Понимать риски. Как выбирать правильный курс - Герд Гигеренцер

Правительства

Когда мы сравниваем государственную политику в отношении финансовых рисков с политикой в отношении пугающих рисков, то обнаруживаем загадочное противоречие. Почему правительства так рьяно защищают своих граждан от пугающих рисков, например исходящих от коров и свиней, и весьма неохотно защищают тех же людей от рисков финансовых катастроф, порождаемых инвестиционной деятельностью банков? Ведь очевидно, что контролировать банки проще, чем контролировать вирусы. Возможный ответ заключается в воздействии банковского лобби на политиков. Фармацевтическая индустрия материально заинтересована в интервенциях государства и подталкивает политиков к наращиванию запасов вакцины и лекарств. Банковская индустрия, напротив, мало заинтересована в таких интервенциях, выступает за максимальное сокращение государственного регулирования и сопротивляется «вакцинации» в виде установления разумных коэффициентов левериджа. Лоббистов, представляющих интересы тех, кто расплачивается за последствия такой политики, то есть налогоплательщиков, очень немного. Например, правительства многих стран были готовы платить за тамифлю, выпускаемый компанией Roche, не требуя подтверждений его эффективности. Когда международная медицинская организация «Кохрейновское сотрудничество» (Cochrane Collaboration) громко потребовала, чтобы Roche предоставила данные о выгодах применения тамифлю, что эта компания отказывалась делать на протяжении нескольких лет, большинство правительств притворились глухими. Мы сможем изменить такой дисбаланс, только если очень многие люди перестанут послушно делать то, что им велят делать правительства и врачи, и начнут критически смотреть на приводимые им аргументы и на то, как расходуются деньги, собираемые с них в виде налогов. Получение информации и открытое высказывание своего мнения – это важные шаги на пути к построению реальной демократии.

Часть III

Начинать раньше

Новая научная истина добьется триумфа не потому, что переубедит своих оппонентов и заставит их увидеть свет, но скорее потому, что ее оппоненты в конце концов умрут и вырастут новые поколения, которым она будет привычна.

Самая интересная информация поступает от детей, так как они сообщают нам все, что знают, а затем замолкают.

Глава 12

Революционное преобразование школы

Когда люди хорошо информированы, они могут вверять себя попечению собственного правительства.

В 2004 г. десятилетняя английская школьница Тилли Смит отдыхала на пляже таиландского острова Пхукет вместе с родителями. Внезапно поднялась сильная приливная волна. В то время как остальные туристы продолжали безмятежно нежиться на солнце, девочка предупредила мать: «Мы должны уйти с пляжа прямо сейчас. Мне кажется, что приближается цунами». Незадолго до этой поездки Тилли посмотрела на уроке географии видео о цунами на Гавайях и запомнила тревожные сигналы этого природного явления. Родители серьезно отнеслись к словам девочки, предупредили соседей и персонал отеля, который увел остальных постояльцев с пляжа. Пляж, на котором отдыхала Тилли, оказался на Пхукете одним из немногих, где никто не погиб и не получил серьезных травм{237}.

Миллиарды долларов тратятся на разработку систем предупреждения о зарождении цунами. Безусловно, эти системы очень важны. Но технология сама по себе не принесет большой пользы. В мае 1960 г. вблизи побережья Чили произошло сильнейшее из когда-либо зарегистрированных землетрясений магнитудой 9,5 балла. Землетрясение вызвало огромную волну цунами, которая направилась в сторону Гавайев. Тогда техника сработала как положено. Автоматизированная система предупреждения включила сирены за несколько часов до прибытия основной волны. Но большинство людей, слышавших завывание сирен, не знало, что означают эти звуки, и не попыталось перебраться в глубь острова. В результате на Гавайях в тот день жертвами стихии стал 61 человек.

Возможности техники ограниченны, если люди не понимают ее сигналов. Осведомленная о рисках девочка может принести не меньше пользы, чем сложная система раннего предупреждения.

