Сын безумия - Алексей Бергман

— Здравствуй, Зафс.

— Здравствуй… Нуа.

Это имя само всплыло в голове легиса и могло принадлежать только этой нежной и прекрасной девушке. Гладкие щеки незнакомки покрыл шелковый румянец, четко очерченные розовые губы подарили еще одну улыбку, и Нуа спросила:

— Ты знаешь, кто я?

— Да. Ты пришла узнать мой Выбор.

— Правильно. Сегодня день твоего Выбора. И я пришла показать тебе другую жизнь Вселенной. Мир своего Отца ты знаешь хорошо, Зафс Варнаа. Но мир, обратный Чатвариму, ты должен тоже представлять, прежде чем прийти к какому-то решению. Ты готов?

— Готов.

— Тогда пошли. — Девушка встала, взяла Зафса за руку и закрыла глаза: — Доверься мне, легис. Опустоши сознание и просто — верь.

Зафс послушно смежил веки, сделал шаг, и упругий сильный порыв ветра подхватил его, закружил, утягивая за собой стремительной воронкой-смерчем, покрутил немного и оставил внезапно и неожиданно мягко. Как будто некий великан единым выдохом закружил пушинку и позволил ей свободно опуститься на землю.

Зафс открыл глаза. Из прохладной осени он попал в жаркое лето. Чужое небо с оранжевой сферой светила и двумя голубыми полушариями спутников застыло над головой. Неяркая, приглушенная зелень кустов и невысокой травы распространяла дивный запах. Нуа, качнув рукой и даже не дотронувшись до ветки, заставила ее подняться, и Зафс увидел белую беседку.

— Пойдем туда, мой гость, — сказала девушка.

Зафс, все еще не веря своим глазам, остался на месте.

— Где я?

— Это моя родная планета. Винола-Стелна.

— Но как… Как я сюда попал?!

Нуа тихонько и мелодично рассмеялась:

— Вы, люди технической науки, дети Чатварима, привыкли все невероятно усложнять. А ведь все просто — надо только захотеть, и необъяснимое станет привычным, странное — легкоразрешимым. Вселенная едина, мы в ней живем, мы часть ее живого организма, мы все взаимодействуем друг с другом. А значит, все, что есть во Вселенной, так же разумно и подчинено общей мысли.

— Но как мы сюда попали?!

— Смотри. — Девушка подошла к огромному, заросшему понизу мхом валуну. — Он тоже часть Вселенной. Ты, человек науки, знаешь, что камень состоит из множества мельчайших подвижных частиц — в разных мирах их именуют по-разному — и эти крошечные частицы тоже живут своей, непохожей на нашу, жизнью. — Нуа пристально посмотрела на камень, взмахнула рукой, и огромный валун, стряхнув налипшую на днище землю, воспарил. Взлетел над влажным пятачком черной земли, повисел немного и, слабо покачиваясь, опустился назад.

— Как ты это сделала?!

— Я просто попросила каждую свободную частицу немного полетать. Представить, что это возможно, и камень не испытал никаких трудностей. Ведь каждая его частица, превратившись в пыль, легко летает. Так что мешает им сделать это сообща?

— Земное притяжение!

— Чепуха. Если по отдельности частицы это могут, то почему бы не попробовать объединить усилия?

— Чем больше масса, тем сильнее притяжение.

— Ну вот, ты опять все усложняешь. А почему бы камню просто не помечтать, что он состоит из невесомой пыли?

— Камню? Помечтать?!

— Конечно. Законы его внутренней жизни подчинены логике, а значит — мыслят. И мечтают.

— Бред.

— Нет. Обратная действительность. Не поняв ее, ты пытаешься объяснить для себя — камень, воду, воздух, эту землю. Ты подчиняешь все своим законам. Объясняешь, не поняв суть жизни.

— Все живет?

— Все. На субатомном уровне каждый из нас — Вселенная. Жизнь одна для всех, и это надо принимать, тогда и камень, — девушка усмехнулась, — становится твоим родственником. Сердечным и послушным.

— Невероятно! Брат мой — камень!

— Нет. Ты отвергаешь эту мысль, а камень никогда не станет братом высокомерного существа…

— Хватит! Если я сейчас представлю, что на меня обиделся камень, я просто лопну от противоречий!

— Просто лопнешь, — легко согласилась Нуа, исказив смысл последних слов легиса. — Как лопаются самоуверенные звезды и мыльные пузыри.

— Звезды лопаются оттого, что их никто не любит? — с усмешкой уточнил Зафс.

— Не надо насмехаться. Кто полюбит жадную звезду?

— Мне кажется, ты сама пытаешься подчинить единую сущность Вселенной людским законам, отождествляя элементарные физические законы с человеческими эмоциями.

— Нет, Зафс, все наоборот. Стремления всего сущего нашли объяснения в человеческих понятиях, мы забрали их у Природы и теперь используем.

