Институт - Владимир Торчилин

Игорь оказался в одной из разящих жасмином машин с совершенно незнакомым ему и исключительно малоразговорчивым докладчиком-соотечественником откуда-то из Иваново. Так что примерно получасовую поездку на совершенно безумной скорости они провели в почти полном молчании, пытаясь уловить хотя какие-нибудь детали проносившегося за окном уже практически ночного пейзажа. Не уловили. Но внушительную кирпичную стену, вдоль которой машина ехала последние пять минут не заметить было невозможно. Как и еще более внушительные ворота, перед которыми их водитель притормозил, пропуская наружу другую машину, выезжавшую с застеночной территории. Поскольку встречный водитель несколько задержался в воротах, высунувшись из своего окна и заговорив о чем-то с охранником в милицейской форме, то водитель машины, где сидел Игорь, решил коллегу поторопить и несколько раз мигнул ему дальним светом. Свет явно подействовал, поскольку машина наконец тронулась, освобождая ворота. При этом Игорь отчетливо заметил, как в тот момент, когда дальний свет их машины высветил салон встречной, то два завидневшихся на заднем сидении силуэта мгновенно как бы нырнули вниз, к полу, совершенно исчезнув из глаз возможных наблюдателей.

- Шпионов, что ли, вывозят, что они так света боятся? – поинтересовался Игорь.

К его немалому удивлению, их промолчавший всю дорогу водитель откликнулся произнесенным исключительно мрачным тоном разъяснением:

- Каких шпионов! Блядей от кого-то из отдыхающих везут. Наш Первый-то не очень любит, когда так развлекаются, вот они сегодня девок и завозили, пока его нет. А наш свет увидели – сразу с сиденья на пол сползли и затаились: вдруг Сам или кто из главных помощников едет. А то заметят, да остановят – потом и объясняй, у кого в номере веселились. Тоже жизнь у них нервная, хоть и бляди...

Въехали на территорию мимо почтительно козырнувшего охранника, и теперь уже вместо повалившихся на машинный пол цековских блядей в свет фар “Волги” попали два никуда не прятавшихся сказочных, но при этом совершенно живых павлина, с достоинством сидевших, слегка покручивая по сторонам головами, на каких-то экзотических кустах с огромными белыми цветами. В общем, за две минуты навстречали живности на все вкусы.

- Шахерезада какая-то! – произнес ошеломленный этим биением жизни сосед Игоря по машине, не подозревая даже, как недалеко от правды он находился...

Попетляв по заросшим ароматным аллеям, подсвеченным запрятанными в кустах фонариками, остановились у административного корпуса (по крайней мере, именно это было написано по русски и на местном языке на черной с золотом табличке слева от входной двери), и поднялись по ступенькам в просторный холл, куда водитель втащил и их чемоданы. В течение десяти минут в холле собрались пассажиры спецрейса. Непрерывно улыбающийся администратор объявил, что сейчас все будут распределены по номерам, при этом иностранные гости по одиночным, а отечественные – по двойным, и тут же дополнил, что двойные – это вовсе не гостиничные номера с двумя койками, а, скорее квартиры на двух жильцов с отдельными комнатами, так что все останутся довольны. И жильем, и питанием, и обслуживанием. Действительно, остались... Даже более чем... Хотя, наверное, каждый по своему...

II

Во всяком случае, для Игоря чудеса тысячи и одной ночи начались практически сразу после заселения. Его соседом по номеру оказался знакомый мужик из Минска. Даже не то, чтобы уж очень знакомый, но на союзных конференциях они несколько раз встречались и даже пару раз подолгу разговаривали про свою науку. Мужик был, по мнению Игоря, на редкость толковый и симпатичный, так что Игорь даже не очень удивился, узнав незадолго до этой самой конференции, что мужика этого, несмотря на относительную молодость (он был лишь немного постарше Игоря, то есть подбирался к сороковнику), не только избрали академиком республиканской академии, но и назначили директором большого республиканского же научного центра. Фамилия мужика была Мельченко.

