Соблазнение Аида - Эмма Хамм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аид был хорошим. Он был не таким, как другие олимпийцы.
Она должна была довериться, что он останется верным, несмотря ни на что.
Персефона прижалась щекой к его плечу и тихо фыркнула.
— Прости, — прошептала она. — Это все моя вина.
— Я отчасти виноват. Я должен был сразу рассказать о Минте, — он отодвинулся, проверяя, что она смотрела на него, и от искренности его глаза стали темнее. — Я не знал, что ты встретила ее, или что она плохо говорила о тебе. Поверь, я разберусь. Она больше ничего о тебе не скажет.
Не этого она хотела. Уродливая сторона ее силы, темная богиня, желающая мести, снова подняла голову. Персефона замотала головой.
— Нет. Если кто и разберется, то не ты. Она этого и хочет. Больше твоего внимания.
Она понимала, что Минта воспользуется ситуацией, если Аид попытается поговорить с ней. И все будет искажено в сторону Персефоны. Ее снова выставят девочкой, которая не может понять взрослые отношения.
Да, в этом была доля правды. Может, если бы у нее было больше опыта, она так не ревновала бы к Минте. Она справилась бы с осознанием, что Аид когда-то трогал другую женщину, но от этого не стало бы проще.
Он явно увидел панику в ее глазах. Аид кивнул и погладил ладонями ее спину.
— Понятно. Если хочешь, чтобы это сделала Геката, так мы и поступим. Я не хочу, чтобы тебе тут было неуютно, Персефона. Особенно, когда это касается нас.
Эти красивые слова ослабили терзания в ее душе. Но она все еще переживала. А если Минта сделала что-то, пока Персефона не была с Аидом? Она сможет выжить, зная, что нимфа касалась ее мужа?
Вот. Теперь она понимала его реакцию, когда он увидел человека, трогающего ее. Персефона уже хотела отрубить Минте ладони, а та еще ничего пошлого с Аидом не сделала. Персефона видела только невинные прикосновения. Она видела только ревнивую женщину, которая пыталась прогнать жену Аида.
Проклятье. Она попала в ловушку Гермеса, а теперь могла лишь надеяться, что соберет кусочки до того, как Аид перестанет доверять ей.
Персефона переплела пальцы с его, глядя на резкий контраст. Ее ладони были маленькими, тонкими, но еще загорелыми от солнца, хоть она давно не была в мире смертных. Его ладони были в земле и грязи могил, были сильнее. Они хорошо смотрелись вместе. Идеально сплелись, как две их души.
— Я сегодня сорвалась, — сказала она. — Знаю, слов не хватит для извинения, и я буду стараться каждый день. Я дала ревности затуманить разум, когда стоило довериться тебе. Я знаю, что ты не стал бы быть с другой за моей спиной.
— Да, — ответил он.
— И я знаю, что ты не как олимпийцы, каких я встречала до этого. Ты женился на мне не как на призе, который поставил бы на пьедестал. И у меня нет причины верить, что ты как твои братья. Ты много раз доказал, что тебе можно доверять, — Персефона облизнула губы, слезы пылали в глазах. — Это моя вина. Я беру за это ответственность.
Аид прижал палец под ее подбородком, приподнял ее голову, чтобы она смотрела на себя, а не на землю.
— Я не люблю такое поведение, жена моя. Я знаю, что ты ревнуешь, и подозреваю, что кто-то разжег это в твоем разуме. И я знаю, что женился на тебе из-за этого огня, это часть тебя, как магия в твоей душе. Я принимаю твое извинение, Персефона, но смотри, чтобы этого не повторилось.
Она опустила голову и посмотрела на землю после упрека.
— Не повторится, Аид. Я буду работать над этим. Каждый день я буду лучше.
Он снова приподнял ее голову.
— И я буду работать, чтобы у тебя не было сомнений. Это не только твоя вина, Персефона. Я это понимаю. Вместе мы сможем вернуть уверенность. Вместе.
Она не могла сбежать, даже если бы хотела. Но он не заставлял ее говорить дальше о чувствах или ситуации.
Он прижался губами к ее губам в нежном поцелуе, прогнавшем все мысли из ее головы. Все пропало от его прикосновения.
— Ты готова идти домой? — спросил он.
— Да, пожалуйста.
Они повернулись к замку, Персефона говорила себе, что станет лучше. Она будет вести себя лучше ради них обоих, и все будет идеально. Она не просто так вышла за него.
Но неприятный ветер водил длинными пальцами по ее плечам, и Персефона боялась, что это было не концом их разговора.
ГЛАВА 32
Аид старался быть лучше для Персефоны в следующие недели. Он был ближе к ней. Проводил с ней часы, следя, чтобы она видела, как он ценил ее присутствие в своей жизни.
И это было не тем же самым.
Как бы он ни пытался, что бы ни говорил ей, она отодвигалась. Может, старалась быть осторожной. Каждое решение и шаг ощущались так, словно она шла по осколкам. И все можно было воспринимать как ход против Минты, или она отступала в доверии.
Он не знал, как еще мог ее успокоить. Он не хотел, чтобы ей было неуютно тут. Но как еще ему объяснить ей, что из-за Минты не нужно было беспокоиться?
Он даже подумывал предложить бросить ее в огонь Тартара, покончить с этим. Минта никогда не была важной. Если ее нужно
