Румо и чудеса в темноте. Книга 1 - Вальтер Моэрс

Тишина.

Румо сидел в абсолютной темноте и плакал.

Царство смерти

— Это на самом деле настоящая бергина, последняя в своём роде. Невероятно. Я должен её купить, — Соловейчик бормоча вошёл в палатку, зажёг свечу и увидел Румо стоящим на коленях и плачущим.

Профессор некоторое время молчал, бурча перекладывая какие-то вещи в палатке. Затем он сказал:

— Ты заглянул в царство смерти, не правда ли?

Румо не ответил.

— Я бы тебе с радостью сказал, что всё это было лишь иллюзией, ярмарочным волшебством, но ты сам знаешь лучше. Ты это почувствовал. Предсказатель показывает случайный момент, со злом это никак не связано, это холодная объективность вселенной. Для тебя это, кажется, было особо ужасным. Мне очень жаль.

— Я должен идти, — сказал Румо и поднялся.

— Эй, подожди-ка, юноша. Ты же не собираешься сейчас совершать глупости?

Румо пошёл в ту сторону, где Соловейчик вошёл в палатку. Профессор пошёл за ним и ухватил его за жилетку:

— Подожди секундочку!

Румо остановился, как беспомощный.

Негативное инфицирование

— В таком состоянии ты не можешь уйти. Что подумают люди? И, важнее всего, так ты не можешь идти по жизни. Это было бы жестоко. Позволь снять с тебя часть груза.

Соловейчик крепко взял вольпертингера за руку и голос профессора вдруг зазвучал в голове Румо:

То, что сейчас происходит, называется негативным инфицированием. Или соловейчиковой мгновенной амнезией. Я долго тренировался. Сомневаюсь, что вообще кто-то, у кого меньше семи мозгов, способен на это.

Румо стало плохо, он крепко ухватил руку Соловейчика.

Неприятные знания теперь перейдут ко мне. Я это выдержу. Один из моих семи мозгов без труда абсорбирует их и превратит в чистую информацию. Сейчас ты выйдешь из палатки в действительность и не будешь ничего помнить. Большое спасибо за помощь. Но боюсь, что это изобретение уйдёт в разряд незрелых патентов. Мы ещё не созрели для будущего или ещё недостаточно отупели.

То, что ты увидел, ты забудешь. Это не будет для тебя грузом, пока ты это не переживёшь. А до той поры желаю тебе всего хорошего, мой мальчик.

Соловейчик отпустил руку Румо и вытолкнул его наружу. Шум, запахи, всё безумие ярмарки неожиданно, как ливень, накрыли Румо. Совершенно обалдевший стоял он перед палаткой Соловейчика. Он обернулся и прочитал:

Замонийский комодный предсказатель

профессора доктора Абдула Соловейчика

Это самое последнее, что его сейчас интересовало. Предсказатель. Ему было плохо. Куда же он хотел? Домой, точно! А где Урс?

Выбери своё оружие!

Румо заковылял вдоль палаточной улицы. Фогарры, что за отвратительная вещь! Больше никогда в жизни он не будет их курить. Вдруг чья-то рука легла ему на плечо. Это был Урс.

— Румо, я тебя везде искал!

— Меня тошнило.

— Меня тоже! Четыре раза! А знаешь, что в этом хорошего?

— Нет.

— Я теперь опять абсолютно трезвый, — Урс сиял. Он распростёр руки. — Мы можем ещё раз всё попробовать. Что скажешь на счёт мышиных пузырьков?

— У тебя точно не все в порядке с головой! Я хочу домой.

— Домой? Сейчас? Прямо перед одним из важнейших мгновений твоей жизни?

— Каким же? Ещё одна комната страхов? Ещё одна фогарра?

— Нет, нет и нет, Румо. Это самая важная часть вечера. Это моё официальное задание в качестве твоего городского друга, — Урс постучал себе в грудь. — Но перед этим мы должны что-нибудь поесть. Идём!

Урс повёл его к ближайшему лотку с мышиными пузырьками и на самом деле съел ещё одну порцию. Румо в это время бестолково стоял рядом и пренебрежительно смотрел на проходящую мимо распоясавшуюся толпу. Он снова подумал о Рале. И Рольфе. Его настроение сразу же упало.

— Послушай-ка, Румо, — отрыгнул Урс. — Наступает торжественная часть вечера. Самый важный момент.

— Ну говори же наконец!

— Следуй за мной!

Урс шагал впереди, раздражающе медленно по мнению Румо. Они свернули в переулок, там было спокойнее. Тут стоял ларёк с цветами, ларёк с лотереей, пекарь с бубликами и большая тёмная палатка с двумя факелами у входа.

