Проект Повелитель - Игорь Денисенко

– Пойдет, лишь бы веревка выдержала, – согласился Рус и принялся искать взглядом что-нибудь подходящее. Подходящее нашлось, но поднять Лиса и одновременно держать и привязывать было невозможно. Тогда Руслан срубил два деревца, скинул с себя куртку, продел палки через рукава и закинул на образовавшиеся носилки Колю, скрепив конструкцию еще двумя палками и перевязав всё веревкой.

– Ну, поехали!

Носилки он осторожно затащил на нижние тросы и стал потихоньку толкать перед собой.

– Рус!

– Что?

– Мне трос жопу трет.

– Потерпишь.

– Рус!

– Что?

– Прости меня, если что не так…

Руслан промолчал. Потел он сильно. Крупные капли пота катились со лба, пробегали через брови и заливали глаза. Он периодически смахивал их рукавом рубахи. Рукав был грязный и порванный. Конструкция оказалась хлипкой и все норовила проскользнуть меж тросами и упасть в реку. Палки надо было длиннее делать, подумал он, дотолкав Лиса до середины реки. Тросы раскачивались, и Руслан, стиснув зубы, прилагал все усилия, чтобы не сорваться с ржавых потрескавшихся тросов и не уронить друга. Другой берег хоть потихоньку, но приближался. Вскоре Рус коснулся ногами земли. Ноги дрожали, как у косули от страха, и совершенно отказывались поддерживать измотанное тело. Мышцы свело судорогой.

– Ну вот, Лис, мы почти дома…

– Подожди.

Лис пошарил рукой в кармане и, вытащив связку ключей, отпустил их. Прощально звякнув, ключи ушли в воду.

– И зачем они нужны были Джокеру?

– Считай, я их ему вернул. Прощай, город! Прощай! – Коля повернулся к Руслану: – Ты знаешь, я понял, почему Муха оказался таким молодым, хотя прошло триста лет.

– Почему?

– Потому что видели мы его триста лет назад.

…не спорил потому, что всё сказанное про человечество было правдой. Но сказано это про прошлое человечество, а я принадлежу к человечеству будущего. И я знаю, что все будет хорошо. Потому как нет в будущем никакого роя, нет царства разумных насекомых, я этого не допущу. А есть лишь действительно и навсегда свободный человек будущего.

Дальнейшее походило на вязкий непробудный кошмар. Мы все бродили и бродили по коридорам. Какая-то часть сознания покинула меня. Я шел, как лунатик на зов луны.

И зашел в большую комнату. Что-то изменилось. Я почувствовал чужого за спиной. Спрашивается, откуда ему тут взяться? Обернувшись, я увидел Ябеду. Он сунул руку под незримый луч, и с потолка с лязгом упала металлическая решетка, отрезавшая нам выход. Толстые штыри глубоко ушли в пол.

– Ты знаешь, что делать, – сказал Ябеда сухим безжизненным голосом.

Я догадался о чем он говорит…

Посреди небольшого зала стояли массивные черные шкафы, они тихо гудели и отдувались теплым воздухом, словно живые. А рядом с ними обычный стол, монитор и доска (Хаймович назвал ее клавиатурой). УК-Т-УК-ЗА-УК-ЧТ… – стройные ряды непонятных символов горящими строчками пронеслись у меня перед глазами, словно в мозг не постучал кто-то, а, пинком открыв дверь, по-хозяйски донес до меня свое желание. Этот мой сонный бред мне предлагалось набрать на доске. Даже не видя мерцающую черточку на синем экране монитора, я чувствовал, знал, что она там есть и приглашающе подмигивает мне. Предлагает ввести вбитый мне в голову код: УК-Т-УК-ЗА-УК-ЧТ…

Это не Ябеда, это чужой, напяливший личину Ябеды, как перчатку на руку. Он завладел им полностью, подчинил своей воле. Но кто это? Чей разум сейчас управляет телом Ябеды? Я попытался заглянуть в голову Ябеды и не смог. Кто там? Откуда он взялся? А может, он все это время управлял им, как куклой? Это он время от времени толкал его к тому или иному поступку, именно он спасал нас от гигантских змей, вампиров, летучих мышей, он указывал путь. Не для нас, не ради нашего спасения, а ради своей непонятной цели. Ввести код. А зачем? Ну что ж, пора это выяснить.

– Кто ты? – спросил я. – И зачем это? – развел я руками, показывая на аппаратуру вокруг.

– Ты знаешь, что делать. Делай, – мертвый и безжизненный голос. Ябеда говорил, будто с кашей во рту, словно язык плохо поворачивался.

– Так не пойдет, пока не объяснишь, ничего делать не буду, – уперся я.

– Ты должен сделать, – упрямо произнес Ябеда.

– Разобью твою машину на хрен, и даже Хаймович потом не соберет! Отвечай на вопрос!

– Если ты не сделаешь, проявишь непослушание, – каменная маска Ябеды пошла волнами. Видимо, пыталась передать некие эмоции. – Тебе будет больно. И больно тебе будет много раз, пока не выполнишь. После трех раз мало кто выживает.

