Соблазнение Аида - Эмма Хамм

Он злился, тянул за церемониальную броню, которую всегда носил для важных ужинов и дел. Броня была неудобной, но выражала многое. И в Царстве мертвых это было важно.

Персефона сообщила ему, что уходит, до того, как он был готов. Она знала путь в обеденный зал, так она сказала. Ему не нужно было тратить время, чтобы забрать ее, она могла встретить его там.

Он шел по коридору один, ощущая пустоту. Словно он вернулся в мгновения до нее, когда он так устал от одиночества. Когда он хотел рядом того, кому мог доверять, кто всегда был бы на его стороне.

Разве не это должна делать жена? Он не знал, но надеялся, что будет лучше, чем сейчас.

Вздохнув, он прошел в обеденный зал один. Аид старался не смотреть на Минту, зная, что она радостно улыбалась. Она знала, что в раю были проблемы, и что она их, скорее всего, устроила. Как он мог забыть, что она любила такие драмы? Все нимфы любили.

Персефона сидела в конце стола на своем месте. Ее спина была прямой и гордой, она едва видела то, что происходило перед ней. Волосы красиво обрамляли ее лицо, она выглядела как богиня.

Он хотел обнять ее. Хотел притянуть ее в свои руки, хоть все смотрели, и целовать ее, пока она не станет собой. Аид скучал по ее невинности и восторгу из-за всего в Царстве мертвых. Он помнил ее надежду и доброту, и он желал снова видеть эту сторону.

Но это не будет сегодня. Она улыбнулась ему, как жена, но это не задело ее глаза. В них была туча. Дискомфорт.

Он сел рядом с ней, опустил ладони на стол. Не глядя на Персефону. Он смотрел на их народ.

— Жена.

— Муж.

Так неловко. Он не знал, как все наладить, потому что верил, что ее старая версия вытянет его из этой оболочки. Потому ему было тяжело с другими олимпийцами.

Она не видела этого? Когда она была счастлива, с ней было просто. Он не переживал, и он мог быть собой, не боясь того, что думали другие.

Что думала она.

Аид убрал ладони со стола и сжал кулаки на своих коленях.

— Ты хорошо спала?

— Да.

— Цербер?

Она хмыкнула, потянулась к винограду возле своей тарелки. Персефона осторожно сорвала ягоды и выложила их на своей тарелке.

Ей тоже было неудобно. Если она ощущала себя неловко, то все было не так плохо, как он думал. Они оба чувствовали себя одинаково. Он мог это исправить.

Танатос сидел справа от него, склонился и шепнул:

— У нас гость на ужин, господин.

Аид не хотел развлекать гостя. Ему нужно было исправить отношения с женой. Почему он должен быть королем?

Он спросил, рыча:

— Кто?

Двери обеденного зала распахнулись, и Гермес прошел в них. В этот раз красивый посланник был почти без одежды. Набедренная повязка болталась между ног, золотой лук висел на спине. Он был подозрительно без стрел, хотя Аид сомневался, что бог собирался использовать оружие. Оно просто привлекало к нему внимание.

У Аида не было на это времени. Он порой ценил причуды Гермеса, но не мог сейчас развлекать странного бога.

— Что ты хочешь? — пробурчал Аид. — Я хочу покончить с этим ужином, Гермес. А не растягивать его на восемь ночей.

Гермес поднял руки, показывая ладони.

— Тише, король Царства мертвых. Я буду быстрым, ведь твоя жена меня не любит, — он подмигнул Персефоне.

Она не любила Гермеса? Когда Персефона успела увидеть Гермеса?

Аид, хмурясь, посмотрел на них, решил спросить ее позже. Может, когда он извинится за то, что вел себя как влюбленный ребенок, который не знал, как говорить с девушкой, которую любил.

— Хорошо, — ответил он. — Задай вопрос и уходи.

— Вопроса нет, — Гермес посмотрел на свои ногти, хмурясь, а потом поднял голову с хитрой улыбкой, которая сулила беды. — Я тут, чтобы вернуть тебя в мир смертных.

Тишина звенела в зале. Ни один бог, богиня, нимфа или полубог не осмелились опустить вилку на тарелку. Гермес пришел, заявив, что заберет у Аида его жену.

Даже Гермес понимал свой прокол. Он поднял палец и кашлянул.

— Уточню. Это приказ Зевса.

Аид ощущал, как тело сдавило от этих слов. Как Зевс посмел так поступить? Он же послал дочь в Царство мертвых, и он отдал ее руку в браке. Зевс не мог забрать Персефону у Аида, когда он все еще ничего не исправил.

Но ответила Персефона. И хоть он ожидал, что она будет готова уйти, она встала и сказала:

— Можешь вернуться и сказать Зевсу, что я остаюсь в Царстве мертвых.

Гермес посмотрел на нее, не впечатленный.

— Если хочешь сказать королю Олимпа, королю всех богов, напомню, что ты не будешь слушаться его приказов, сделай это сама. Я не буду это говорить. Никто не будет.

— Все бывает в первый раз, — она не отступала, хмуро глядя на него, сила горела в ее газах. — Я никуда не пойду.

— Пойдешь, — ответил Гермес. — Ты не можешь тут оставаться, если Зевс хочет, чтобы ты ушла. Ты не знаешь, что происходит сверху.

Эти слова привлекли внимание Аида. Зевс обычно не помыкал просто так. Он хотел верить, что брат был ужасным и хотел играть подданными, Аид знал, что это было не правдой. Зевс хотел быть королем, но не хотел делать работу короля.

Аид опустил ладонь на пальцы Персефоны, не давая ей говорить. Он встал и спросил у Гермеса:

— Почему Зевс хочет вернуть ее в мир смертных?

Гермес закатил глаза, и Аид знал, что он зря задал вопрос. Гермес любил драму, и чтобы все было интереснее и с загадками.

Он сдался.

— Из-за ее матери, конечно.

— Моей матери? — спросила Персефона. В ее голосе была нотка надежда, и