В октябре 2009 г. журнал Nature опубликовал 4-страничную статью под названием «Школа риска», в которой сравнивался мой взгляд на проблему рисковой грамотности населения с доминирующим патерналистским представлением о том, что люди по своей сути не способны к пониманию рисков и их нужно подтолкнуть к этому усвоению{238}. Я ничего не имею против легкого понукания, но такой подход никак не может быть свойственен философии XXI века. Мы не хотим, чтобы будущие поколения людей могли управлять своими жизнями только в той мере, в какой им дозволяют это делать другие. Наши дети заслуживают лучшей участи.

Современные технологии неизбежно порождают новые риски, и социологи предупреждают, что мы живем в «обществе риска[25]», которому угрожают опасности, вызванные самим ростом наших знаний{239}. Однако новые технологии предоставляют нам и немалые возможности, а не только создают опасности, и вместо того, чтобы жаловаться, нам нужно воспитать новое поколение людей, которые смогут справляться с ними. Другими словами, «обществу риска» требуется «общество, обладающее рисковой грамотностью».

Обучение рисковой грамотности

Несколько веков назад немногие могли представить себе общество, в котором практически каждый будет уметь читать и писать. Теперь такие общества существуют. Сегодня немногие способны представить себе общество, в котором практически каждый будет обладать рисковой грамотностью. Однако такие общества появятся очень скоро, если мы будем работать в этом направлении. Для их создания мы должны начинать воспитывать людей задолго до их поступления в колледжи и университеты. Даже маленьких детей можно научить понимать риски и вероятности, если делать это в игровой форме. Раннее обучение рисковой грамотности поможет новому поколению справляться с жизненными неопределенностями и сделать патернализм пережитком прошлого.

В соответствии с моими представлениями курс обучения рисковой грамотности должен включать три направления:

• Медицинская грамотность.

• Финансовая грамотность.

• Умение выразить/оценить риск в цифрах.

Для освоения каждой темы необходимы:

• Статистическое мышление.

• Умение применять простые практические правила.

• Знание психологии риска.

Статистическое мышление – это своего рода грамотность в понимании количественных оценок, например вероятности дождя; простые практические правила помогают принимать хорошие решения в неопределенном мире, а знание психологии риска подразумевает знание эмоциональных и социальных факторов, влияющих на наше поведение, индивидуальное или групповое. Эти три умения не следует преподавать абстрактно, они должны стать инструментами решения повседневных задач, связанных с заботой о здоровье, сохранением денег или использованием цифровых медиа. Хорошее обучение нужно начинать с историй, которые мотивируют детей и имеют непосредственное отношение к их жизни, и только потом можно переходить к изложению абстрактных принципов.

Каким будет результат? С одной стороны, это будет способствовать уменьшению количества людей, страдающих от ожирения, случаев заболевания раком, да и медицинских проблем в целом. Новое поколение будет лучше знать, как следует обращаться с деньгами – в частности, как избегать получения астрономических счетов за пользование мобильным телефоном и как не допускать перерасхода средств на кредитной карте. Кроме этого, они научатся правильно использовать и управлять цифровыми медиа вместо того, чтобы те управляли ими. С такими ценными активами дети могут со временем превратиться в зрелых граждан, способных задавать вопросы и брать на себя ответственность за свои решения.

Но вдруг все это лишь розовая мечта наивного фантазера, сидящего в башне из слоновой кости? В качестве иллюстрации давайте рассмотрим одну из труднейших статистических задач – байесовский вывод, с которым мы уже встречались несколько раз.

Ее могут решить четвероклассники

Могут ли дети правильно рассуждать о проблемах, которые ставят в тупик докторов наук? Когда я предположил, что могут, если им предоставить информацию в естественных частотах, некоторые учителя нашли мое утверждение смехотворным, так как дети в возрасте десяти лет и младше еще не изучают пропорций и процентов. Доктор педагогических наук также выразил сомнение и настоял на том, чтобы мы не испытывали четвероклассников и третьеклассников, которые еще слишком юны для решения таких задач.