Мальчик и Тьма - Сергей Лукьяненко

Самое удивительное было в том, что караван шел по тропе. Солнце лишь пару часов назад зажглось в небе, и вряд ли сейчас хоть кто-то в мире Крылатых занимался повседневной работой. А торговцы продолжали свой путь.

– Ты видишь их? – крикнул я Шоки. Тот кивнул, распластывая в воздухе крылья и явно радуясь возможности отдохнуть.

– Спускаемся! – не то приказал, не то просто сообщил я и заскользил вниз.

Караван начал медленно останавливаться; охранники неторопливо разбрелись вокруг быков, изготовили к стрельбе арбалеты.

Пусть только посмеют…

Я опустился метрах в двадцати от замершей колонны, через мгновение, раскинув черные крылья, рядом сели Лэн и Шоки. Так втроем мы и двинулись к маленькой группке в голове колонны. Там было несколько охранников и двое торговцев… торговок…

– Привет, Даня, – помахала мне рукой Гарет. Реата, стоявшая у нее за спиной, подмигнула мне.

У меня внутри все опустилось, а сердце забухало часто-часто. Гарет сделала несколько шагов, подходя, положила руку на мое плечо.

– Я рада, что ты победил, – продолжила она. – Сумрак не воюет со Светом. Этому миру потребуется многое… очень многое из других миров. И только мы сможем дать ему зерно для посевов, животных для пастбищ, стекла для окон… – Гарет улыбнулась. – Солнцезащитные очки и крем от загара.

– А расплачиваться придется Светом?

– Нет, конечно же. Свет – вовсе не самый выгодный товар, Даня. Умелые бойцы стоят куда дороже.

Я молчал. Не собирался я спорить с торговцами, и единственное, что хотел сказать, спускаясь к каравану: «Убирайтесь навсегда!»

Вот только Гарет я этого сказать не смогу.

– Сумрак не воюет со Светом, – повторила Гарет. – Он достаточно силен, чтобы позволить себе мир.

– Мы не случайно встретились, – прошептал я.

– Конечно. – Гарет кивнула. – А что было случайного в твоей жизни с тех пор, как ты встретил Котенка? Все происходило так, как хотел Свет.

– Не все, – очень тихо, чтобы не услышал Лэн, ответил я. – Там, в башне, я поступил по-своему…

– Да, – неожиданно легко согласилась Гарет. – Поэтому ты мне и нравишься, Даня.

Может быть, мне показалось. А может быть, она и вправду говорила искренне. Только я отступил назад, словно мне стало страшно.

Так оно и было – на самом деле. Сумрак не воюет со Светом, а Свет – с Сумраком. Но и мира между ними нет… Не может быть.

– Прощайте, – не то Гарет, не то всему каравану, не то своему детству сказал я.

– Прощай, – кивнула Гарет. – Мы не встретимся больше под этим небом.

Крыло отозвалось болью, когда я взмыл в небо – голубое небо с пушистым оранжевым солнышком. Крылу был нужен отдых – но я не мог сейчас отдыхать.

Хорошо, что ни Лэн, ни Шоки не стали ничего спрашивать. Мы летели домой – над голыми скалами, над речушками, над обратившимися в груду щебня башнями Летящих, над городами Крылатых, где улицы пестрели от высыпавших из домов людей.

А над городом Лэна небо было пустым, и по улицам носилась лишь малышня. Отсюда на войну ушли почти все.

– Я лечу на площадь, – сказал мне Шоки, когда мы стали снижаться. – Надо все рассказать…

– Я туда не полечу. Извини. – Я глянул на Шоки с неожиданным даже для себя вызовом. Но он не спорил. Завис в воздухе – и я почти физически почувствовал боль, бьющуюся в его Крыле.

– Это был мой последний вылет, Данька, – как-то очень строго сказал Шоки. – Я выложился весь, мне больше не взлететь. Но я рад, что мы воевали рядом… жаль только, что не я первым нашел тебя.

Что я мог ему сказать?

А Шоки протянул руку – это очень трудно сделать, когда паришь на месте, и коснулся моего плеча.

– Женщина торговцев сказала, что вы не увидитесь под этим небом. А мы с тобой не увидимся никогда. Я чувствую. Спасибо тебе, что мы можем видеть это небо. Прощай.

Он сложил Крыло и провалился вниз, лишь перед самой землей начиная тормозить.

– Что это с ним? – хмуро спросил Лэн.

– Не знаю, – признался я. – Летим домой, Лэн.

Мы сели на площадку своей башни и спустились в дом по винтовой лестнице. Первым делом я стянул Крыло, бросил его на кровать, забрался в ванну и полоскался минут двадцать, смывая с себя сладкий запах гари и мелкий, как пыль, песок. Потом постоял минуту под ледяным душем и до боли растерся полотенцем.

Голова стала ясной, и даже настроение улучшилось. Но усталость не ушла, лишь отползла куда-то глубоко внутрь. Натянув шорты, я вышел в свою комнату.

На моей кровати спал Лэн. Крыло он не снял, и черные перепонки крыльев слегка подрагивали, отзываясь на обрывки его снов. Наверное, Лэн дожидался меня, чтобы о чем-то поговорить, но усталость взяла свое.

Я лег рядом, подложив руки под голову и бесцельно глядя в потолок. Почему-то мне казалось, что я не смогу уснуть – слишком близко была башня Повелителя Летящих, и Настоящий враг, и мертвый Лэн, и Солнечный котенок… Но Лэн ровно дышал во сне, и пятнышко света, просочившееся сквозь полузадернутые шторы, лежало на моей руке теплым прикосновением.

Я уснул.

Пробуждение было резким, как от толчка. Тело ныло, наверное, я спал так крепко, что даже не поворачивался во сне. Лэн повернулся на бок и уткнулся мне в плечо. Пятнышко света переползло ему на щеку.

Осторожно, чтобы не разбудить Младшего, я встал, подошел к окну и распахнул шторы. Хорошо, что дом Лэна стоит почти на окраине. Солнышко садилось за горизонт, лишь край его сверкал над горами. Но зато никакие дома его не загораживали, и комнату наполнял мягкий вечерний свет.

– А звезды ночью будут? – сонным голосом спросил Лэн, садясь на кровати.

Да, что-то я не сообразил, что Крылатых легче разбудить светом, чем тумаками или ведром холодной воды.

– Должны быть, – авторитетно пообещал я.

Лэн подошел к окну, и минуту мы стояли рядом, держась за руки и глядя на уползающего за горизонт Котенка.

Друзья умирают или предают… но обычно у них нет другого выбора.

– Данька, а как пускают солнечные зайчики? – вполголоса спросил Лэн.

– Как правило – с помощью зеркала.

– Я сейчас… – Лэн выбежал из комнаты, но почти сразу вернулся. В руках у него была маленькая шкатулка.

– Это в ней Герт хранил Солнечный камень, – смущенно сказал Лэн. – Я ее взял… на память.

Он раскрыл шкатулку, и я увидел, что изнутри она выложена зеркалами.

– Подставь под солнечный свет, пока он еще есть. – У меня вдруг перехватило дыхание. Лэн пожал плечами и повернул раскрытую шкатулку к окну.

На темной ткани отдернутых штор задрожал маленький солнечный зайчик. Мы с Лэном опять переглянулись, потом я осторожно кивнул.