Победные трубы Майванда. Историческое повествование - Нафтула Халфин

И своевременно: британские солдаты уже начали доставлять в Шерпур людей, схваченных при облавах. Это были ткачи, кузнецы, водоносы, торговцы, бывшие сарбазы, гончары, погонщики верблюдов, крестьяне, приехавшие на столичный базар, муллы и учащиеся медресе… Одних схватили в мастерских за то, что они, подобно своим отцам, дедам и прадедам, ковали сабли или делали ружья. У других нашли, а чаще всего представляли, будто нашли, следы пороха на руках. Тот вышел из дому с традиционным кинжалом, этот приехал издалека и не успел спрятать джезаиль, положенный в повозку на случай встречи с грабителями. Кого-то приволокли с окраины, где накануне исчез индийский совар, и как несчастный ни доказывал, что он кассаб, мясник, чем и объясняются пятна крови на его одежде, ничего не помогло. Достаточно было бросить косой взгляд на группу сарбазов или на офицера, чтобы оказаться в числе «бунтовщиков».

Следственная комиссия тут же признавала каждого из доставленных в лагерь виновным, а сидевшая напротив военно-судная комиссия приговаривала его к смертной казни.

— Этого мало! — в самый разгар судебной вакханалии неожиданно воскликнул Мак-Грегор, и все лица повернулись к нему. — Мусульмане считают, что убитому неверными уготована прямая дорога в рай. А вот кто будет сожжен, в рай не попадет. Их нужно не просто казнить, но и сжигать.

— Превосходная мысль! — одобрил Робертс предложение полковника. — Действуйте!

На одной из площадей Бала-Хиссара вскоре закипела работа. Королевские саперы воздвигли огромную виселицу. По кругу было расставлено попарно сорок столбов, соединенных общей перекладиной. От обычных сооружений подобного рода изобретение «Роб Роя» отличалось не только размерами и формой: вместо веревок на каждой паре столбов крепились цепи.

Много хлопот доставило палачам изготовление быстро воспламеняющейся горючей смеси. Помог какой-то интендант, вовремя вспомнивший о находящихся в обозе нескольких бочках колесной мази. Туда что-то добавили, перемешали, и получился вполне подходящий для данного случая состав. С одним лишь изъяном: при воспламенении он издавал такой смрад, что английские офицеры отказывались долго находиться в этой атмосфере. Пришлось в штабе составлять для них специальный график. Что же касается солдат, а тем более индийских сипаев, то они — народ привычный, и не такое сносили…

В назначенный срок все заняли свои места: канониры у заряженных пушек на господствующих высотах, чтобы ударить шрапнелью в случае внезапного нападения на город бунтовщиков Мухаммад Джан Вардака или муллы Мушки Алама либо восстания в самом Кабуле; шеренги войск на пути следования осужденных к месту казни — для поддержания порядка и пресечения возможных попыток к бегству. У виселиц расставили огромные чаны, наполненные доверху горючей жидкостью.

Поскольку предыдущая казнь не произвела желаемого эффекта, было решено жителей на экзекуцию не сгонять и даже не оповещать о ней. Однако сохранить это в тайне не удалось. На рассвете того страшного дня к воротам Бала-Хиссара потекли толпы жителей Кабула. Люди пытались заглянуть за высокие стены, хоть краем глаза увидеть, что там делается. Среди них было немало женщин, скрывавших лицо под глухим покрывалом чатри. Часовые то и дело пускали в ход приклады, отгоняя наиболее настойчивых.

Начали выводить осужденных. Приговор был единым для всех, вне зависимости от возраста, рода занятий, положения. Подросток, юноша или согбенный старик, каменщик или ювелир, пастух или печник — всем была уготована одна участь — смерть. Был ли действительно в чем-то виновен несчастный, попавший в руки английского правосудия? Вершители его судьбы не задавались этим вопросом.

Трещали барабаны. У чапов действовали ачхуты — индийцы из касты «неприкасаемых». Они обмазывали воспламеняющейся смесью одежду приговоренного. Затем палачи вешали его на цепь и разжигали под ним костер. Пламя быстро охватывало сухие дрова. Его языки, набирая силу, сливались, превращаясь в мощные огненные руки, которые рвались вверх, к жертве… Еще секунда — и человек превращался в пылающий факел…

Зверская расправа, напомнившая времена инквизиции и унесшая более двухсот жизней, растянулась на несколько дней. Над Бала-Хиссаром поднялось облако густого зловонного дыма. Оно разрасталось, превращаясь в мрачную тучу. И долго висела эта туча над Кабулом, напоминая жителям о страшной участи, постигшей их родных, близких, друзей, сограждан.