К заветной двери они, получив от помощницы улыбчатого администратора ключи и маленькую картонку с аккуратно написанным на ней номером их будущего обиталища, подошли практически одновременно, каждый сопровождаемый представителем дачной обслуги с их багажом в руках. Вежливо потолкавшись перед входом - кого заводить и заносить первым - они, все-таки, оказались в номере и даже без сопровождающих лиц, оставивших их сумки в прихожей. Номер впечатлял - в нем были две выходящие в совершенно тропический и одурманивающе пахнувший сад спальни с отдельной ванной при каждой из них и большая общая комната со всеми положенными креслами, диванами, столиками и телевизорами, то есть, телевизор был один, но большой, а вот всего остального действительно присутствовало в ассортименте. На центральном столе стояла огромная хрустальная ваза, наполненная разнообразными фруктами, с которой соседствовали широкое блюдо с невскрытой ароматной дыней, глубокая чашка, наполненная крупными фисташками, и две бутылки пусть и местного, но зато десятилетнего коньяка. Это было как бы “добро пожаловать” от организаторов и местного начальства. Они поделили жребием комнаты, быстро раскидали вещи, ополоснулись и по обоюдному согласию сошлись в гостиной, чтобы, так сказать, взаимно прописаться под хозяйский коньячок с фруктами и орешками. Успели, однако, пропустить только по одной и скушать по два орешка. В дверь постучали. Игорь, сидевший ближе, открыл. На пороге возник здоровенный местный человек в безукоризненной тройке и при галстуке, невзирая на наружную тридцатиградусную жару.

- Могу я видеть профессора Мельченко? - вежливо поинтересовался он.

- Это я, - сказал Мельченко - чем могу служить?

- Мне поручено кое-что вам передать, - сказал безукоризненный абориген и, обращаясь к кому-то в коридоре, приказал - Заносите!

В дверном проеме появились два дюжих молодца в халатах и тюбетейках, каждый из которых держал в руках по здоровенному картонному ящику. Они быстро вошли и опустили ящики на пол у дивана, на котором сидели Игорь и Мельченко. После чего столь же быстро удалились. Здоровенный распорядитель лаконично промолвил:

- Записка внутри. Удачного отдыха! - после чего буквально испарился, бесшумно прикрыв за собой входную дверь.

Игорь повернулся к Мельченко, чтобы задать естественный вопрос о происхождении визитера и ящиков, но не успел. В дверь опять постучали. Предыдущая сцена повторилась, включая диалоги, до мелочей с тем только исключением, что на этот раз посланец неведомых сил был мелок и худощав. Число ящиков увеличилось до четырех. В течение следующих пятнадцати минут ситуация воспроизвелась еще два раза. После того, как пол в гостиной уставился восемью загадочными ёмкостями, стуки прекратились. Игорь и Мельченко в молчании подождали еще минут десять, после чего Мельченко невозмутимо произнес:

- На этот раз, похоже, все. Пора распечатывать. Помогай !

Они вскрыли ящики, в которых оказались похожие как близнецы вложения. В каждом случае один из ящиков содержал невероятной красоты местный халат с золотым шитьем, широкий шелковый пояс и яркую бархатную тюбетейку. Второй ящик был набит местными деликатесами с приложением все того же местного коньяка, число бутылок которого варьировало от трех до пяти.

- Ну вот, - сказал Мельченко, - с хорошим уловом! Делим все на двоих, и не вздумай отказываться. У меня этого добра уже столько, что за всю жизнь не сносить, не выпить и не съесть!

- Ну, если так... - промолвил потрясенный Игорь и шутливо добавил - Хорошо, все-таки, академиком и директором быть! Все само в руки идет!

Мельченко рассмеялся:

- Вот уж это тут точно не при чем! В гробу они видали всех этих республиканских академиков и директоров. В лучшем случае - люкс с бутылкой водки под гранат. Тут другое...

Игорь посмотрел на него в полном недоумении.

- Хорошо, - сказал Мельченко - разъясню. Но строго между нами. О-кей?

- Могила! - поднял руку в присяге Игорь.

- Видишь ли, тут все на другом уровне. Ты, конечно, не знаешь, но у нас в республике есть первый зампредсовмина по фамилии Мильченко. А республиканский первый зампред фигура с реальными возможностями. С ним лучше быть в хороших отношениях. Теперь смотри - как ты сам знаешь, годы мои не такие уж дряхлые, а на карьеру пожаловаться не могу. Мы-то с тобой знаем, что я действительно немало чего сделал. А начальственный народ в дальних провинциях свой вывод соорудил - ведь им что Мильченко, что Мельченко, да и на слух звучит практически одинаково - вот они и решили, что я его сын, которого он вверх тащит, как может. А сына ублажить, он и отцу какое слово хорошее передаст. Вот смотри на записки - одна от начальника местного Госплана, другая от секретаря обкома, третья от секретаря ихнего ЦК по промышленности и, наконец, последняя - от такого же местного первого зампредсовмина. Усек? Поскольку это уже совсем не в первый раз, то я довольно быстро разобрался. Честно говоря, даже самому Мильченко на одном совещании, где случайно пересеклись, рассказал. А он нормальный мужик, с юмором, только посмеялся - сами ведь несут, так что пей спокойно. Благословляю. Вот теперь и будем жировать. Хотя хозяева нас так поить-кормить будут, что все это нам вряд ли понадобится. Тогда с собой заберем - семьи побалуем. Ну, вперед?