Великая самозванка (СИ) - Зинина Татьяна

Кай снова её поцеловал, но на этот раз уже более горячо и требовательно. Рус отвечала ему с не меньшей страстью. Теперь она уже не сомневалась, что на самом деле хочет стать его женщиной. И приняв это решение, окончательно успокоилась и позволила всему идти своим чередом.

Он уложил её на кровать, сам же лёг рядом и несколько минут просто смотрел на разгорячённую тяжело дышащую девушку, наслаждаясь мыслью, что такая она только для него. Но когда Рус сама потянулась к нему за очередным поцелуем, лишь улыбнулся и продолжил свою ласковую пытку.

Кай не спешил. С упоением и тягучим наслаждением он губами и руками изучал красивое тело своей рабыни, с удовольствием отмечая, как трепетно она принимает его ласки. Но не торопился окончательно избавить девушку от остатков одежды, всё ещё боясь напугать.

Неспешно стягивая с её ноги тонкий чулок с кружевной отделкой, он легко целовал каждый сантиметр оголённой кожи. Глаза же его неотрывно следили за реакцией Рус, улавливая малейшие изменения. Когда же дело дошло до лёгкого полупрозрачного бюстье, а губы Кая добрались-таки до её обнажённой груди, девушка уже была не в состоянии нормально мыслить. Она оказалась не в силах сдерживать стоны непонятного ей наслаждения, и покорно выгибалась навстречу каждому прикосновению.

К тому моменту, когда на ней не осталось одежды, а Кай отвлёкся, чтобы избавиться и от своей, Рус уже почти не соображала. Ей казалось, что она находится где-то на грани этого мира и другого… неизвестного. Непознанного. А когда её легко накрыло тёплое и такое желанное мужское тело, а губы снова почувствовали требовательный поцелуй, она окончательно перестала понимать происходящее.

Потом была какая-то лёгкая и совершенно незаметная боль, которая сопровождалась такой волной тягучего жара, что даже немного напугала Рус. Она попыталась вырваться, уползти, освободиться, но наткнувшись на чуть затуманенный явным удовольствием взгляд голубых глаз Кая, остановилась.

— Ты такая красивая… — прошептал он ей в губы. — Такая податливая. Я так хочу тебя.

— Кай, — тихо произнесла она, проводя руками по его спине.

— Да, милая… моя девочка.

Его взгляд был необычно мягким. Он смотрел на свою рабыню, но даже сейчас, находясь на грани реальности, видел перед собой только Эриол. Дальше врать себе было бессмысленно. Ведь на самом деле для него никогда не существовало никакой Рус и, несмотря на уверения разума и здравого смысла, подсознательно он всегда воспринимал её, только как свою потерянную Олли.

Эта ночь стала для Кая особенной. Никогда раньше он даже и не подозревал, что близость с женщиной может быть такой… тягуче сладкой. Вызывать настолько сильные ни с чем несравнимые эмоции. Но в то же время, он понимал, что если так пойдёт и дальше, если он не перестанет воспринимать Рус, как свою любимую Эриол, то попросту тронется умом.

Его сердце любило… Так сильно и трепетно, что было готово на что угодно, даже на самый жестокий самообман. На всё, лишь бы заполучить свою любимую. Хладнокровное сознание уже устало бороться с ним, доказывать всю глупость такого поведения. А раненая когда-то душа тянулась к Рус так, будто видела в ней ту самую единственную, и ей было плевать, на все уверения разума.

Кай понимал, что не может любить рабыню, потому что его чувства к Эриол вопреки всему с каждым днём становились всё сильнее. Но и никак не мог отрицать, что испытывает к ней сильнейшую по своей силе симпатию. От этих противоречий его разрывало на части. И только находясь в этих тёплых женских объятиях, лишь отрешившись от всех своих непонятных мыслей, он сдавался… и позволял себе поверить, что с ним на самом деле его Эриол.

***

Проснувшись этим утром, Рус ещё долго лежала в кровати с закрытыми глазами. Она сразу поняла, что Кая рядом нет. С грустью почувствовала, что больше никто её не обнимает, крепко придвинув к себе, как это было ночью. Но всё ещё продолжала представлять, будто он до сих пор с ней.

