Отражения - Мария Николаевна Покусаева

Я моргнула.

Нравилась ли мне Присцилла? В первый день знакомства с ней я бы сказала, что эта женщина – одна из самых ужасных женщин, которых я встречала. За две недели с ней под одной крышей я поняла, что Присцилла, пусть и умеет больно жалить, одна из немногих людей в этом мире, к кому я бы пришла, окажись моя жизнь под угрозой.

– Мне нравится леди Присцилла, – честно ответила я.

– Значит, нравлюсь вам я или нет, вы тоже скоро поймете.

– Я бы предпочла, чтобы меня учила она, – сказала я.

Тоже честно.

– К сожалению, это невозможно, – Антея отвела взгляд. – По причинам, которые вас, леди Лидделл, совершенно не касаются. Но поверьте, будь у меня шанс поучиться чему-то у Присциллы дель Эйве, я бы отдала за него все, что имею. Когда вы переезжаете в Арли?

Я задумалась, переваривая то, что Антея сказала, и не сразу сообразила. Пришлось вспоминать разговор с Анитой.

– Завтра, – сказала я, наконец. – Не знаю, во сколько. И как. Я, кажется, вообще ничего не знаю теперь.

Антея пристально посмотрела на меня и кивнула, но сказать что-то не успела: открылась дверь, другая дверь, тайная, с легким скрипом и так внезапно, что я вздрогнула. Кондор, над плечом которого сиял сгусток волшебного света, вошел в комнату, чуть пригнувшись, чтобы не удариться, и застыл, словно не был готов увидеть нас.

Блэкторна во тьме коридора я не увидела – не разглядела или его там просто не было.

– Я вижу, вы познакомились, – сказал волшебник и подошел ближе, гася огонек движением руки.

– И познакомились, и успели поболтать, – Антея, только что задумчивая и серьезная, вдруг стала такой же, как в самом начале, когда мы с Феликсом только зашли.

Правда, называть Кондора «дорогим» и дружески целовать его в щеку она не стала.

– Не предлагаю тебе кофе, потому что ты его не любишь, – сказала она. – Но, думаю, леди Лидделл одна не справится со всем тем, что слуги украли для нее из парадной залы. Вилкой она не пользовалась, – Антея покосилась на меня с улыбкой.

Кондор не стал отказываться. Он подхватил вилкой пару кусков полупрозрачного копченого мяса.

– Как все прошло? – спросил он меня.

– Неплохо, – ответила я, решив, что, пожалуй, не стоит рассказывать ему о том, что было в коридоре. – Но я хочу…

Домой?

Нет.

– Побыстрее смыться отсюда, я понял, – волшебник все-таки налил себе кофе, в третью чашку, которая стояла на подносе, словно Антея предполагала, что или он, или Феликс воспользуются ею. – У меня совершенно то же желание. Спасибо, что присмотрела за Мари, – сказал он Антее. – И что провела меня в зал.

Антея развела руками и улыбнулась, на секунду прикрыв глаза:

– Всегда рада помочь тебе, – сказала она. – Мы с леди Лидделл неплохо провели время, и я буду ждать вас обоих завтра вечером, – она встала, провела рукой по юбке, словно стряхивала с нее невидимые крошки или пыль. Узор из стекляруса на подоле, такой же темный, как ткань, мерцал и переливался. – Мой вечер – долгий, как ты знаешь, – добавила она, обращаясь к Кондору.

– Это «да»? – спросил он странно дрогнувшим голосом и наклонил голову набок.

– Это «мы с леди Лидделл обе решили, что “возможно, но нам нужно подумать”», – Антея подошла поближе к волшебнику и убрала прядь его волос за ухо. Точно так же, как чуть раньше поправляла Феликсу платок. – Позволишь обнять тебя?

Он кивнул, прикрыв глаза, и позволил.

Я смущенно отвела взгляд.

– Я была очень рада тебя видеть, Юлиан, – голос Антеи звучал глухо. – Надеюсь, это взаимно.

– Я тоже был рад тебя видеть, – ответил Кондор.

Как мне показалось – с неохотой, но не потому что врал, а потому что не хотел этого говорить.

Раздался шелест платья, тени переместились, и рука Антеи легла на мою голову.

– Вас я тоже была рада узнать, Мари, – сказала Антея, взъерошив мои волосы. – Надеюсь, завтрашняя встреча будет столь же приятной. Доброй ночи. Мои теплые приветы отцу и тетушке, Юлиан. И леди Тересии.

Она исчезла – не в парадных дверях, а в тайной.

Огонек над ее плечом был не холодным, блекло-синим, а оранжевым, как настоящее пламя.

Кондор перевел взгляд на меня:

– Предлагаю доесть то, что тебе принесли, – сказал он. Слишком весело, чтобы это было правдой. – И последовать примеру леди Альбской.

– Я думала, ты схватишь меня за руку и утащишь подальше отсюда, – ответила я и потянулась к туфлям, чтобы снять их.

Обувная коробка стояла на все той же скамеечке, только саму скамеечку отодвинули к стене.

– Я тоже так думал, – Кондор утащил еще мясо. – Но у меня тоже не было времени поесть. А бессмысленная болтовня, которой меня весь день отвлекали, знаешь ли, тянет сил не меньше, чем магия.

Он покосился на туфли, которые я сняла и оставила на полу, и чуть помрачнел.

– Феликс, – кивнула я.

– Я так и понял, – Кондор покачал головой. – Раз подарил, то забирай. Мари, – он пристально на меня посмотрел и сощурился. – Все правда прошло хорошо?

– Если не считать поцелуя с королем, – ответила я, смотря волшебнику в глаза так же прямо. – То просто замечательно. Насколько может быть замечательным ощущение, что ты ходишь под ручку с самой хитрой змеей в этом болоте.

Кондор усмехнулся.

– Могу с тобой поспорить, – ответил он весело. – Самая хитрая змея в этом болоте стояла сегодня за спиной своего отца. Но это между нами. Дар тобой доволен, милая, – Кондор сел рядом и устало откинулся на спинку дивана. – Ты хорошо справилась.

Его рука осторожно сжала мою руку – на нас обоих не было перчаток, и я вздрогнула, потому что впервые с начала самой тяжелой и бешеной части этого бешеного дня я почувствовала прикосновение кожи к коже.

Если не считать поцелуя, конечно.

Но о нем вспоминать не хотелось.

***

В доме леди Алексианы, конечно, тоже были тайные ходы. Внутри стен, между комнатами, без окон, пыльные, забытые, темные, эти коридоры вели в разные уголки дома. Слуги пользовались ими реже, чем стоило бы, но чаще, чем в Эривэ – в Эривэ просто не было стольких слуг, а порядки были иные.

В Эривэ было проще прятаться.

В Эривэ никому не было дела до паутины у тебя на юбке или в волосах.

Здесь же Амелия, и без того затянутая в гущу жизни, лишь отмахнулась от сестры, когда та однажды вечером, после скромного бала, появилась из потайной дверцы в спальне и позвала ее с собой.

Амелия слишком устала