Крымская война 2014 - Николай Марчук

Я приказал парням, сворачивать свою трудовую деятельность, и загружаться в машины. Вместе с Шилом, мы вынесли все мои вещи. В тех сумках, что мы несли, было оружие, боеприпасы и снаряжение из моих личных припасов. Я планировал сменить основную базу для моего отряда. Когда, мы с Толиком Скорошиным вышли из дверей интерната, то я увидел рядом с нашими машинами еще и темно-зеленый «Виллис» — американский армейский автомобиль повышенной проходимости, известный всем по фильмам о второй мировой войне. В нашем городе «Виллис» был только у Испанца.

— Ну, что пан командир, возьмешь меня в свою сотню? — Испанца было не узнать, сейчас он был в американском камуфляже, больших мотоциклетных очках и танковом шлемофоне.

— Испания, а чего это ты к нам в отряд набиваешься? — спросил я, закидывая сумки в багажник «Хонды».

— Пан атаман, да не хотят они меня на дело брать. Серов и Кожанов, сказали, что я очень старый для их отряда, а Дорушевич, пердун старый, тот сказал, что у них командный состав укомплектован, а рядовым бойцом они меня не возьмут. А у меня, между прочим, три командировки «за речку» были в молодости!

— Правда? А я и не знал, что ты в Афгане воевал — удивленно произнес я: — Пойдешь вторым номером в снайперскую пару?

— А, чего бы и не пойти? Пойду. Кто снайпер?

— Снайпер у нас ого-го! Чемпион Европы по стрельбе! — с гордостью сказал я, показывая рукой на высокую девушку, которая бережно обматывала ствол СВТ-40, серой мешковиной. — Испанец, тебе какой ствол выдать. АКМ или «ксюху»?

— Давай «коротыша», он полегче, — Испанец, вылез из «Виллиса», и подошел ко мне. — Я, там кое-что привез с собой, думаю, в хозяйстве пригодится.

Испанец, откинул брезент, который скрывал что-то в грузовом отсеке машины. Под брезентом лежало несколько больших ящиков, и с десяток патронных цинков. Когда сняли крышку с ящиков, то в одном из них я увидел грязно-желтые бруски тротила. Во втором и третьем ящиках, лежали по два пулемета Максим, в каждом. Под ящиками лежала тяжелая металлическая конструкция, в которой, я с удивлением узнал, станок для зенитной спарки, из четырех пулеметов Максим.

— Ничего себе? Четыре пулемета! Вот это, да! А сколько здесь взрывчатки? Килограмм тридцать?

— Пятьдесят четыре килограмм тротила, в шашках по шестьсот грамм каждая. Всего девяносто шашек. К ним, около сотни зажигательных капсюлей — детонаторов и метров шестьдесят огнепроводного шнура.

— Испанец, а чего же ты не поделился этим богатством вчера? Нам бы не пришлось минировать дорогу, с помощью газовых баллонов!

— А, чего они меня с собой не взяли?! — с вызовом в голосе выкрикнул Испанец. — Если они не хотят брать меня в свой отряд, то почему я должен делиться с ними СВОИМ тротилом? Я и так, отдал весь свой арсенал!

— Ну, да! Арсенал он весь отдал, — с усмешкой сказал я: — А четыре пулемета Максим, это, что заначка на чёрный день?

— Тю! Завалилась мелочь под плинтус, а я сразу их и не нашел.

— Ну, раз четыре пулемета — это мелочь, значит, мы тебя возьмем в отряд.

— А, я и не сомневался! — самоуверенно ответил Испанец.

Через двадцать минут, когда вещи были уложены в машины, мы выехали за пределы интерната. Колонна из трех машин отъехала от интерната на несколько километров, пропетляв по городу и, заехала на тихую улицу частного сектора.

Рядом, через две параллельные улицы, плескалось море. Дом, в который мы приехали, принадлежал одному моему знакомому, который постоянно жил в России. В Керчь он приезжал на лето и жил всей семьей. Дом был большой, двухэтажный, с огромным подвалом. Большой заасфальтированный двор и гараж на две машины.

Все три машины поместились внутри двора дома. Когда из машин вышли все, кто в них ехал, то я понял, что людей намного больше чем я ожидал. А, я еще, думал по дороге, почему в «Хонду» набилось, аж шесть человек.

Во дворе дома, перед машина выстроилось двенадцать человек: Данила Ветров — он же Сквозняк, Женя Творгин — он же Енот, Анатолий Скорошин — он же Шило, Михаил Тарасин — он же Тазик, девушка Ветрова — Настя, Испанец — он же Испанец, Варвара Крашина — снайпер отряда, Николай Петров — он же Пирог, Света Петрова — младшая сестра Пирога, Павел Петрович Шишкин — электрик интерната, прозвище Дед и Андрей Горошко — он же Горох.