И тут иголки впились мне в тело. Я упал на пол и забился в судорогах боли. Господи! Оказывается, как много в человеке всего, что может болеть!.. Боль была везде. В каждой мышце, в каждом суставе, в каждой клеточке моего тела. Боль сводила меня с ума. Мое «Я» стремилось спрятаться, уйти от боли. Покинуть эту оболочку, ставшую адом. Нестерпимо болели кишки, и меня вывернуло на кафельный пол. Штаны стали мокрыми. Слезы лились из глаз. Я почти потерял сознание, когда боль прошла…

Боль прошла мгновенно, как и наступила. Я с удивлением уставился на Ябеду. Он, как и я, ползал по полу и тихонько скулил:

– Обидели Ябеду! Обидели!

Тихонечко поскуливая, он вжался в угол, к стене коридора, обхватил голову руками и, раскачиваясь всем телом, твердил:

– Обидели Ябеду! Обидели!

По щекам неудержимым потоком текли слезы. Пахло неважно. Не знаю почему, может, от боли, может, от вида Ябеды, но в мозгах вдруг наступило прояснение. Я всё понял. ВСЁ!

Это они выжгли ему мозги! Оставили кусочек с детский кулачок, с мизинчик, чтоб под себя не гадил. Чтоб мог ходить, есть, видеть и слышать. Не более того. Но, видимо, остался какой-то кусочек, с ноготок, со спичечную головку, который плакал и стенал по безвозвратно утраченному. А может, это просто мучилась его душа в мертвом опустевшем теле? Он уже был здесь, несомненно был. Но то ли, как я, не захотел подчиниться, то ли не смог запомнить весь код программы до тысячного знака.

Тысяча знаков, не меньше. Откуда я знал это? Считать больше ста мне обычно не приходилось, но я знал весь код, помнил. Наверное, если спросить меня, кто из друзей что сказал вчера и что сделал, я повторил бы всё до слова, до жеста и интонации. Откуда эта уверенность? Не знаю, но она была.

Я сел принципиально спиной к машинам, возле стола, подтянув под себя ноги, и, обхватив их руками, стал вспоминать. Вспоминать все события, произошедшие за последние полгода, прокручивая их в голове, сортируя на важные и неважные.

Вот мы бредем по лесу, вот появление Ябеды. Все понятно с ним. Змей он отвлек на себя, потом предупредил о вампирах, иначе бы мы не проснулись никогда. Вот он предупреждает о ловушке. Не могу сказать, что без него я ее не раскусил бы. Но потратил бы времени изрядно. Стоп! А почему я решил, что пошел по начертанному мне пути именно с появления Ябеды? Отмотаем дальше. Вот мы в подземелье. Вот я его нашел. Рой. Здание. Военный вертолет, нанизанный, как голубь на шампур.

Так-так… Помедленней. Вертолет… Вертолет… С ним что-то связано ключевое?..

Хм! Да конечно! В буквальном смысле! Вот они, ключик и допуск, у меня до сих пор на шее болтаются. Без них не было бы ничего. Не попал бы я в подземелье, не потащил туда Косого, не нашли бы мы кучу загадочных вещей. Именно там, в подземелье, Хаймович обнаружил эту таинственную связь между секретным институтом и не менее секретным военным объектом № 7844. Связь, положим, была совсем не таинственная, а самая прямая – энергетическая. Кабеля подачи электроэнергии тянулись отсюда до института.

А здесь? Здесь бункер так замаскировали, что Хаймович мозги свихнул, чтоб понять, откуда что берется.

Суть… а в чем суть? Что-то я с мысли сбился. Ага! Ключевой момент? Да вот он, на шее болтается. Как напялил я его на себя, так и пошел по головам шарить. С вечера, значит, напился, уснул в вертушке. Потом меня начали кошмары одолевать. А утречком я уже свободно мысли читал Дюбеля и этого, как его? Который сгорел потом? Штыря! Вот он, значит, что за ключик! Как надел его, так и прошла моя инициация.

Слово-то какое вылезло из подсознания. Недаром, значит, книги читал. А может, не из-за него, а от того, что излучение какое на том доме подхватил? О чем это говорит? О том, что жил себе спокойно, не тужил, а тут бац, и понесла меня нелегкая на этот вертолет. Получается, я сам напросился. Не полез бы в вертолет, не снял бы со скелета эту армейскую приблуду, и ничего бы потом особенного не случилось.

И, как посмотрю, у всех трупов здесь такие жетоны были. Их что, сюда специально заманивали? Или они сами сюда сдуру лезли? А зачем? Обычно, для того чтобы человек полез куда-то, с азартом рискуя своей башкой, его нужно здорово заинтересовать. Как говорит Хаймович – стимулировать. Допустим, стимул для всех мужиков нынче один – оружие. В принципе, они могли за ним сюда лезть. Прийти сюда самостоятельно. Но всё это перечеркивают жетоны с ключом и допуском. Ладно я, городской житель. А охотник тот дикий? Как он мог догадаться, что это ключ, а не просто цацка, на шее таскать? А?