Забытый сад - Кейт Мортон

— Только после вас.

Кассандра взглянула на него.

— Я думала, есть калитка.

— Есть, и я вам ее покажу.

— Вы хотите, чтобы я… — Она взглянула на лаз. — Не знаю, смогу ли я, даже если бы знала, как…

— На животе. Там не так узко, как кажется.

На сей счет у Кассандры имелись сомнения. Проход казался очень узким. Что ж, бесплодные поиски лишь укрепили решимость: она должна узнать, что на другой стороне. Кассандра упала на колени, так, что глаза оказались на одном уровне с лазом, и покосилась на Кристиана.

— Вы уверены, что это безопасно? Вы уже проделывали это прежде?

— Сотню раз, не меньше. — Он почесал шею. — Конечно, я тогда был моложе и меньше, но… — Его губы дернулись. — Я пошутил. Извините. Все будет в порядке.

Ей стало легче, когда голова оказалась на свободе. Кассандра поняла: она не погибнет оттого, что ее шею заклинит под кирпичной стеной. По крайней мере, не раньше, чем полезет обратно. Извиваясь, она поспешно протащила через лаз все тело, встала, отряхнула руки и огляделась широко распахнутыми глазами.

Перед ней лежал сад, обнесенный стеной. Он сильно зарос, но прекрасный остов еще просматривался. Кто-то некогда заботился об этом саде. Остатки двух дорожек извивались вдоль и поперек, переплетаясь, как шнуровка на ирландских танцевальных туфлях. По бокам стояли шпалеры из фруктовых деревьев, и проволока зигзагом тянулась от верха одной стены до верха другой. Жадные лозы глицинии переплелись и образовали что-то вроде полога.

Напротив южной стены росло старое дерево. Кассандра подошла ближе. Яблоня, та самая, сук которой свесился через стену. Она протянула руку и прикоснулась к одному из золотистых плодов. Дерево было метров пять высотой и формой напоминало японское растение бонсай, которое Нелл подарила Кассандре на двенадцать лет. За десятилетия короткий ствол покосился, и кто-то не поленился подбавить опору под большую ветвь, чтобы снять часть веса. Подпалина посередине напоминала об ударе молнии многолетней давности. Кассандра провела пальцами по ожогу.

— Волшебное место, правда? — Кристиан стоял в центре сада, рядом с ржавой железной скамейкой. — Даже ребенком я чувствовал это.

— Вы часто приходили сюда?

— Постоянно, здесь было мое тайное укрытие. Никто не знал про него. — Он пожал плечами. — Ну, наверное, никто.

Кассандра заметила, что за спиной Кристиана, на другой стороне сада, что-то мерцает на фоне стены, увитой лозой. Она подошла ближе. Металл сверкал на солнце. Калитка. Толстые, как канаты, плети лозы пересекали ее, гигантская паутина преграждала вход в логово паука. Или выход из него?

Кристиан подошел к Кассандре, вместе они убрали часть колючек. Им открылась латунная ручка, почерневшая от времени. Кассандра подергала ее. Закрыто.

— Интересно, что за ней?

— С другой стороны — лабиринт, который идет через все поместье, — пояснил Кристиан. — Он заканчивается рядом с гостиницей. В последние месяцы Майкл пытается восстановить его.

Лабиринт, ну конечно! Кассандра знала о нем. Где она прочла о лабиринте? В тетради Нелл? Или в одном из туристических проспектов, лежащих в гостинице?

Дрожащая стрекоза зависла поблизости, затем метнулась прочь. Они вернулись в центр сада.

— Почему ваша бабушка купила коттедж? — спросил Кристиан, смахивая с плеча упавший лист.

— Она родилась неподалеку.

— В деревне?

Кассандра помедлила, не зная, стоит ли рассказывать.

— Вообще-то в поместье. В Чёренгорбе. Она не знала, пока не умер ее приемный отец, ей тогда уже седьмой десяток пошел. Оказалось, что ее родителями были Роза Мунтраше и Натаниэль Уокер. Он был…

— Художником, я знаю. — Кристиан подобрал с земли веточку. — У меня есть книга волшебных сказок с его иллюстрациями.

— «Волшебные сказки для девочек и мальчиков»?

— Да. — Он удивленно посмотрел на нее.

— У меня она тоже есть.

Кристиан поднял брови.

— А ведь по современным меркам их мало напечатали. Вы знаете, что Элиза Мейкпис жила здесь, в коттедже?

Кассандра покачала головой.

— Я знала, что она выросла в поместье…

— Большинство ее историй было написано в этом самом саду.

— Вы многое о ней знаете.

