Тест Тьюринга - Александр Петрович Никонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О чем вы так красиво задумались? – вдруг спросил Антон.
Я посмотрел ему в лицо. Нет, иронии там не было. Какой непосредственный парень! Что видит, то и озвучивает. Значит, я действительно красиво задумался. Посмотреть бы на это со стороны. Может, как раз за это меня Лена и полюбила? Я кинул быстрый взгляд на часы: нет, звонить ей еще рано.
– Ты понял, о чем я говорил, Антон?
Он закатил глаза вправо и вверх. В свое право. И я понял: сейчас соврет. Расколоть мне его было легко. В конце концов, когда говоришь с полицейским, глазами махать нужно аккуратно! Ну, ври давай!
– Понял, – соврал он.
Надо же! Эта фридмановская эволюционная машина, с которой я разговариваю, которая породила или «выделила» из себя Антона, отрабатывает все на пятерочку! Даже глазные реакции знает! Интересно все-таки, что будет, если я этому белобрысому скажу, что он – фикция, компьютерная программа?
Не скажу, конечно. Зачем человека расстраивать? Даже если он – программа. Вон он какой моргуша. Хлоп, хлоп…
– Антон! – улыбнулся я.
– Чего?
– «Чего». Ничего!.. Ты же не понял. А сказал, что понял. А не понял, потому что не принял ход мысли. Или не уловил.
Он отвел глаза:
– Нет, я понял. Но я не согласен…
– Значит, не понял. Если бы понял, согласился бы. Повторим?
Если он сейчас согласится, значит, тема его интересует, и он хочет в ней разобраться. Мне еще бы и самому разобраться в том, чему я хочу его научить! Я сам-то пока плаваю… Нужно войти в роль преподавателя научного коммунизма. Ну, святой дух Олега Павловича, снизойди на меня!
– Так, Антон! Давай сначала… Что первично – материя или сознание?
– Я вспомнил! – внезапно вместо простого ответа воскликнул мой моргуша по ту сторону заэкранного небытия. – О чем мы говорим-то! Я читал когда-то… Это есть такой коан, что ли, буддийский или не коан, а просто я где-то прочитал в книжке про физику… Есть такая загадка: что отражает зеркало в пустой комнате, в которой никого нет?!
– Не очень понял, как это связано с моим вопросом…
– Ну, мы же говорили об изображении на экране компьютера, которое строится процессором, а еще об изображении, которое строит компьютер моей головы – зрительный отдел мозга… И я вспомнил! Вы ведь сказали, что нужен обязательно зритель для изображения, которое строится. И вот вам – зеркало в пустой комнате имеет изображение? Такой был там вопрос. Загадка…
– И какова же разгадка? – Я даже немного растерялся от его радости.
– Вы были правы! В книжке было написано, что нет никакого изображения в зеркале в пустой комнате! Ну, то есть, зеркало, конечно, отражает по-прежнему лучи света, если это день, и свет падает через окно, освещает все кровати, тумбочки, от них отражается, попадает в зеркало. И от него тоже отражается во все стороны. Но он не складывается в изображение! Потому что изображение строится на экране после того, как лучи соберутся линзой. Это либо хрусталик и сетчатка глаза, либо линза в объективе фотоаппарата, который формирует изображение на матрице.
«Куда-то ты ускакал в сторону, – подумал я. – Но сейчас я тебя верну».
– При этом фотоаппарат не обладает сознанием, – кивнул я. – Он не наблюдатель.
– Да. Значит, не нужен наблюдатель. Или наблюдателем может быть машинка, фотоаппарат.
– Угу. Антон! – вкрадчиво начал я и почувствовал, как лекторские интонации Олега Павловича появились у меня в голосе. – А как определить, получился снимок или нет? Может, мы крышечку с объектива снять забыли? Или аппарат не сработал. Как узнать, есть изображение или нет.
– Посмотреть… Вы хотите сказать…
– Да. Я хочу сказать, что если нужно убедиться в чем-то – например, в том, есть изображение или нет в пустой комнате с зеркалом, существует вселенная или нет, – требуется что-то, что может убеждаться – сознание. Если нет сознания во вселенной, как узнать, что она есть? И кто этим займется – узнает, задастся вопросом о существовании? Кто поставит эксперимент, сделает замер?
– Вы что, хотите сказать, что вселенная существует потому, что мы на нее смотрим? – возмутился Антон, и я почувствовал себя каким-то подлецом, который хочет обмануть ребенка.
– Я хочу сказать, что мы делаем замер каждое мгновение, ежесекундно ставим опыт, экспериментально подтверждая ее существование.
– Материя первична! – наконец он дал мне ответ на вопрос, который я задал минутами раньше. Точно такой же ответ, который я дал сутками ранее змею-искусителю Олегу Павловичу.
Но теперь «олегом павловичем» был я:
– Это всего лишь вопрос веры. Единственная доступная нам бесспорная реальность – это реальность наших ощущений. Есть ли за ними реальный мир и каков он, мы не знаем. Точно мы можем сказать только одно: я мыслю – значит, я существую. То есть мысли для нас первичны. Мир – вторичен. Хотя мы с тобой, как материалисты, придерживаемся той веры, что первичен все-таки мир, и он нас с тобой создал. А потом он нас с тобой уничтожит. Вместе с нашим сознанием, которое непонятно куда денется, исчезнет… Но кто вообще сказал, что после выключения сознания мир останется? Как его детектировать, как определить, что он остался существовать и продолжает быть, если это сделать уже некому?
– Как некому, если останутся другие люди?
– У других людей другие представления о мире! Их миры останутся, пока детектируются их сознаниями.
– Вы хотите сказать, что миров много? – Антон задумался, что-то вспоминая и закатив глаза в ту сторону, которая об этом и свидетельствовала. – Хотя, конечно, Эверетт, физик американский, говорил о множественности бесконечных параллельных миров, отличающихся друг от друга на квант. Если я ничего не путаю. Давно читал…
Антон некоторое время повспоминал, надеясь накопать в памяти что-то более конкретное, кроме обрывков, но не накопал и вздохнул:
– Но даже если все умрут… А все когда-нибудь умрут, потому что рано или поздно Солнце превратится в красный гигант и сожжет нашу планету. Все равно вселенная останется и будет существовать еще миллиарды лет.
– Да, есть такой план, – согласился я. – Порожденный нашим сегодняшним научным знанием, абсолютно муравьиным по масштабу. Какие планы возникнут у нас через сто лет или через тысячу на основе новых знаний,
