Бойня титанов - Хейли Гай

Легио Атарус ослеп. То же самое произошло с кораблями Имперской Армии и Космофлота. Многие корабли, только что сражавшиеся в пустоте, теперь беспомощно дрейфовали, лишившись зрения после вспышки электромагнитного импульса. Силы, верные магистру войны, пострадали меньше. Несмотря на остаточные помехи, до пустотных кораблей, людей, машин и всех, кто представлял собой нечто среднее, дошел закодированный сигнал.

«Прикончить».

Под множеством своих масок Харртек хищно оскалился. Под личиной титана, под медным воротом костюма, под натянутым обличьем человека, которое он носил, зарычало нечто дикое.

Выделив из группы титанов Атаруса шатавшегося «Разбойника» в красно-черно-золотой броне, он бросился в атаку.

На Головешек надвигалась резня, и возглавлял ее Харртек.

Глава 21

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПЕРЕСМОТРЕНО

Три дня Харртек бился над решением проблемы. Все это время головная боль буквально сводила его с ума. Он с радостью вынес бы эти страдания, если бы они помогли вернуть власть над боевой машиной. Его мучило то, что «Нунцио Долорес» ускользнул из-под контроля. Сначала обвинения в трусости, теперь еще и это. Он сомневался, что кто-то заметил его промах, но раз такой случай произошел, он может повториться. И с Харртеком будет покончено.

В итоге он нашел только один выход. Придется вступить в переговоры с магосом.

Ардим Протос устроил себе логово в недрах Узла Гардоман, вне секторов, отведенных для его собратьев в черных одеяниях, вне зоны действия системы жизнеобеспечения. Протос отклонил его вызов, однако вместо этого пригласил Харртека к себе, и тому пришлось основательно подготовиться. Об этой необходимости ему сказал единственный взгляд, брошенный на бумажную карту. В секциях Узла вокруг жилища магоса не было ни воздуха, ни силы тяжести, ни тепла. Маршрут к нему проходил через несколько разрушенных залов, и потому Харртек повесил на спину резервуар со сжатым воздухом, а под мышку взял боевой шлем. Герметичные манжеты защищали его от вакуума. Нагреваемая нижняя куртка помогала сохранить жизнь. Он выглядел так, словно собирался совершить выход в открытый космос, и во многих отношениях так оно и было. Он спускался с одного уровня на другой, игнорируя взгляды рабочих. Харртек выбирал ступени и спиральные лестницы, предпочитая их лифтам.

— Это покаяние, — напоминал он себе, ступая на девятнадцатую по счету лестницу, далеко не последнюю на его пути.

В глубинах сооружения царила особая красота. Замерзшие струи воды и канализационных стоков соединяли полы с потолками. Разгромленные уровни украшала мозаика тел, склеенных морозом и образовавших синеватые произведения искусства, напоминающие о страданиях человека. У многих из таких фрагментов Харртек задерживался на пару мгновений, а один даже заставил его остановиться на несколько минут.

Спуск вывел Терента из одного зала в другой, почти ничем не отличающийся от предыдущего. Там мостки проходили на некотором расстоянии от стены, а потом по спирали, шаткими петлями, спускались до самого дна, где, как ни странно, все еще сохранились крепления. Воздуха здесь не было. Стену пересекала диагональная расщелина длиной около четырехсот метров, оставленная лэнс-лучом, безжалостно пробившим наружную оболочку. Через пробоину, окаймленную шариками вскипевшего и быстро охлажденного металла, была видна атмосфера Теты Гармона V.

Планета заполняла всю пробоину от края до края, демонстрируя желтовато-зеленые разводы штормов, переплетающихся между собой, подобно плетям морских растений, и отличающихся оттенками нефритового цвета. Но Харртека привлекла не эта природная картина, а вид войны над ней. Над атмосферой то и дело появлялись ослепительные вспышки горящих обломков орбитальных станций.