— Я недавно перечитывал волшебные сказки. Я любил их, когда был ребенком, с тех самых пор, как нашел старую книгу в местном благотворительном магазине. В ее историях было что-то чарующее, большее, чем видно глазу. — Он соскреб грязь с ботинка. — Наверное, взрослый мужчина, который читает детские волшебные сказки, выглядит довольно забавно.

— Мне так не кажется. — Кассандра заметила, что он поднимает и опускает плечи, не вынимая рук из карманов, как будто нервничает. — Какую сказку вы любите больше всего?

Кристиан наклонил голову и чуть сощурился, глядя на солнце.

— «Глаза старухи».

— Серьезно? Почему?

— Она всегда казалась отличной от других, более глубокой, что ли. К тому же в восемь лет я до смерти влюбился в принцессу. — Кристиан робко улыбнулся. — Кому бы не понравилась девочка, чей замок разрушен, подданные перебиты, а она мужественно отправляется на поиски и находит пропавшие глаза старухи?

Кассандра тоже улыбнулась. Сказка о смелой принцессе, которая не знала, что она принцесса, была первой волшебной сказкой Элизы, которую прочла Кассандра. Было это в тот жаркий брисбенский день, ей было десять, она не подчинилась указаниям бабушки и нашла чемодан под кроватью.

Кристиан разломил пополам веточку и отбросил в сторону.

— Полагаю, вы намерены попробовать продать коттедж?

— А что? Хотите его купить?

— На зарплату, которую мне платит Майк? — На мгновение их глаза встретились. — Как же, ждите.

— Не знаю, как мне привести коттедж в порядок, — сказала Кассандра. — Я не представляла, сколько здесь работы. Сад, дом, — она указала поверх южной стены, — дыра в чертовой крыше.

— Вы надолго приехали?

— Я заказала номер в гостинице еще на три недели.

Кристиан кивнул.

— Времени должно хватить.

— Вы так считаете?

— Конечно.

— Вот это уверенность! Вы ведь даже не видели, как я орудую молотком.

Он взял свободный стебель глицинии и переплел его с другим.

— Я помогу вам.

Кассандра покраснела от смущения: он решил, что она намекает.

— Я не имела… У меня нет… — Она выдохнула. — У меня нет денег на реставрацию, вообще нет.

Кристиан улыбнулся — впервые она увидела его нормальную улыбку.

— Я уже работаю за гроши. Могу с тем же успехом работать даром в том месте, которое люблю.

Глава 33

Тредженна, Корнуолл, 1975 год

Нелл смотрела на волнующееся море. Это был ее первый хмурый день в Корнуолле, и весь пейзаж словно подрагивал: белые домики, которые цеплялись за холодные скалы, серебристые чайки, серое небо — отражение разбухшего моря.

— Лучший вид во всем Корнуолле, — сказала агент по недвижимости.

Нелл не удостоила ее глупость ответом, а продолжила наблюдать через слуховое оконце за перекатами волн.

— Рядом есть еще одна спальня. Поменьше, но все же спальня.

— Мне нужно больше времени на осмотр, — сказала Нелл. — Я присоединюсь к вам внизу, когда закончу.

Агент, похоже, рада была вырваться на волю, и через минуту Нелл увидела, как она вышла из передней калитки, кутаясь в пальто.

Нелл понаблюдала, как женщина сражается с ветром, пытаясь прикурить, затем позволила взгляду скользнуть в сад. Из окна было плохо видно, мешал потрепанный гобелен из лоз, но каменную голову мальчика вполне можно было различить.

Нелл облокотилась на пыльную оконную раму и погладила ладонями загрубелое от соли дерево. Теперь она точно знала, что уже бывала в этом доме ребенком, стояла на этом же самом месте, в этой же комнате, смотрела на это же море. Она закрыла глаза и позволила памяти резче очертить детали.

Там, где она сейчас стояла, была кровать, односпальная простая, с латунными спинками и тусклыми шишечками, которые нуждались в полировке. С потолка свисал опрокинутый конус сети, точно белая дымка, что висела на горизонте, когда бури волновали море. Лоскутное одеяло, прохладное под коленями; рыбацкие лодки качаются на волнах; цветочные лепестки плавают в пруду под окнами.

Сидеть на окне, выступающем из стен коттеджа, было все равно, что висеть на вершине утеса, подобно принцессе в одной из ее любимых сказок, принцессе, которую превратили в птицу и оставили раскачиваться в золотой клетке…

Громкие голоса внизу, папин и Сочинительницы.

Ее имя — Айвори, резкое и зазубренное, как звезда, вырезанная из картона острыми ножницами. Ее имя — оружие.

Полетели очередные злые слова. Почему папа кричит на Сочинительницу? Папа, который никогда не повышает голос.