Беги, хватай, целуй - Эми Сон

Вечеринка в редакции «Уик» намечалась с семи до одиннадцати. Я нарочно пришла к восьми, чтобы показаться крутой, но там присутствовало всего около десяти человек, поэтому я пошла в туалет и села на край унитаза, чтобы хоть как-то убить время. Выйдя из кабинки, я увидела Коринну, подкрашивающую губы перед зеркалом.

— Привет, моя крошка, — сказала она, целуя меня в щеку. — Как дела?

Я взглянула на пол под кабинками, чтобы убедиться в том, что мы одни.

— Я бросаю тебя через неделю.

— Слава Богу. Так или иначе, я сама собиралась вскоре порвать с тобой. Ты становишься чересчур требовательной.

— Благодарю.

— Не стоит благодарности.

— Не сделаешь мне одолжение? Давай будем вместе сегодня вечером, словно мы все еще встречаемся. Ради Дженсена и Тернера. Будь моей подставной любовницей.

— А настоящая тебе уже надоела? — спросила она с ухмылкой.

— Точно.

Коринна взяла меня за руку, и мы отважно ринулись в помещение редакции. Она подвела меня к бледному стройному мужчине лет тридцати с небольшим в фетровой шляпе.

— Ариэль, это Дейв Надик, — сказала она.

Самоубийца! Я ожидала увидеть грубого, потрепанного жизнью мужика, но передо мной стоял человек, кажущийся ранимым и уязвимым. У него были упругая гладкая бледная кожа и широко расставленные глаза. Я пожала Надику руку, и он, наклонившись вперед, зажал мою руку в обеих ладонях и произнес:

— Рад встрече. — Просто удивительно, до чего обходительный мужчина!

Коринна потянула меня за руку и повела через комнату к бару, где очкастый мужчина в пиджаке и галстуке болтал с низеньким мужиком с осветленными волосами.

— Лен Хайман и Стю Пфефер, — представила их Коринна.

Провинциальный папаша и панк-рокер. Я пожала обоим руки и назвала себя.

— Ты совсем не похожа на свою карикатуру, — заметил Хайман.

— Вы тоже, — сказала я.

Иллюстратор изобразил Хаймана как противного зануду, но в жизни он оказался симпатичным.

И был гораздо моложе, чем я ожидала, с копной густых волос и кроткими глазами.

Стю Пфефер указал на стоящую рядом с собой высокую элегантную женщину.

— Познакомься, Ариэль, это моя жена Линда.

— Вы… женаты?

— Я стараюсь этого не афишировать, — тихо произнес журналист. — Это вредит моему имиджу. — Я понимающе кивнула.

К нам подошла девушка моего возраста со стрижкой под Бетти Пейдж и большими торчащими сиськами. Она обняла Коринну.

— Это Дана Спэк, — сказала Коринна.

— Приятно наконец-то познакомиться с тобой лично, — сказала Дана.

Это та, что проверяет факты. Та, что быстро кончает. Я бы не стала возражать, если бы эта милашка показала мне несколько трюков для достижения оргазма. Но не успела я и рта раскрыть, как Дана уже помахала кому-то в другом конце комнаты и потащила с собой Коринну.

Я намеревалась направиться прямо к столу с угощениями, но на полпути меня перехватил Дженсен, чтобы представить какой-то худощавой брюнетке.

— Ариэль, — сказал он. — Я бы хотел познакомить тебя с твоим иллюстратором, Тессой Толнер.

Невероятно! Она была настоящей живой копией моей карикатуры — коротко остриженные волосы, родинка над верхней губой, стройное тело, маленькие торчащие груди. Я вдруг поняла, кого эта цыпочка всегда рисовала: себя саму.

— Надеюсь, тебе нравятся мои рисунки? — сказала Тесса.

Разве я могла ей сказать, что они едва не свели моих родителей раньше времени в могилу?

— Разумеется, — сказала я. — Ты делаешь потрясающие рисунки!

И заспешила в сторону еды.

В тот момент, когда я поглощала самосу,[96] ко мне бочком подошел высокий мужик лет тридцати с каштановыми волосами.

— И как оно? — спросил он.

— Недурно, — сказала я.

Незнакомец потянулся за самосой.

— Как вас зовут?

— Ариэль Стейнер. — Мне показалось, что он немного покраснел. — А вас?

— Фред Садовски.

Это имя я явно где-то слышала, но, хоть убей, не могла вспомнить, где именно.

— Очень знакомая фамилия, — сказала я. — Вы раньше писали что-нибудь для газеты?

— В известном смысле, — промямлил он.

— Что вы имеете в виду?

— Я послал в «Почту» несколько писем.

Теперь я знала, кто этот мужик — тот самый придурок, который написал, что я жертва плохого воспитания!

— Как же, помню! В одном из них вы написали про меня такое! — завопила я. — Это страшно унизило моего отца!

— Подразумевалось, что письмо написано с юмором.

— Вы серьезно? Да ваше письмо просто ужасное! Не понимаю, зачем вас пригласили на вечеринку. Что, неужели приглашение получил каждый психопат, написавший нам однажды пасквиль?

— Нет. Меня пригласили, потому что в следующем номере меня напечатают.

— Что?

— За прошедшие несколько месяцев я прислал около двадцати писем, и на прошлой неделе мне позвонил Тернер и предложил написать для них рассказ. Вот я и послал рассказ о своей первой колоноскопии, кстати, анонс поместят на обложку.

И тут к нам подошли Тернер с каким-то худым мужиком лет тридцати. Высокий, с белокурыми волосами, светлыми ресницами и бровями и кривым носом. На голове — черная шерстяная шапочка.

— Ариэль, — сказал Тернер, — это Адам Линн, друг Надика. Хотел с тобой познакомиться.

Фред Садовски незаметно исчез.

— Просто хотел сказать, до чего мне нравится ваше творчество, — сказал Адам, пожимая мне руку. — Все смотрел по сторонам, пытаясь угадать, кто из женщин Ариэль Стейнер, и когда Билл показал мне вас, я очень удивился.

— Почему?

— Не знаю. Наверное, потому что не ожидал увидеть такую привлекательную девушку. — Тернер с ухмылкой ретировался. — Я представлял себе Ариэль Стейнер злой и бессердечной с виду, этакой разбитной тусовщицей, а вы кажетесь… такой наивной.

— Какой-то двусмысленный комплимент, если это вообще комплимент.

— Я не хотел показаться двусмысленным. Просто считаю вас… хорошенькой.

Мне он тоже показался хорошеньким. Особенно с его огромным кривым шнобелем.

— У вас что, сломан нос?

— Да.

— И как это произошло?

— Подрался.

— Из-за женщины?

Адам кивнул. Это возбудило мое любопытство. Мне не хотелось торопить события, но передо мной стоял парень, у которого хватило пыла ввязаться в драку из-за женщины. Помимо своей воли я начала заводиться.

— А что случилось?

— Как-то в одном римском баре я флиртовал с женщиной. К нам подошел какой-то парень и пытался с ней заговорить. Я бросился на него, и он ударил меня по носу.

— Ух, ты! — молвила я. — А что вы делали в Риме?