Ни одно изобретение человека не имело такой силы, чтобы овладеть миром размерами с Тету Гармона V. Объект вроде Иридия можно было держать в оковах промышленности, но газовый гигант слишком велик, чтобы подчиниться надолго. Человечество тысячелетиями выкачивало из него водород, но не оказало на его существование ни малейшего влияния. Для миров подобного размера люди были не более чем мелкими насекомыми. И вот теперь хозяин заметил их и почесался. Колоссальный гравитационный колодец Теты Гармона V вызвал невиданную бомбардировку этого мира. Орбитальные станции, шальные снаряды, тучи льда, тела — все это всасывалось в плоть планеты. Неустанная и безжалостная месть, недоступная пониманию мелких существ, снующих по всей галактике.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Красиво, — произнес Харртек.

Дыхание затуманило визор шлема. Он не был предназначен для длительных операций в пустоте, и на бронестекле собирался конденсат. Но Харртек постоял еще немного, наблюдая, как формируются, соединяются друг с другом и пропадают золотистые круги, как исчезает все, что попало в зону могучего притяжения газового гиганта.

Терент продолжил путешествие лишь после того, как в результате вращения картина сдвинулась и вместо нее в пробоину заглянула чернота космоса.

Протос, конечно, его ждал. В лабораторию дотошного безумца Харртек вошел в клубах дезинфицирующих газов.

Там было очень много моделей. Позже он вспомнил о них. Уменьшенные копии титанов, дополненных пульсирующими органическими наростами. Размером они не превышали человеческого младенца и не отличались тщательностью исполнения. Харртек проигнорировал их. Он не понимал важности этих предметов, пока не стало слишком поздно.

Перемигивание сигнальных ламп подсказало Теренту, что можно снять шлем. Он не доверял этим сигналам, но все же послушался их рекомендации. Давление изменилось. В его шлеме воздух подавался под более сильным давлением, и теперь поток вырвался в лабораторию Протоса. Лишь спустя несколько мгновений давление выровнялось и Харртек ощутил горячую вонь логова магоса: раскаленный электричеством металл, гниющая плоть и тысячи химических компонентов.

Протос в развевающемся одеянии спустился с потолка, раскинув за спиной механодендриты, похожие на дополнительные руки языческого бога. От его бормотания на двоичной речи в голове возникла болезненная пульсация.

— Позер, — буркнул принцепс. Он сплюнул на пол не только в знак презрения — привкус воздуха оседал в глотке неприятной пленкой. — Ты не постарался хоть чуть-чуть облегчить мне жизнь.

Протос завис в метре от пола. Он молитвенно сложил перед собой металлические конечности, странным образом резко контрастирующие с гладким старческим лицом, на котором застыло покровительственное выражение, какого Харртек еще не видел.

— Напротив, я сделал все, чтобы тебе стало легче. — Одеяние Протоса встопорщилось, имитируя пожатие плечами. — Ты отверг меня. Теперь тебе придется доказать свою решимость.

— Ты знаешь, почему я пришел?

— А зачем еще тебе меня разыскивать? Ты пытался вызвать меня. — Протос медленно покачал головой и улыбнулся, словно добрый дядюшка, упрекающий озорника. — Меня нельзя вызывать. Мы, восемь магосов Соты-Нул, приходим лишь по собственной воле. А такие, как ты, принцепс-майорис, обращаются к нам с просьбами. — Он спустился ближе к полу. — Ты хочешь обрести могущество, которое я предлагал? Тогда преклони колени.

Харртек нахмурился, но повиновался.

— О великий техножрец, — с нескрываемым сарказмом произнес он. — Даруй мне могущество, предложенное ранее, которое я так грубо отвергал.

— Нет, так не годится, — возразил Протос.

— Знаешь что? — отрезал Харртек, поднимаясь на ноги. — Мне плевать. Ты не просто так приходил ко мне. Ты выбрал меня не случайно. Так вот, я здесь. Теперь тебе решать, принять меня или нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А почему ты захотел взять то, что я предлагаю?

Магос продолжал парить над полом, сложив руки, словно торговец, намеревающийся заключить выгодную сделку.

— Потому что я хочу увеличить свою мощь. Я сражался с Легио Атарус, и они едва не победили. Не хочу, чтобы это повторилось, или эта война никогда не закончится.