Двое - Адель Паркс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, с тех пор, как он узнал о настоящих причинах частого отсутствия Кэй, это было совсем несексуально. Это унизительно. Непростительно. Он и сам не безупречен, когда дело доходит до верности, но он спал с другими женщинами просто чтобы приятно провести время. Вроде как выпить бокал хорошего вина или отправиться на долгую пробежку. Веселое развлечение. Ничего важного. Она была замужем, когда они познакомились. Это никак нельзя не посчитать важным. Жизненно важным. Всем. Она никогда не принадлежала ему. Он был просто развлечением. Ничем важным. Невероятно. Оскорбительно. Как с ним могло такое случиться? У него в животе пылает гнев. Ревность, желание отомстить и получить ответы дымом клубятся в мыслях.
Женщина рядом с ним просыпается, перекатывается ближе к нему, улыбается. Он не знает, что ей сказать, поэтому целует ее, чтобы выиграть немного времени. Отстраняясь от ее горячих губ и немного тревожного, жалкого блеска в глазах, он говорит: – Что ж, такого я не ожидал.
– Но ты на это надеялся. – Она изображает улыбку. Он уже видел такие натянутые улыбки; они абсолютно неискренние. Все женщины, с которыми он встречался до Кэй, так улыбались. Наигранно смелой улыбкой, говорящей: «я крепче, чем кажусь». Выражение, нацеленное убедить любовников в том, что они не назойливые, не неуверенные в себе, не в отчаянии, или даже не питают старой доброй надежды на большее.
Конечно, это ложь; все эти женщины были именно такими. И он боится, эта точно такая же.
Секс делает людей уязвимыми. Может, сейчас модно притворяться, что женщины могут просто запрыгнуть в постель и только лишь заняться сексом – просто человеческий инстинкт вроде жажды, голода, нуждающийся в насыщении, но он еще ни разу не встречал женщин, действительно способных на это. Они всегда позволяют сексу просочиться им в голову, в сердце.
Кроме, возможно, Кэй, как оказалось. По всей видимости, она могла разделять свои чувства. Мировая чемпионка, думает он с горечью.
Он не надеялся на секс с этой конкретной женщиной, он никогда не думал о ней в промежутках между их встречами, которые были нерегулярными, не вожделенными, но достаточно приятными. Он никогда бы не связался с ней, никогда этого не делал, она всегда упрощала ему задачу. Прошлым вечером она буквально доставила ему секс на дом. Что ему было делать? Конечно, у него всегда таилась смутная надежда заняться сексом. Он нормальный мужчина. Он думал, это поможет ему отвлечься. И на время так и случилось. Но теперь он хочет, чтобы она ушла. Ему не нужно это осложнение.
– Наверное, – отвечает Даан, хищно улыбнувшись. Он может заставить любую женщину считать, что она для него единственная, что он думал о ней, может, даже, тосковал по ней, хоть это не так. Единственная женщина, о которой он думал в ее отсутствие, это Кэй.
Теперь больше, чем когда-либо.
Иронично, что он потратил столько времени и усилий на Кэй, давая ей понять, что она для него единственная, когда она все равно не ценила его верность. Ну, урок усвоен. «Всем нужно усвоить какие-то уроки», горько думает он.
Даан накормит эту женщину завтраком потому, что считает себя джентльменом, а выгнать ее без завтрака после того, как он кончил ей в рот, это не очень по-джентльменски, но у него сегодня есть дела, и что, если полицейские придут снова? Ему не пойдет на пользу быть обнаруженным с женщиной. Конечно, технически, у него было полное право поступать как он пожелает, но тут важнее, как все выглядит. Он встает с кровати, подбирает свои отброшенные на пол джинсы и натягивает их, не ища своих трусов.
– Я сделаю тебе кофе. Ты пьешь капучино, верно?
– Нет, просто черный кофе.
– Точно. – Он кивает, щелкнув пальцами, словно он это же и сказал. – А какие яйца любишь?
– Я удержусь от шутки, что неоплодотворенные, – отвечает она. Он притворно улыбается, но он уже много раз слышал эту шутку. – Всмятку.
– Сейчас сделаю.
Он направляется на кухню с решительностью, призывающей ее последовать за ним. Он не подаст завтрак в постель. Этого он делать не хочет. Он хочет покончить с этим как можно скорее. Она послушно присоединяется к нему на кухне. Как обычно, ожидаемо, она вертит головой по сторонам, оглядывая впечатляющую квартиру. Она же занимается чем-то связанным с дизайном интерьеров? Он что-то такое припоминает. Или, может, она в искусстве или киноиндустрии. Он не может вспомнить. Чем бы она ни занималась, она должна оценить квартиру. Впечатлиться ею. А кого бы она не впечатлила?
Кэй. По всей видимости. Долбаная сука.
– Такая роскошная квартира, – говорит она. – Но тебе нужно посоветовать консьержу разобраться с трубами.
– Трубами?
– Ты разве не слышал, как они лязгали всю ночь? Я, конечно, не сантехник, но звучало, будто по ним течет горячая вода или еще что. Мне это не давало спать. Разве ты не заметил?
– Нет, не заметил. – Он хочет закончить разговор. Чтобы она ушла. Пока яйцо варится, он говорит: – Послушай, было приятно снова увидеться, но я должен сказать, у меня сейчас тяжелый период, поэтому для меня сейчас не лучшее время что-либо начинать.
Он ожидает, что ее это заденет, или, может, она поспешно заверит его, что тоже не ищет серьезных отношений, большинство женщин готовы потерять что угодно, но не достоинство. Она удивляет его, спросив: – Какого плана тяжелый период?
– Ты мне все равно не поверишь, – отвечает он.
– Давай проверим.
Даан качает головой. Он не знает, как сказать этой женщине, что у него есть жена. Надо признать, они об этом пока не говорили. А теперь ему бы пришлось рассказать об исчезнувшей жене. Жене с двумя мужьями, поэтому она не совсем его жена. Он не знает, с чего начинать. Он подходит к ней, обогнув стойку, и целует ее в губы, обхватывает рукой грудь. Обычно это заставляет женщин умолкнуть. Нежно сжимая сосок, он ощущает, как он затвердевает. Он и сам затвердевает, но потом вспоминает, что ему многое предстоит сегодня; у него нет на это времени, он отстраняется.
– Так вот, очень тяжелый период и
