Кваздапил. История одной любви. Начало - Петр Ингвин

Сержант с улыбкой покачал головой, мне в руку вернулись документы:

– Алексантий Егорович, вы очень терпеливый человек. На вашем месте я бы сделал уже много большее, чем «легкие телесные», и статья, боюсь, была бы другая. Но постарайтесь сдерживаться и в дальнейшем, иначе внутренним органам придется забрать для воспитания вас. Всего хорошего.

Маша с удивлением проследила за исчезновением полиции.

– Санька, а ты бы меня отдал?

– Легко. Невоспитанным девочкам туда и дорога.

– Туда – куда?

Сестренке удалось меня смутить.

– Ну… во внутренние органы.

– Что-то путаешь. Это внешним органам дорога во внутренние органы невоспитанных девочек.

– Хочешь стать еще румяней и милее? – У меня снова руки зачесались. – Могу устроить.

– Тогда эти бравые полиционеры вернутся, и ты отправишься туда, где некоторых мужчин, бывает, тоже превращают в невоспитанных девочек.

– Теперь я буду умнее, следующее воспитание проведу в глухом мечте, а труп спрячу.

Машенька со вздохом поджала губки:

– Кроме шуток: зря я за тебя заступилась. Посидел бы пятнадцать суток в тюрьме за избиение несовершеннолетней, вот это было бы воспитание.

– Пятнадцать суток сидят в камере предварительного заключения, сокращенно КПЗ, а в тюрьме – годами. По предъявленной статье меня выпустили бы перед пенсией.

– Это еще лучше. Никогда не поднял бы на меня руку. Просто не смог бы от старости.

– Ты так меня не любишь?

– А за что тебя любить? За то, что бьешь?

– Говорят: «Бьет, значит, любит». Брат тебя любит, сестра.

– Вот подрасту, силенок наберусь для отпора, и тоже тебя полюблю.

Привычная юморная перепалка вернула мир в души, и мы под ручку зашагали дальше.

В отличие от женских шопингов с их бесконечными прикидками и приглядками, я заставил Машу покупать то, что приглянулось, сразу же, а стандартное, где не требовалось примерок, брал сам, не спрашивая, нравится или нет. Машка не сопротивлялась, убедившись в бесполезности возражений. Примерно через четыре часа хождений мы обросли пакетами, как по весне деревья листвой. Руки грозились оторваться. Я направился к остановке автобуса:

– Поехали домой, разгрузимся. Все основное купили, после обеда смогу тебе город показать.

– Езжай, а я сама погуляю и посмотрю. Есть не хочется, хотя твоя чо… – Машка плутовски сощурилась, – чопорная подружка очень вкусно готовит. Вечером отъемся за весь день.

Переубедить было невозможно, а применить силу мешали пакеты. Мы разошлись с обещанием, что если Машка заблудится или что-то случиться, она мне позвонит.

До вечера я сам дважды звонил узнать, как дела. Ничего не случилось, она гуляла, настроение у нее было отличное. У нее-то отличное, а я чувствовал себя матерью, отправившей дитя в темный лес. В сказке про Красную Шапочку на месте дровосеков я бы, следующим после волка, зарубил сбрендившую мамашу, которая настолько не любит дочь.

Вернулась Машка довольная, порозовевшая и голодная до чертиков. Пока Хадя накладывала в тарелки, сестренка – ну, вся в родительницу – как бы «вспомнила»:

– Мама сказала, что если будешь упорствовать в размещении меня в ущерб вашим отношениям, то сразу набирать ее и передать телефон тебе для выговора. Значит, сегодня я сплю на кухне.

– А вчера насчет маминых слов почему промолчала?

– Хотелось побыть наедине с твоей девушкой. Теперь любопытство удовлетворено, смогу уснуть спокойно.