По завершении казни Робертс распорядился разобрать на топливо деревянные части строений Бала-Хиссара и перевезти их вместе с остатками пороха в Шерпур, а все остальное, и прежде всего цитадель, взорвать и сровнять с землей. Вскоре великолепные памятники афганской архитектуры, слава и гордость Кабула, взлетели на воздух.

— Если и эти меры не принесут результата, — сказал командир Кабульского полевого отряда своим подчиненным, — нам придется и в самом деле стереть город с лица земли, беспощадно истребив все его проклятое население. Надеюсь, однако, что теперь эти дикари смирятся.

Ответ не задержался. Со всех британских аванпостов, расположенных вокруг столицы, стали поступать донесения о сосредоточении сил противника. Их тон становился все более паническим, и генерал поручил Дюранду выяснить через его агентов, чего следует ожидать.

— Мы практически столкнулись, сэр, с совместным выступлением различных сил: народного ополчения, бывших солдат, а также племен, — докладывал через некоторое время политический советник. — Их база к северу от Кабула, в Кохистане, а главный центр сопротивления — в Газни. Известно также, что в Газни ушли из Логарской долины остатки эмирской армии. Ими руководит Мухаммад Джан, артиллерийский офицер, произведенный в джарнейли, после того как он отличился в сражении при Али-Масджиде…

— Какова же роль Мушки Алама? — нетерпеливо вмешался Мак-Грегор.

— Это индийский мусульманин, мулла, известный своим благочестием, — ответил Дюранд. — Он давно живет в Газни и считается афганцем, очень стар, едва передвигается, но по его слову тысячи гази, борцов за веру, готовы пожертвовать собой. За Мухаммад Джаном идут афганские солдаты, за Мушки Аламом — религиозные фанатики, — продолжал политический советник. — Кроме того, против нас выступило ополчение племен. Обычно вожди племен, малики, старшины отчаянно враждуют между собой. Теперь же какая-то неведомая сила примирила их.

— Весьма несвоевременно! — бросил генерал.

— Безусловно, — согласился Дюранд. — Не знаю, можно ли верить полученному мною сообщению, но чуть ли не впервые в афганской истории женщины открыто вмешиваются в политику: жена одного из высланных нами сановников затратила огромную сумму, чтобы вооружить и посадить на лошадей крупный отряд горцев, прибывший в Газни. Правда, это именитая дама, — добавил он с усмешкой, — дочь заклятого нашего врага в первой войне Акбар-хана…

— У меня есть сведения, что мать и жена Якуб-хана тоже пожертвовали своими драгоценностями, чтобы поддержать движущихся на Кабул крестьян Кохистана, — добавил Мак-Грегор.

— Артиллерийский офицер, мулла, бывшие сарбазы, племена, горцы, женщины, крестьяне — великолепный букет! — раздраженно воскликнул Робертс. — И все — на нас. Прямо голова кругом идет. А впрочем, тем лучше: одним ударом покончим с этим сбродом. Известно ли хотя бы, сколько их и какое у них вооружение?

Дюранд задумался.

— О численности ничего определенного сказать нельзя: ряды мятежников все время пополняются за счет жителей соседних городов и селений. А оружие? Пушек у них нет — это определенно. Ружья — старинные, но неплохие, стреляют далеко. Однако их хватает далеко не на всех. А так — ножи, сабли, пики, вилы, дубины — типичное оружие простонародья!

Робертс усмехнулся:

— Справимся! Пусть подойдут поближе…

В первую неделю декабря 1879 года афганцы с разных сторон подтянулись к Кабулу. Робертс направил генерала Бэкера во главе 1200 солдат с четырьмя пушками через Чарасиа в тыл противнику, выступившему из Газни, с задачей отрезать ему пути отступления. Генералу Макферсону с 1600 солдат и десятью орудиями было поручено атаковать этих «газнийцев», помешать им соединиться с кохистанцами и оттеснить под огонь Бэкера.

— Макферсон будет молотом, а Бэкер — наковальней, — разъяснил свой замысел Робертс. Сам он двинулся с Макферсоном. События, однако, развивались несколько иначе.

Авангард Макферсона под началом генерала Мэсси дважды атаковал газнийцев, но был отброшен Мухаммад Джаном к Дех-Мазангскому ущелью и потерял четыре горных орудия. Сбить афганцев с занятых ими позиций не смог и весь отряд Макферсона. А вскоре выяснилось, что отрезанные Бэкером газнийцы вовсе не растерялись. Более того, они сами перешли в наступление.

Бэкер быстро сформировал штурмовую колонну, поставив впереди наиболее надежную часть — 500 шотландцев из 92-го полка хайлендеров, а за ними — солдат 5-го пенджабского пехотного полка, 5-го пенджабского кавалерийского полка и артиллерию. Эта колонна 13 декабря вскарабкалась на холмы, преграждавшие дорогу к Кабулу, потеснила афганцев, и Бэкер смог установить контакт с Макферсоном.