Герои 1812 года. От Багратиона и Барклая до Раевского и Милорадовича - Алексей Шишов

8 марта гренадеры Раевского совместно с авангардом под начальством австрийского фельдмаршала-лейтенанта графа И.Н. Ностица-Ринека атаковали французскую кавалерийскую бригаду и отбросили ее к городу Мери. Союзные армии продолжали продвижение к Парижу.

Новое отличие генерала от кавалерии Н.Н. Раевского ожидало при взятии Парижа. 18 марта его Гренадерский корпус и русско-прусские резервы атаковали французские войска у предместий Парижа, очистили от них Бондийский лес и взяли Бельвильские высоты, после чего последовал артиллерийский обстрел окраин наполеоновской столицы.

Эти действия союзников, равно как и захват русскими войсками неприятельских батарей на высотах Монмартра, принудили маршалов О.Ф. Мармона и Б.А. Монсея предложить противнику капитуляцию и сдачу Парижа.

Находившийся в этот день с главными силами французской армии в городе Труа император Наполеон, передав командование маршалу Л.А. Бертье, с небольшим конвоем поспешил к Парижу. Но он опоздал: капитуляция столичного гарнизона состоялась. На следующий день, 19 марта, император Российский и король Прусский в сопровождении генералитета и многочисленной свиты торжественно въехали в поверженный Париж.

Париж пал перед союзными войсками 18 марта. На следующий день, 19-го числа, император Александр I пожаловал Н.Н. Раевского Военным орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 2-й степени. В высочайшем рескрипте говорилось: «За отличие при взятии Парижа 18-го марта 1814 г.» Это было признание его полководческих заслуг в войнах против наполеоновской Франции.

21 марта Гренадерский корпус генерала от кавалерии Н.Н. Раевского проследовал через столицу побежденной Франции и расположился на квартирах вблизи ее, у Контеня и Жювизи-сюр-Оржа. Гренадеры несли караулы и в самой столице.

30 марта Наполеон отрекся от императорского престола. Титул ему союзные монархи сохранили, дав в правление остров Эльбу. 31 марта армии-победительницы стали расходиться по новым квартирам уже как оккупационные войска. 3-й гренадерский корпус стал на постой в парижских пригородах. Пришло время, и он покинул французскую территорию, походным порядком возвратившись в Отечество.

…Когда наступили наполеоновские «Сто дней», русские войска вновь совершили поход во Францию. Но в боевых действиях им участвовать не пришлось: 6 июня состоялось сражение при Ватерлоо, которое поставило точку в военной биографии императора Наполеона I. Корпус генерала от кавалерии Н.Н. Раевского 15 июня переправляется через Рейн у города Мангейма и прибывает в Берггаузен.

По возвращении в Россию Н.Н. Раевский, со своим опытом войны и походным стажем, получает в командование 4-й пехотный корпус, расквартированный на территории современной Украины, прежде всего на Киевщине. После взятия Парижа он прослужил в Российской Императорской армии еще десять лет. Последние годы службы давались ему с трудом.

Дом семьи Раевских в Киеве служил притягательным местом для офицерской молодежи. Среди них оказалось немало «вольнодумцев», участников тайных обществ. Во многом к этому были «причастны» его дети, имевшие самый широкий круг друзей и поклонников. Современники обращали внимание на то, что Раевский, владелец 3500 душ крепостных крестьян, жил достаточно просто.

Николай Николаевич не отказал в покровительстве А.С. Пушкину во время южной ссылки великого поэта. Пушкин познакомился с семьей Раевских, когда учился в Царскосельском лицее. С Николаем Раевским-младшим был дружен с лицейской поры. О самом же генерале, герое дня Бородина и войн с наполеоновской Францией, он был наслышан много. Когда поэт встретился с Николаем Николаевичем впервые, то он оставил о генерале для потомков такую лестную во всех отношениях характеристику:

«Свидетель Екатерининского века, памятник 12-го года, человек без предрассудков, с сильным характером и чувствительный, он невольно привлекает к себе всякого, кто только достоин понимать и ценить его высокие качества».

Раевский-старший взял Пушкина под опеку. Тот вместе с его семьей посетил Крым и Кавказ, куда Раевские взяли больного поэта на лечение на минеральных водах. Александр Сергеевич мог по достоинству оценить домашнюю обстановку в семье своих друзей. Считается, что его и Марию Николаевну связывала «неразделенная любовь». Позже он скажет с неподдельной теплотой о Раевских:

«…Свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства, жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался, – счастливое полуденное небо; прелестный край, природа, удовлетворяющая воображение: горы, сады, море; друг мой, моя любимая надежда увидеть опять полуденный берег и семейство Раевских».

О Раевском-старшем Пушкин писал: «Я не видел в нем героя, славу русского войска, я в нем любил человека с ясным умом, с простой, прекрасной душой, снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина».

В 1824 году генерал от кавалерии и Георгиевский кавалер Н.Н. Раевский уходит в полную отставку, хотя возраст и чин позволяли ему еще служить и служить. Известно, что император Александр I на этом настаивать не стал, поскольку Раевский в круг его единомышленников не входил. Современники полагали, что после 1821 года «благоволение к нему государя пошло на убыль».

Это Николай Николаевич остро почувствовал после царского смотра войск 4-го корпуса, проведенного в 1824 году. Да и к тому же корпусной командир слыл вольнодумцем, отказавшимся применять к своим солдатам телесные наказания. Как бы там ни было, исследователи до сих пор не пришли к единому мнению относительно такой опалы.

Раевский поселяется в своем имении на Киевщине, занимается домашними делами, заботой о детях и людей близких. Но когда те высказывали ему пожелания приложить руку к перу и написать мемуары, Николай Николаевич вежливо, но твердо отказывался от такого времяпрепровождения. Считается, что на исходе жизни он никак не хотел вспоминать войны во всей их правде, далеко не всегда парадной и героической. Прозу же войны он старался забыть, насколько можно это было сделать.

…Выступление с оружием в руках декабристов на Сенатской площади Санкт-Петербурга самым печальным образом отразилось на семье Раевских. Два его зятя – генерал-майор Михаил Орлов, командир 16-й пехотной дивизии, стоявшей в Кишиневе, и генерал-майор князь Сергей Волконский, командир 1-й бригады 19-й пехотной дивизии, стали участниками заговора декабристов. Дочь княгиня Мария Волконская последовала за мужем в сибирскую ссылку.

Прощание с родительским домом было мучительным и для нее, и для отца. Мария Николаевна рассказывала: «С отцом мы расстались молча; он меня благословил и отвернулся, не будучи в силах выговорить ни слова». Раевский-старший лишь после смерти внука стал отвечать на письма дочери из Сибири.