Раскинулось море широко - Валерий Белоусов

… Владелец Коломенской фабрики тросов (станция Голутвин Московско-Рязанской железной дороги, основана в 1773 году) исповедовал извечный принцип:«Казна – как бесхозная корова! Её только ленивый не доит!»

Поэтому при изготовлении казённого заказа, почёсывая великолепные пейсы, он внушал своему приказчику:«Слюшайте сюда, Моня… мало ли што эти гои написали в своих бумажках? Восемнадцать прядей, восемнадцать прядей… Азохан вей! Ежели я буду ставить за эти деньги восемнадцать прядей, то мине лично понадобится девятнадцатая, чтобы удавиться, как тому Иуде из Кариота… ой, да не будьте Ви, как дитя! Чуть-чуть потоньше, чуть-чуть пожиже…»

А как Вы думаете, от чего всплыла мина, погубившая «Енисей»? Вот от того же, что минрепы просто не держали…

Не удержали они – и на этот раз…

… На мостике «Микасы» адмирал Того рассматривал в подзорную трубу выход из гавани Артура… не появится ли и на этот раз сумасшедший русский адмирал? Хотелось бы! Интересный противник… встретиться бы с ним в бою, разгромить, взять в плен – а потом предать почётной, мучительной смерти!

«Флаг-офицер! Поворачиваем на курс три…»

… Катастрофа развивалась своим неторопливым порядком… дно броненосца коснулось свинцового колпачка одной из стремительно всплывающей связки мин, смяло его, как скорлупку куриного яйца… лопнула склянка с жидкостью Гренэ и залила батарейку… электрический ток раскалил мостик платино-игольчатого запала… пироксилиновый заряд сработал, от чего сдетонировали две другие мины… образовавшийся пузырь раскалённых газов рванулся во все стороны – в том числе и вверх – проломил первое дно, прошёл междонное пространство, проломил второе дно, проломил палубу – и там, глубоко в низах, далеко под ватерлинией – вторгся в заботливо сберегаемый зарядный погреб «Микасы»…

А заряды хранились – по английски, в шёлковых картузах… разумеется, надёжнее немецкая система – в латунных гильзах… но только шёлка в Империи Ниххон благодаря китайской принцессе, перевёзшей в высокой причёске куколки шелкопряда в подарок японскому принцу – было относительно много, а вот лишней латуни – не было совсем!

На мостике броненосца заметили, как из носовой башни вдруг рванулся столб чёрного дыма, подсвеченный жёлто-оранжевым… как будто орудия произвели залп… а потом – там, глубоко внизу – бушующее, всё сжигающее на своём пути пламя прорвалось к снарядному погребу…

Взрывчатое вещество в виде плотной мелкозернистой массы, получаемой из пикриновой кислоты. Вот что такое Симосе…

Симосэ стала применяться с 1893 года, использовалась практически по всех видах боеприпасов. К началу Русско-японской войны все современные артиллерийские системы крупнее 76-мм калибра получили бронебойные и фугасные снаряды с пикриновым снаряжением, шрапнель и болванки из боекомплектов исключили. Причём и 12-дюймовые бронебойные производились в Японии. Старые снаряды сохранили только для старых пушек.

Использование «пикринки» в бронебойных снарядах повергло англичан в глубокое изумление. Ещё больше удивили их японские разъяснения причин такого решения. Оказалось, что исключительно «шимозное» снаряжение было принято из расчёта ведения решительного боя на дистанции 3000 ярдов, когда можно выбирать на корабле противника слабо защищенные места (ничего не напоминает?).

Атташе сделали вывод, что бои на дальних дистанциях стали для японцев не меньшим сюрпризом, чем для русских. Что же касается сомнительной бронебойности такой конструкции, то «по утверждению профессора Шимосе, пробитие и взрыв будут происходить одновременно».

Боевой опыт первых месяцев войны показал несостоятельность концепции. Пикриновые бронебойные снаряды вызывали массу нареканий со стороны морских артиллеристов. В феврале 1904 г. английский военный агент Джэксон сообщал в Департамент морской разведки, что японские офицеры в один голос твердят о непригодности существующих бронебойных снарядов и хотят получить в свои погреба «нормальные». Под «нормальными» предполагались снаряжённые порохом. «Но когда они будут изготовлены – неизвестно».

«Микаса» нормальных снарядов так и не дождалась…

Адьютант адмирала вспоминал, что катастрофа происходила совершенно бесшумно!

