Ее город - Чи Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Старик долго что-то бормотал себе под нос, но не выплюнул ни слова. Чжан Хуа выпалила:
— Что ты хочешь сказать? Тебе кажется, что ты не имеешь отношения к ремонту, не так ли? Просто носильщик, и все? Позволь мне заявить: нет! Мы думаем, что вы все заодно, и ненавидим всех вас, вместе взятых. Теперь понимаешь, о чем я? Уходи отсюда как можно дальше!
Старый носильщик остолбенел.
Чжан Хуа с дочерью вернулись на велопарковку. Но носильщик никуда не делся. Он чуть подождал на тротуаре, потом поднял свои корзины на коромысле и снова уселся на приступочке рядом с воротами. Достал сигарету, молча закурил и продолжил ждать, несмотря на безнадежность этого предприятия.
Вечером, когда все вернулись с работы, велопарковка гудела, как улей. Почти все, кто приехал на велосипеде, заметили носильщика и теперь спрашивали: а в чем, собственно, дело? Этот носильщик довольно смелый! Решил собирать у нас старье — но кто же захочет иметь с ним дело? Кто ему поверит? Это действительно серьезная проблема! Профессор Жао Циндэ тоже присутствовал при разговоре:
— Ладно! Как говорится, за каждой обидой стоит обидчик, за каждым долгом стоит должник. Наконец у нас появилась зацепка, чтобы мы смогли добраться до этой банды. Я непременно хочу выяснить, какого класса стеновые панели якобы из ясеня мне привезли? Это влетело мне в круглую сумму, я отдал свои кровные деньги!
Не Вэньянь не поверила своим глазам. Она припарковала велосипед, но не пошла домой, а принялась говорить всем вновь прибывшим:
— Вот же сволочь бесстыжая! Просто наглец!
Кто-то сказал:
— Да уж, взял да и заявился! Надо пойти к нему, посмотреть, есть у него совесть или нет!
Люди все сильнее распалялись и в итоге отправились к старому носильщику выпустить пар.
В этот момент Чжан Хуа ужинала. Сидя у велопарковки, она держала в руках миску с рисом, и палочки для еды порхали вверх-вниз — ловко, как крылья бабочки, собирающей нектар с цветов. Чжан Хуа была настолько увлечена этой миской риса, что все остальное не имело никакого значения. Толстушка вскрикнула и последовала за идущими людьми, чтобы посмотреть, что происходит. Чжан Хуа не обратила внимания на дочь, и та пошла одна.
Жильцы разом опрокинули корзины старого носильщика, растоптали и разбили все собранное старье, с громким лязгом сломали весы. Старик не удивился: с приближением опасности он лишь схватил гири для весов и забился в угол. Соседи, которые не могли найти своих врагов в течение нескольких месяцев после ремонта, разозлились при виде носильщика. Они топтали содержимое корзин и закидывали его вопросами:
— Старик, что за пол ты нам положил? Что за дерево, что за краска, что за плитка, что за цемент?! Вы нас обманули, совсем совесть потеряли!
Естественно, старику нечего было ответить. Жители ЖК продолжали орать. Так мы выплескивали разочарование, говорили будто сами с собой и не требовали ответа. В душе все понимали, что старик — лишь носильщик, шестерка в ремонтной афере и над ним самим издевался бригадир. Два паренька, вымахавшие выше взрослых, но с глазами подростков, кричали громче всех; они то и дело подходили к старику и размахивали перед ним руками и ногами, а тот каждый раз так пугался, что поспешно приседал и прикрывал голову. Однако никто не стал его бить. Мы с соседями просто хотели выгнать носильщика вон и потому вытащили его корзины на улицу. В этот раз его вещи отнесли даже подальше, чем перед тем Чжан Хуа, и кинули возле мусорки. Старик следовал за людьми на большом расстоянии, ковыляя прочь от нашего ЖК.
Однако на следующее утро упрямец вновь появился рядом с будочкой охранников. Он починил корзины, отремонтировал весы, повесил гири на перекладину. Охранники изумились и громко выдохнули, глядя на старика.
Он по-прежнему сидел на корточках под карнизом, курил, не произнося ни слова и не зазывая клиентов. Казалось, уличная суета, эстрадные песни, которые передавали по громкоговорителю, свист автомобильных тормозов и пыль от дороги не имеют к нему никакого отношения. Когда пришло время обеда, он достал пампушку и съел за три-пять укусов, затем сходил к колонке, установленной у будки охранников, и выпил несколько глотков воды. Перед тем как включить кран, он с тревогой взглянул на охранников, ожидая разрешения. Наши двое охранников — всегда скромно одетые, немногословные, не напряженные — занимаются своими делами легко и неторопливо, как будто выражение «простой смертный» придумано специально для них. В их характере присутствует терпимость и доброжелательность обычного народа, и, увидев глаза старого носильщика, они прониклись сочувствием. Это ведь всего пара глотков воды из колонки! Они замахали руками, чтобы старик не стеснялся.
Чжан Хуа поехала на велосипеде за овощами и, миновав ворота, поняла, что старик тут как тут. Она резко затормозила и сердито воскликнула:
— А ты упрямый!
Носильщик открыл было рот, но, естественно, ничего не сказал и снова закрыл его, без особого выражения глядя на Чжан Хуа. Та хмыкнула:
— Что ты на меня уставился? Как будто у меня на лице цветок распустился! Что толку смотреть, если ты не различаешь добро и зло?!
Старик опустил голову и уперся взглядом в землю, где валялся обрывок газеты, занесенный ветром в этот угол. Он подцепил этот листок, поднял и закрылся им, сделав вид, что читает.
Чжан Хуа сказала:
— Ого, ты еще и газеты читаешь! Отлично! Тогда ты должен понимать одну истину. Тебя тут ничего хорошего не ждет, проваливай! Я вечно лезу не в свое дело. А потом, если что-то идет не так, оказываюсь виноватой. Так вот, твоих дрянных дел я больше не касаюсь!
Старик хотел было поднять глаза, но, поняв, что происходит, не осмелился, а лишь снова спрятался за газетой. Чжан Хуа заметила:
— Что ж, ладно! В смелости тебе не откажешь!
Она пнула землю носком ботинка и умчалась на велосипеде прочь.
Во второй половине дня жители ЖК возвращались с работы и у ворот опять увидели старика: только вчера они прогнали его, а сегодня он тут как тут. Все удивились, хотя и не понимали чему. Они не стали больше нападать на упрямца, и потому он, одетый в лохмотья, продолжал сидеть на ступеньках, курить, читать клочок потрепанной газеты, не говоря ни слова. Что с ним поделаешь?!
Только профессор Жао Циндэ и Не Вэньянь, два заклятых врага, вели
