Белые лилии - Саманта Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я не успеваю ей ответить, потому что слышу скрипучий мужской голос. Я уже знаю, что возненавижу мужчину, которому принадлежит этот голос.
– Скайлар, все в горядке?
– Да, все хорошо.
Она открывает дверь и представляет нас друг другу:
– Джон, это Гриффин. Он жил здесь до смерти жены.
Я смотрю на мужчину, который, наверное, еще не понял, что только что стал моим соперником. Его короткие волосы доходят ему до ушей. У него светло-карие, ничем не примечательные глаза. Он ниже и коренастее, чем я. Он чисто выбрит, как военный, и я на секунду задумываюсь, может, Скайлар так больше нравится? Я заканчиваю его рассматривать и провожу рукой по своей гриве.
Джон вздыхает и протягивает мне руку для пожатия.
– Ох, приятель. Мне очень жаль.
У меня создается впечатление, что ему известно не все. Я хочу пристально посмотреть ему в глаза и велеть ему убираться отсюда. Сказать, что Скайлар вынашивает моего ребенка и что у него нет права быть здесь. Не знаю, почему я этого не произношу. Черт, я ведь уже отваживал мужчин от Скайлар таким образом. Но здравый смысл побеждает, и я не говорю ничего, что могло бы расстроить ее еще больше.
– Спасибо. Я… м-м-м… мне просто нужно забрать пару вещей. Фотоаппараты. Телефон. Можно?
Скайлар с облегчением выдыхает. Она боялась, что я все ему расскажу. Испорчу им свидание, или что там у них. Я вытягиваю шею и вижу в столовой стол со свечами, накрытый на двоих. Значит, свидание. Черт!
И почему я думал, что этого не случится? Потому что она беременна?
Она отходит в сторону и пропускает меня внутрь.
– Да, конечно.
Я вдруг вспоминаю про цветы у меня в руках, и чувствую себя полным идиотом из-за того, что вломился к ней без предупреждения. Я с невозмутимым видом кладу их на столик в прихожей.
Джон идет к задней двери.
– Пойду проверю стейки. Приятно познакомиться, Гриффин.
Я киваю ему, и странное ощущение пробегает по всему моему телу. Он выходит из моей задней двери в мой внутренний дворик проверить стейки, которые жарит на моем гриле. Больше всего на свете я хочу сейчас пойти за ним и размозжить его ничего не подозревающую голову о мою бетонную стену. Никогда в жизни я не хотел заявить на что-либо свои права так, как я хочу сейчас заявить их на нее. Она вынашивает моего ребенка, черт возьми!
Скайлар замечает, что у меня сжаты кулаки, и вопросительно смотрит на них, приподняв одну бровь.
Все мои силы уходят на то, чтобы разжать кулаки, когда я прохожу мимо нее.
– Я на одну минутку, – говорю я.
Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и бегу в свою комнату. Чем быстрее я уберусь отсюда, тем лучше. На пороге хозяйской спальни я останавливаюсь как вкопанный. Комната совершенно преобразилась. Мебель, которая стояла здесь у нас с Эрин, исчезла, ее заменили какие-то предметы из комнаты для гостей, диван, который раньше стоял у меня в студии, и несколько предметов мебели из старой квартиры Скайлар. Я ненадолго закрываю глаза и вдыхаю слабый запах ее цветочных духов.
Мой взгляд падает на постель. Здесь мы занимались любовью. Простыни смяты, и я испытываю необузданную ярость при мысли о том, что здесь побывал Джон.
Потом замечаю на прикроватной тумбочке фотографию. Это фотография, которую я сделал на пикнике, когда волосы у Эрин и Скайлар были одинакового темного оттенка. Скайлар стоит и смотрит на Эрин – а та стоит перед ней на коленях, прижав руку к ее едва заметному животу. Обычно на подобных фотографиях муж любуется своей беременной женой. Но эта фотография красноречиво рассказывает об их особой дружбе. Думаю, Эрин была права: они со Скайлар и правда половинки друг друга. Эта фотография – хорошее тому подтверждение. Я профессионал, но даже я не не смог бы выбрать лучшую фотографию.
– Извини, – произносит Скайлар, подходя ко мне сзади. – Тебе, наверное, нелегко видеть здесь мои вещи.
– Все в порядке.
Если бы она только знала! Если бы она знала, что дело совсем не в этом! Если бы у меня хватило духу сказать ей, что моя реакция вызвана не тем, что это больше не комната Эрин, а тем, что больше всего на свете я хочу заключить Скайлар в объятия и провести с ней еще одну невероятную ночь. Только на этот раз я бы не сбежал. Я бы остался и отдал должное каждому сантиметру ее тела – снова и снова. Но я не произношу этого вслух. Особенно когда внизу находится он.
– Я попросила Мейсона перенести твои вещи в другую комнату, а одежду Эрин упаковала в коробки и перенесла на цокольный этаж.
Я оборачиваюсь к ней, и она заканчивает почти шепотом:
– Я не знала, что с ней делать.
– Знаю. Все в порядке.
Я прохожу мимо нее, бросая последний взгляд на постель. По пути в комнату для гостей я прохожу мимо детской. Я останавливаюсь в дверях и вижу, что комната ни капли не изменилась с тех пор, как Эрин ее обустроила. В комнате для гостей стоит моя мебель. Всю комнату занимает огромная дубовая кровать с балдахином. Эрин настояла, чтобы это было первым, что мы купим в наш новый дом.
Я смотрю на тумбочку со своей стороны кровати – это ведь еще моя сторона? – и у меня перехватывает дыхание, потому что там стоит фотография Эрин, когда она была молодой и проходила химиотерапию. Комната выглядит точно так же, как раньше. Вплоть до моего мобильного телефона, который все еще лежит на зарядке на книге, которую я читал.
Я забираю телефон и зарядку, потом открываю шкаф и беру несколько своих любимых рубашек. Потом выхожу из комнаты и замечаю, что Скайлар наблюдает за мной, прислонившись к стене.
– За остальными вещами я приду в другой раз.
Скайлар ничего не говорит, только кивает.
Спускаясь по лестнице, я разглядываю семейные фотографии, которые Эрин со вкусом развесила на стене. Скайлар не сняла ни одной из них. Фотография с нашей свадьбы все еще занимает главное место в центре. Зато в подборку добавились новые фотографии, включая снимки семьи Скайлар. И даже фотография, на которой мы с Эрин держим снимок с УЗИ. Это одна из последних фотографий Эрин, вскоре