Сначала приподнялась, как крышка кипящей кастрюли, горизонтальная броня передней башни… потом спереди неё, около шпилей, верхняя палуба набухла чудовищным пузырём – который тут же и лопнул! И из огромной пробоины, как из жерла вулкана Иводзимы, извергся огненный поток раскалённых газов…

Огненная туча накрыла мостик… лейтенант рухнул на палубу, инстинктивно, как учил его старый дедушка, зажмурился и крепко прижал к лицу ладони рук, задержав дыхание… когда нестерпимый жар спал – он отнял руки от лица (обратная сторона кистей была покрыта пузырями ожогов) и превозмогая боль – огляделся… по мостику метались сгорающие заживо люди… у него самого тлела тужурка на спине… но тут же ледяная волна, накатывающаяся на проваливающейся носом броненосец – загасила тлеющую ткань и мимоходом смыла его за борт… и всё это без единого звука.

… После войны вышедший в отставку глухой ветеран смог существовать только на гонорары от публикаций своих воспоминаний, к сожалению их хватило ненадолго. Поздней осенью 1913г на насквозь промерзшем вокзале Хиросимы нашли обмороженный труп бомжа с лейтенантским погоном во внутреннем кармане лохмотьев, бывших когда-то костюмом европейского стиля.

… Карл Фридрихович, верный ученик майора фон Николаи, раскрыл переплетённый в тиснёную кожу том лютеранской Библии и, посматривая в «Книгу Судей Израилевых», стал выводить стальным патентованным пёрышком (номер восемьдесят четыре) аккуратные цифирьки на жёлтом телеграфном бланке:«Хлопок 1428, Рис длиннозернистый, очищенный 2112, сизаль 7424…» окончив свой труд, он позвал мальчишку-китайчонка, вручил ему точно рассчитанную сумму – чтобы осталось ровно два пфеннига на чай, и с удовлетворением откинулся на спинку плетённого кресла. День, вероятно, прошёл не зря… интереснейшую книжку, всё же, написал этот лягушатник… и открыв аккуратно заложенную страничку, старый холостяк погрузился в мир профессора Айронакса и гарпунёра Нэда Лендса…

На почте оберпостмайстер Шульце с уважением принял телеграмму:«Вот – великий труженик! Каждый день посылает биржевые котировки. Не зря ест свой хлеб!» Поскольку на телеграмме стояла пометка «Блитц», Шульце, не доверяя никому – сам сел за передачу…

… В Вейхайвее, как ни странно, тоже оказалась точно такая же Библия… и английский военный агент тоже, в силу необъяснимой случайности, открыл её на той же странице…

«Срочно. Юстас-Алексу. По сообщению Источника, в Порт-Артуре русскими спущена на воду подводная лодка „Matrosen Koshka“. Цель подводного судна – атаковать блокирующие японские корабли. Прошу санкционировать дополнительные денежные выплаты для Источника»

«Алекс-Юстасу. Сообщите технические характеристики русского подводного судна. В тратах не стесняйтесь. Вам переведено сто фунтов на дополнительные расходы».

А вы говорите, что литературным трудом – прожить невозможно!

Самое же забавное в этом анекдоте то – что механик Балтийского судостроительного завода Налетов действительно показывал в этот день Макарову чертежи разработанного им подводного миноносца… Только вместо «Матроса Кошки» (это всё-же для Черноморского флота больше подходит) Налетов хотел назвать своё творение «Порт-Артурец».

Макаров внимательно слушал его – почёсывая бороду… ещё один безумный авантюрист! Хотя… ДЛЯ СЕБЯ лично он, вроде, ничего не просит? Значит, пусть попробует… использовали же мятежники почти полвека тому назад какое-то подводное судно, и даже вроде потопили корвет федералистов «Хаусатоник»?

Да даже ежели ничего у него не получится… сам факт постройки судна заставит японцев держаться подальше от Артура… а если бы как-то известить об этом японцев… впрочем, что за проблема?

«Изрядно, голубчик… а Вы знаете что… поговорите-ка с редактором „Нового Края“ Янчевецким! Пусть об этом статеечку напишет…»

- «Так ведь… „Новый Край“ японцы в Инкоу выписывают!»

- «Вот и хорошо! Пусть и они почитают, им полезно… расширять кругозор. Только Вы уж отметьте, что Ваш подводный миноносец УЖЕ действует. Смекнули?»

В этот момент на столе зазвонил телефонный аппарат… Макаров взял слуховую трубку, прижал ея к уху, подул в отделанный красным деревом и сияющей латунью микрофон:«Фу-Фу… то есть аллё! Это кто? Золотая гора? Слушаю… КАК ВЗОРВАЛСЯ! Еду немедленно!»

Макаров швырнул на стол громко брякнувшую трубку и с глубоким чувством произнёс:«Ай да Степанов, ай да рассукин сын! Золотое оружие! Нет, мало! Георгия ему! Не утвердит Государь – свой с груди сниму!!»