В плену желаний - Фиби Конн

– А что если бы Мэтт сделал тебе предложение? Что бы ты ответила?

– У нас слишком разные ситуации, – напомнила ей Кэрол. – Я познакомилась с ним тогда же, когда вы встретились с Кейси, но мы лишь недолго общались в среду вечером и затем в субботу, а ты провела с Кейси много времени.

– Не увиливай от моего вопроса, – рассердилась Сьюзан. – Ты сказала, что он великолепен, так что бы ты ответила, если бы в субботу он безумно в тебя влюбился и сделал бы тебе предложение?

Кэрол не позволила себе даже представить такую отдаленную, хоть и безумно волнующую возможность.

– Я сомневаюсь, что водопроводчики так импульсивны. А на сегодняшний момент я скорее выиграю в лотерею десять миллионов, чем увижу его снова. Теперь твоя очередь, Эми. Расскажи, что произошло у вас с Гордоном.

Расстроенная уклончивостью Кэрол, Сьюзан откинулась на спинку стула, в то время как Эми начала ерзать на сиденье.

– У нас произошло нечто непонятное: то ли нелепое недоразумение, то ли блестящее разоблачение. По крайней мере, мне рано делать выводы, что это было.

– Интригующая альтернатива, – заметила Кэрол. – Итак, на нашем общем счету один верный нокаут, одно предложение, которое в бридже можно было бы считать большим шлемом, и одна – что? – безвыигрышная подача. Любовь – такая очаровательная игра, не правда ли? Чертовски стыдно, что никто никогда не был способен составить удовлетворительный свод правил этой игры.

Сарказм Кэрол не укрылся от Сьюзан и Эми, но обе они были слишком поглощены своими собственными переживаниями по поводу того, как разобраться с мужчинами, чтобы заметить, как велико ее отчаяние.

Дэн Тренерри развернул свой бутерброд. Салат из тунца, обнаружил он с улыбкой, одно из его любимых кушаний. Его жена готовила лучший тунцовый салат, который он когда-либо ел. Она всегда брала пшеничный хлеб из непросеянной муки и использовала побеги люцерны вместо сельдерея. Он открыл охлажденную банку содовой.

– Ты не собираешься сделать перерыв и перекусить? – спросил он у отца.

Мэтт занимался загрузкой фургона и лишь покачал головой.

Дэн уселся на солнышке на один из пустых ящиков позади их магазина. Съев половину бутерброда, он попытался вызвать отца на разговор:

– Даже если ты не голоден, то хотя бы составь мне компанию. Ты уже рассказал, как получил синяк под глазом, но не сказал, как у вас все вышло с Кэрол. Когда ты собираешься снова встретиться с ней?

– Никогда!

– Даже если будешь выглядеть так, как в субботу? Она сама захотела увидеться с тобой.

Мэтт взмахнул гаечным ключом:

– Не имеет значения, что захочет Кэрол. В счет идет только то, что хочу я, а я порвал с ней.

Дэн унаследовал темные кудри отца и карие глаза матери. В последние четыре года он делал все, что только приходило ему в голову, чтобы вновь пробудить у отца интерес к женщинам, даже нанимал девушку из службы знакомств и приводил ее прямо к отцовскому порогу. Когда он в первый раз услышал о вечере встречи, то разволновался даже сильнее, чем отец, и вовсе не собирался позволить ему бросить все это так просто.

– Прошло четыре года, папа. Маме не захотелось бы видеть тебя таким неприкаянным. Ты сказал, что Кэрол красивая. Если она работает в «Расселле», значит, модно одевается. Чего же еще тебе надо?

– Немного покоя и тишины.

Дэн не обратил внимания на этот намек и продолжал свои поползновения:

– Нет, это важная проблема. Ты провел чертовски много времени в одиночестве с тех пор, как умерла мама.

Вдруг его осенила ужасная догадка, и он отложил свой бутерброд в сторону. Когда ему было девять лет, отец говорил с ним о птичках и пчелках. Больше они о сексе не говорили, пока Дэну не миновало двенадцать, и тогда предметом рассмотрения был уже не механизм, а ответственность.

Но что значит быть настоящим мужчиной, он усвоил не из этих довольно неловких разговоров, а из повседневного наблюдения за тем, с какой заботой отец относился к матери. Его родители были чудесной парой, и Дэн нашел только одну причину, по которой его отец отказывается от отношений с другой женщиной. Хотя дискуссия на эту тему обещала быть дьявольски трудной, он чувствовал, что должен начать ее.

Он встал, подошел к фургону и понизил голос до доверительного шепота:

– Пала, я знаю, что у людей постарше бывают опасения… Я не знаю, как бы поделикатнее об этом сказать, но иногда эти опасения оправдываются. Ты понимаешь, что я имею в виду. Если это тот случай, то у врачей сейчас появилось множество новых способов лечения. Почему бы тебе не сходить на прием и не получить помощь?

Более раздосадованный, нежели обрадованный тем, что его сын внезапно заинтересовался его здоровьем, Мэтт отступил назад:

– Черт возьми, о чем ты говоришь?

Дэн оглянулся, чтобы убедиться, что, кроме них, на стоянке никого нет.

– Ну, способность удовлетворить женщину, – выдавил он.

Мэтт сначала был шокирован тем, что Дэн решил дать ему совет по борьбе с импотенцией, когда это была последняя из его проблем, но потом рассмеялся. Он смеялся так сильно, что ему пришлось сесть на ящик рядом с сыном и отдышаться.

– С моим персональным водопроводом нет никаких чертовых неполадок, Дэн. Господи, мне только пятьдесят четыре.

Он снова начал посмеиваться, когда вспомнил ночь, проведенную с Кэрол. Вероятно, он поставил своего рода рекорд в своей возрастной категории, но они с Кэрол были слишком заняты, чтобы вести подсчет.

Все утро Мэтт ходил мрачный, но теперь Дэн заметил на его лице слабую улыбку очень довольного человека. Пораженный догадкой, что проблема гораздо серьезнее той, которую его отец все-таки мог бы признать, он пересмотрел свою точку зрения.

– Если эта улыбка означает то, что я думаю, то, отказавшись от этой женщины, ты поступаешь как дурак, а я знаю, что ты не дурак.

Мэтт был неспособен воспринять этот совет и, помрачнев, поднялся на ноги.

– Тебя не беспокоит, что я был с другой женщиной после твоей матери? – спросил он.

– Черт возьми! Конечно, нет! – хлопнул его по спине Дэн. – Поздравляю! Я бы сказал, что уже хватит, и мама тоже. Она ни за что не захотела бы, чтобы ты жил, как благочестивый монах, который отказывается искушать свою плоть, общаясь с женщинами.

– Да, я знаю, – ответил Мэтт. – Просто Кэрол не та женщина.

– Почему?

– Я послал за фотографиями с вечеринки. Подожди, пока не увидишь ее. Она миниатюрная и такая же прекрасная, как кукла Барби. В ней все безупречно. Она настоящая классическая леди. Водит «БМВ», а у меня всего лишь фургон.

Дэн вернулся к своему бутерброду.

– Ты так стараешься уговорить самого себя, верно? Я и не думал, что у тебя есть предубеждение против хорошеньких женщин за рулем «БМВ». Наши дела идут очень хорошо, папа. Я уверен, что ты в состоянии соответствовать ее вкусам, какими бы дорогими они ни были, и вообще, я сомневаюсь, что она интересуется тобой из-за денег.