Зафс задумчиво посмотрел на девушку, наклонил голову вбок и, любуясь игрой света, запутавшегося в ее золотистых волосах, спросил:

— Нуа, а почему ты не хочешь показать мне свой мир мысленно? Я пойму. Зачем слова, их слишком много, они мешают пониманию и не достигают сути.

Девушка печально улыбнулась:

— Невообразимо давно другая Нуа уже совершила эту ошибку. Она открыла для легиса-телепата Зафса Варнаа свой мир, свои знания, и мир… другая параллельная Вселенная — погибла.

— Как?!

— Пойдем.

Нуа снова звала его куда-то. Обойдя беседку, в которую они так и не зашли, Нуа легко шагала по почти заросшей тропинке, и высокие травы раздвигались перед ее ногами, освобождая дорогу. Ветки редких деревьев приветственно колыхались, цветы поворачивали раскрытые бутоны и кивали, словно их ворошил неощутимый Зафсом ветер.

Нуа жила в гармонии с этим миром. Каждое дерево каждым листочком любило девушку и радовалось встрече. Птицы кружили над их головами, Нуа подняла руку, помахала стае, и пичужки, издав трели, похожие на счастливый смех, разлетелись в разные стороны.

«Как хорошо! Почему везде люди не могут жить так?!»

«Люди сами отвергли Природу, пытаясь не понять, а подчинить ее», — пришел ответ.

«А есть еще миры, существующие так же слаженно с Природой?»

«Есть. Но, увы, в этой Вселенной их не много».

«А где много?»

«Там, где есть гармония. Что мы можем вернуть Природе, забирая у нее самое необходимое? Только любовь».

«И этого достаточно?»

«Конечно. Разве мать может не любить ласковое дитя?»

Заросшая приветливая тропинка прыгнула в раскрытый зев огромной норы-пещеры, образованной могучими корнями беспримерно титанического дерева, и Нуа остановилась, глядя в черный провал.

— Мы пришли. Эта пещера — средоточие нашего мира. Главная тайна и центр могущества силы Омуа.

— Омуа? Что это значит?

— Сердце Вселенной. Но не в прямом смысле этого слова, здесь как бы живет… растет… графическое отображение, скажем, кровеносной системы Мироздания. Макет. Он вбирает в себя информацию о самочувствии Вселенной и образно — ты скоро это увидишь — передает ее нам. Мы — космические лекари. Мы делимся энергией, обмениваем, собираем и распределяем ее по Вселенной.

— Под этими корнями? Собираете и рассредоточиваете энергию Вселенной?

— А почему бы нет? Все, что существует, можно отобразить в объемно-пространственном макете. Даже меняющуюся Вселенную. Я ведь говорила тебе — макет живой. Он дышит, он растет или сжимается. Иначе даже легису не по силам вообразить полный масштаб Вселенной. Объемы Мироздания кружат голову, не вмещаются в нее. Макет — помощник и орудие… Пойдем.

Глубоко, на километры, вросшие в землю корни сошлись над головами Нуа и Зафса. Рука девушки, держащая пальцы гостя, слегка подрагивала.

«Ты чего-то боишься?»

«Будущего», — коротко ответила Нуа и заспешила, спускаясь по пологим земляным ступеням. Ступени спирально уходили вниз, на ровных, словно вылизанных языком какого-то исполинского червя стенах стайками сидели светящиеся насекомые. Тусклого свечения их круглых спинок было не всегда достаточно, и в самых темных местах светлячки перепархивали, собираясь в новые гроздья, и освещали путь.

Совсем не сырой, не затхлый воздух бил в лицо Зафса. Этот нежный ветерок пах прогретой землей, корнями растений и, кажется, грибами. Летучая мышь, чиркнув спинкой по потолку тоннеля, унеслась в темное ответвление подземелья. Шелест ее крыльев напугал светлячков, и стайка рассыпалась, как горсть сверкающего хрусталя…

В конце спирально извивающегося тоннеля показалось светлое пятно, Нуа шепнула:

— Мы почти пришли, — и пропустила Зафса вперед.

Открывшаяся его глазам природная пещера была гигантской сводчатой впадиной. Нечто напоминающее искрящееся шарообразное облако висело в центре подземелья. Несколько седых сгорбленных женщин сидели на твердокаменных выростах белых грибов и, запустив руки в облако, тихонько перебирали пальцами… струны?

Подойдя ближе, Зафс увидел, что облако — это не единая, хоть и призрачная, масса. Огромную светящуюся сферу создают тонкие блестящие нити, и на них, словно капли росы на паутинках, висят звезды. Разноцветные песчинки планет вращаются, притянутые силой звезд, и почему-то не падают. Хотя звезды подвешены на паутинки, а планеты-песчинки свободно парят в нитяном облаке.