Пока Хадя возилась на кухне, сестренка весла себя странно – сидела как на иголках. Чувствовалось, что она нервничает, с каждой минутой все сильнее. Машку постоянно тянуло к окошкам, глаза то и дело косились на телефон. Наконец, она позвонила куда-то сама.

– Не отвечает. Саня, поможешь? Нужно во двор сходить.

Я сложил руки на груди.

– Рассказывай.

Машка смутилась, взгляд превратился в таракана и попытался уползти в щель под плинтусом.

– Захар тоже в городе, мы договорились, чтобы он ждал на улице. Но он не звонит, а телефон выключен.

– Телефон заряжать нужно, конспираторы, тогда в глупую ситуацию не попадете. Ну, пошли, Джульетта, искать твоего Ромео.

Захар нашелся на детской площадке, куртка оказалась порванной, нос в крови.

– Телефон украли, – сообщил он, слегка гундося.

Задранная голова должна была замедлить поток крови, который в реальности давно иссяк.

– Бедненький мой… – Машка принялась квохтать, как наседка, прыгая со всех сторон и отирая разбитое лицо парня носовым платком.

– Пойдем, ковбой. – Приглашающим жестом я указал Захару на подъезд.

Хотел сказать «каратист», напомнив о рекомендации при знакомстве, но я не растаптывать его репутацию окончательно. Он же тогда честно отнекивался, это меня и подкупило.

– Ковбой – коровий мальчик, – блеснула Машка знаниями английского. – Ты кем сейчас меня обозвал?

– Тебя? А-а, дошло. Прости, пусть будет делавар, повстречавшийся с недружественными индейцами. Пойдем, походный лазарет ждет.

– Нога очень болит, – пожаловался Захар.

– Сломана?

Придется везти его в травмпункт. Конечно, лучше бы полицию вызвать и «скорую», но дома – Хадя. Начнут докапываться, кто есть кто, а у каждого полицейского, наверняка, на руках ориентировка с фотографией…

Машка опередила с предложением государственной поддержки избитых и униженных:

– Надо в полицию звонить, отобранный телефон денег стоит.

– Ерунда, он старый, я давно хотел новый купить.

Конспираторы переглянулись. Они хотели остаться вдвоем, парень ради этого ехал в другой город, а вместо романтического вечера светят долгие допросы в полиции с заполнением протоколов и поиском возможных обидчиков. Оба не желали тратить время на глупости. Последнее – с их точки зрения. Хорошо, что желания юных дарований сегодня совпали с моими. На всякий случай я решил просветить:

– Украли – это когда без твоего ведома. Если нагло отобрали – значит, ограбили, совсем другая статья. Покажи ногу. Встань. Сделай пару шагов.

Придерживаемый сестренкой, парень сделал несколько трудных шагов. По-моему, он переборщил с хроманием, но дама впечатлилась геройством едва не павшего кавалера.

– Простой ушиб, – констатировал я. – При переломе или вывихе на ногу не наступить.

Скорее всего, Захару дали в нос и толкнули на бортик песочницы, на этом драка, с Голливудским размахом рисуемая в Машкиной голове, закончилась.

– Значит, в «Скорую помощь» звонить тоже не надо? – подытожила сестренка.

– Нет, – уверил Захар, – все нормально. Пройдет.

– Пойдем, герой, умоем и приведем в порядок. – Отодвинув суетившуюся Машеньку, я сам повел «героя». – Ужинал сегодня?

– Нет.

– Тогда ты пришел по адресу.

В квартире нас встретила испуганная Хадя.

– Это Захар, Машенькин парень.

Я указал парнишке на вешалку. Хадя улыбнулась:

– Здравствуйте. Наслышана.

Вот как? Ах да, ночные разговоры. Любопытно, что Хадя знает о сестре такого, чего не знаю я.

Машка ухаживала за кавалером. Йод и бинты из выпотрошенной аптечки не пригодились, оказалось достаточным смыть кровь и грязь и обработать намоченной ваткой. Боль в