Пирог и его сестра Света попали в интернат пять лет назад, Николаю было четырнадцать лет, а сестре восемь лет. Пирог только две недели как вернулся из армии. Хотел продолжить службу по контракту. Не удивительно, что Ветров взял Николая к нам в отряд. Пирог — был отличным спортсменом и стрелком, он входил в состав олимпийского резерва по стрельбе. То, что Светка, увязалась за братом, тоже не было ничего удивительного, когда Николай жил в интернате, то она таскалась за ним как хвостик.

Горох — двадцати трех летний увалень, ростом в два метра и весом в сто двадцать килограмм. Горох, тоже был воспитанником интерната, но он выпустился из интерната, за год, до того, как я с братьями Серовыми возглавил руководство интерната. У Гороха, за плечами было две «ходки», обе за поножовщину. Горох был националистом или как он себя сам называл — борцом с воинствующим исламом. В армии Горох не служил, боевого опыта у него не было, но, не смотря на это, бойцом Горошко был хорошим. Поговаривали, что он проходил курс по боевой подготовке, где-то на севере России, в лагере национал — патриотов. Вот только, с дисциплиной у него были проблемы.

Самым ценным приобретением был Шишкин — он же Дед. Электрик интерната, а по совместительству еще и инструктор по рукопашному бою. Шишкин, больше сорока лет отдал службе в армии, после развала СССР, он уволился в запас. Несколько лет скитался в поисках легкого заработка — пытался быть предпринимателем и коммерсантом, но «прогорел», продал квартиру, чтобы отдать долги. Дед, отметился практически во всех «горячих» точках земного шара. Это было в то время, когда СССР и США, вели постоянные войны друг с другом, на территории других государств. Вьетнам, Корея, Ангола и еще не меньше десятка малых, но кровопролитных войн.

— Испанец, Варвара, Енот и Шило, разбирайте оружие и загружайтесь в «Хонду», — приказал я, оглядывая свой отряд, — Дед, остается за старшего. Ветров, установите на «УАЗ» станок под «четверку» Максима. Из тротиловых шашек изготовьте осколочные гранаты — в сарае есть пустые банки из-под пива и несколько ящиков с болтами, гвоздями и гайками. Настя, возьмешь деньги и съезди в магазин, купишь еду — на тебе кухня отряда.

Пока все присутствующие разгружали машины, я отвел Петровича в сторону и ввел его в курс дела. Мы определили с ним частоты, по которым будем держать связь. Дед, был настроен очень серьезно — он предложил занять соседние дома, чтобы можно было в случае штурма дома, устроить засаду на нападавших. Но, у нас просто не хватило бы людей, для осуществления подобного, поэтому, сошлись на том, что надо выставить часового, а всем, кто останется на базе постоянно носить при себе оружие.

Оставив Деда командовать установкой пулеметов на «УАЗ», я сел в «Хонду» и мы выдвинулись к первому объекту штурма. Я сидел рядом с водителем, за рулем был Испанец. На заднем сидении расположились Енот, Шило и Варвара. В багажнике внедорожника лежал ПК, рядом со мной стоял РПК, все кто был в машине, были вооружены автоматами Калашникова. Варвара держала в руках СВТ со снайперским прицелом. И чего она взяла винтовку Токарева, ведь в арсенале были «Тигры» и «СВД»?

Пока мы ехали к нужному месту, я прикидывал возможный вариант штурма. Выведя на экран ноутбука план города, я рассматривал место, где расположилась «лежка» боевиков. После плана города, я загрузил на компьютер, снимки со спутника, данного участка города. Снимки были старые, сделанные летом, прошлого года. Но я не думаю, что за полгода могло произойти, что-то такое, что сильно изменило рельеф местности.

Нужный нам дом, располагался в районе железнодорожной станции, раньше в нем проживали работники железной дороги. Чтобы скрытно подобраться с железнодорожной станции, нам пришлось сделать крюк в десять километров.

Машину мы оставили примерно, метрах в трехстах, от места «лежки» боевиков, рядом как раз располагалась заброшенная водонапорная башня. Высокая «каланча» башни, возвышалась на пятнадцать метров над местностью. На верхний ярус вела ржавая металлическая лестница, местами висевшая в воздухе. Наверх поднялись только я и Варвара.

С верхнего яруса башни, открывался прекрасный вид на нужный нам дом. Длинный, выстроенный в форме буквы П барак, утопал в кустах сирени. Дом стоял посреди бывшего дачного кооператива. Кооператив давно покинули, и о нем напоминали только заросли одичавших деревьев и кустарников. Все пригодные в хозяйстве строительные материалы давно растащили, а большая усадьба, в которой находился дом, сохранилась только благодаря тому, что в ней проживали ветераны труда железной дороги.