отношениям, которые ты так беспечно пытаешься начать.

Она смутилась.

— Вдовы часто заводят любовников. В этом нет ничего скандального.

— Но только не для тебя.

— Как скажете, милорд. — Сесилия, изящно вскинув руки, опустила на лицо вуаль. — Вот видишь? Когда мне что-нибудь нужно, я умею быть послушной.

Дом Дэвида на Керзон-стрит являл собой образчик изысканной элегантности. Как он и сказал, в нем сейчас почти не осталось слуг, и они довольно долго ждали, пока им откроют дверь.

С самым невозмутимым видом лакей принял у Сесилии плащ. Дэвид подал ей руку и повел по дому, предварительно небрежно, словно делал это каждый день, распорядившись, чтобы им принесли легкий ужин в спальню. На первом этаже располагались столовая, гостиная в сине-золотых тонах и красивая просторная веранда с застекленными дверями, выходившими в маленький сад.