— Ты же любишь читать вывески, — внимательно наблюдая за Румо сказал Урс. — Прочитай что стоит там, вверху…

Над палаткой красовалась вывеска, на которой на чёрном фоне тёмными буквами было что-то написано, что именно — было сложно разобрать.

— Выбери… своё… оружие…, — прочитал Румо. — Выбери своё оружие!

— Точно.

— Что точно?

— Это приглашение для тебя. Тебе можно выбрать твоё оружие.

— Я не понимаю.

— Это оружейная палатка вольпертингеров! — торжественно сообщил Урс. — Ты можешь зайти внутрь и выбрать оружие. Твоё оружие на всю жизнь. А мне, как твоему городскому другу, можно при этом тебе помогать. О цене не думай. Уже оплачено. Всем новым вольпертингерам разрешено на их первой ярмарке выбрать собственное оружие. Права и обязанности, ну ты же знаешь. И это твоё право. Старая традиция. Уже во времена Гота…

— Секундочку! — прервал его Румо. — Мне можно просто войти туда и выбрать одно оружие? И это ты говоришь мне только сейчас?

— Я не хотел испортить нам праздник. Если бы ты сначала выбрал оружие, то тебе было бы больше ничего не интересно. Я же тебя знаю! Ну давай, заходи уже! — Урс подтолкнул его ко входу в палатку.

Внутри палатка была слабо освещена несколькими факелами. Вокруг стояли большие деревянные столы и множество шкафов, а по середине был огромный круглый железный стол.

Взгляд Румо скользил по арсеналу. На столах лежали тяжёлые боевые топоры, обоюдоострые мечи, моргенштерны и алебарды. На деревянных стендах были выставлены элегантные шпаги, отсортированные по длине и крепости клинков. На одном из деревянных столов лежало не меньше двухсот луков, некоторые с человеческий рост. Тут были обитые железом дубинки и шкаф, полный метательных ножей. Копья, рапиры, сюрикэны, абордажные сабли, косы. Большие тяжёлые молоты, прикреплявшиеся к руке цепью. Арбалеты с одной, двумя, тремя и даже четырьмя тетивами, складные шпаги с зазубринами, флоринтские стеклянные кинжалы.

— Оружие! — с отвращением сказал Урс. — Буэ!

— Боже мой! — сказал Румо. — Такое разнообразие. Как же тут можно выбрать?

— По принципу исключения, — предложил Урс.

Румо ходил вдоль столов. Урс был прав, целую кучу можно было исключить уже с самого начала. Моргенштерны совершенно не нравились ему. Это для варваров. Алебарды он считал непрактичными и смешными — слишком большие, слишком тяжёлые, а в маленьком помещении даже мешающие. Дубинки и молоты подходят лишь малоподвижным горам мышц — йети и рубенцелерам. Против сюрикэнов и ножей он ничего не имел, но это — второстепенное оружие. Если вместо них можно было бы взять меч, то о чём тут ещё думать? В итоге остались сабли, мечи, шпаги — всё рубящее и колющее оружие. Он подошёл к столу с луками и арбалетами. Вот это уже серьёзное оружие, из лучшего дерева и жил, укреплённое и украшенное драгоценными металлами. С помощью лука и стрелы или арбалета можно отлично охотиться или расправляться с врагом с безопасного расстояния. С другой стороны, это можно сделать и хорошо брошенным мечом или кинжалом.

Меч

На большом чёрном деревянном столе лежали вперемешку сотни клинков. Огромные клейморы, которые можно было поднять только двумя руками, элегантные кинжалы из флоринтских оружейных мануфактур, с искусными гравюрами и острейшими лезвиями. Боевые мечи десятков производителей, обычные солдатские мечи, отшлифованные с обеих сторон. Касательные кинжалы, палаши из Мидгарда, мечи с двойными клинками, фламберги с волнообразной шлифовкой. И один маленький меч с необычным клинком. Он был разрезан посередине по всей длине, как язык змеи. Румо наклонился над ним.

— Возьми меня! — сказал меч тонким голосом.

Румо отпрянул. Это Урс прошептал на ухо? Нет, он стоял в десяти метрах от него, у другого стола и с отвращением разглядывал моргенштерн.

— Возьми меня! — снова сказал голос. — Я — твоё оружие.

Румо непонимающе уставился на меч.

— Забудь про остальной хлам! — сказал меч. — Это обычное барахло. А я — произведение искусства! Ху-ха!

— Что? — спросил Румо.

— Что? — сказал Урс. Он взглянул на Румо. Тот не отвечал и в данный момент рассматривал какой-то меч.

— Не отвечай мне вслух, если не хочешь предстать перед всеми идиотом. Отвечай мне мысленно, — сказал меч. — Другие меня не слышат.

— Что же происходит? — подумал Румо. — Я схожу с ума?