То, что произошло между ними, она воспринимала как какое-то… чудо. Безумное, приятное, нежное счастье, которым она упивалась, ловя каждую ласку своего хозяина и даря ему всю себя в ответ. Это был восторг. Чистый и ни с чем не сравнимый. И Рус не могла вспомнить, чтобы в её прошлой жизни хоть кто-то хотя бы раз проявил даже сотую долю той нежности, что подарил ей Кай.

Всё что он делал с ней, не шло ни в какое сравнение с теми жуткими вещами, которые она видела в бараках. Там люди вели себя как звери. Их целью было само соитие, в котором мужчины просто брали то, что хотели, а женщины… Про женщин вспоминать не хотелось, хотя некоторым это даже нравилось. Но куда чаще встречались те, которые умоляли их не трогать, кричали, просили отпустить. Правда, мольбы эти никто никогда не слушал.

Рус от подобного спасала лишь её девственность, благодаря которой её цена повышалась в разы. Именно поэтому хозяева не разрешали другим рабам притрагиваться к ней. Хотя сами позволяли себе… многое.

Её второй владелец — Сайс Ген, когда узнал о её невинности, решил, что просто обязан извлечь из этого пользу. Он всё грезил мыслью продать её подороже, и именно поэтому даже пытался обучать Рус искусству соблазнения. Она же упрямилась, не поддавалась, и любые действия выполняла только после приказа. И то только потому, что тело само повиновалось, в то время как её дух дико выл от невозможности сопротивляться.

Стараясь отмахнуться от этих воспоминаний, Рус резко открыла глаза. Она надеялась, что ощущение реальности прогонит из мыслей эти жуткие картинки её прошлого. Она не хотела думать о том, что было тогда. Отчаянно желала вычеркнуть всё это из памяти, но перед глазами всё равно стояло похотливое лицо Сайса, его грязные противные руки, от прикосновений которых девушку передёргивало, и его удары, которые она получала, когда он был ею недоволен.

Единственным, что удерживало его от полноценного насилия была та цена, которая отличала девственницу от простой рабыни. Но спустя несколько месяцев бессмысленных попыток сломить её волю и подчинить дух, он всё же сдался и продал её торговцу рыбой за гораздо меньшую цену, чем рассчитывал. И в тот день, выводя её из барака, обратился к ней таким злобным тоном, что девушка невольно сжалась. Он тогда сказал: «Надеюсь, что когда твой хозяин будет тебя иметь, тебе будет так больно, что ты будешь мечтать отключиться. Но такой роскоши тебе не позволят». И эти слова набатом звенели в голове Рус ещё много-много месяцев и лишь прошлой ночью стали неактуальны и канули в небытие.

Следующий владелец избавился от Рус всего через несколько недель. Он-то наивный наслушался обещаний Сайса и рассчитывал, что рабыня окажется умелой и покладистой. А вместо этого получил непокорную статую. Но в отличие от предыдущего хозяина не стал тратить на неё ни время, ни силы, а попросту отправил на невольничий рынок в одном из приморских городов, где спустя почти два месяца её и купил барон Виттар.

— Доброе утро, — услышала она от распахнутой двери. И подняв глаза, увидела улыбающегося Кая.

В этот самый момент все тени прошлого отступили, будто испугавшись того света, что этот человек принёс в её жизнь. Рус смотрела на него с такой щемящей нежностью, любовью и благодарностью, что Мадели даже смутился.

— Кай, — прошептала она, не замечая, как на её глазах наворачиваются слёзы.

Она хотела сказать ему многое, в её голове крутились тысячи слов и мыслей, но на деле не смогла произнести ни звука.

Он присел рядом с ней на край кровати и, лёгким касанием приподняв её лицо, посмотрел в глаза.

— Я чем-то тебя обидел? — спросил он, не понимая, как мог так расстроить свою рабыню.

— Нет, что ты! Нет, нет, — она отчаянно замотала головой, а потом вдруг схватила его руку и припала к ней губами.

— Рус, — попытался позвать он.

— Спасибо тебе… — прошептала она, прижимая его ладонь к своему лицу. — Спасибо за всё. Ты… я не знаю, как сказать…

— Тебе не нужно меня благодарить, — попытался убедить её он, и выглядел при этом по-настоящему растерянным.