Позволь мне согреться - Ольга Вадимовна Гусейнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты тоже бывал у мадам Киро, как и барон Торжик? – само по себе вырвалось у меня, злое и ревнивое.
Людвиг не разозлился на абсолютно бестактное и неприличное высказывание, наоборот, с необъяснимой нежностью улыбнулся, вновь сграбастал мою руку и, сплетя наши пальцы, примирительно попросил:
– Давай оставим прошлое прошлому. Договорились?
Я очень хорошо ощущала, как у меня щеки горели от стыда и смущения, но не отпустила взгляд. Кивнула, а щеки прямо заполыхали, выдавая мои чувства с головой. Но его ответ ведь обещает нам совместное будущее? Верно?
Я хрипло спросила:
– Что будет с Дершаком?
– Мы собрали доказательств достаточно, чтобы взять его под стражу и допросить. Бельтраз вчера охрану к Шершуку приставил незаметно, на всякий случай, вдруг Дершак жениха своей дочери пораньше маркизом решит сделать. Королю вся ситуация известна. На допросах Дершака будет работать менталист. Показания барона Торжика и его дочери лишь укрепят доказательную базу. Полагаю, через неделю и с этим пауком Дершаком все будет кончено. Сейчас нас интересует его сеть, нужно выявить подельников.
Я передернула плечами, вспоминая встречу с убийцами на тракте, когда ехала в Аэрту. Вспомнив череду событий, что тогда приключились со мной, тихонечко заметила:
– Мне кажется, Святые Светлые и Святая Тьма помогают вам в этом деле.
– Может быть, может быть, – протянул Дагоран, мне кажется, слишком заинтересованно разглядывая меня, волосы, лицо, фигуру.
Но одергивать любимого мужчину не стала, мне нравилось ощущать на себе его взгляд. Греться в черном пламени его глаз.
Глава 16
Похищение
От души порадоваться впервые за несколько дней меня подвигла совершенно удивительная новость. Рядом с дворцом медиумам выделили отдельное здание. Стародавнюю казарму отремонтировали, выгородили там и отдельные отапливаемые помещения, и внутренний ритуальный дворик со стеклянной крышей. Мы с Романом тихонько посмеялись: чтобы призракам удобнее «заходить» было. И назвали это строение Призрачным атриумом. Вот там я и проводила большую часть времени после открытия.
Признаться, сегодня я сама себе напоминаю затравленную и замученную мышку: забилась в уголок и, сложив руки на коленях, сижу на стуле с идеально прямой спиной. Не из-за хороших манер, а потому что, если хоть чуточку позволю себе расслабиться, сгорбиться, сломаюсь окончательно. Ведь прямо сейчас идет допрос виконта Дершака – кровавого артефактора и злодея десятилетия, как уже несколько дней из всех щелей кричат разносчики газет. После этого допроса ему предъявят обвинение.
После нашего возвращения из поместья Торжики прошло две недели, которые для меня лично и для участников расследования, как мне кажется, растянулись в мучительную бесконечность. Ежедневные многочисленные аресты, допросы и прочие следственные действия. Отдел Дагорана, включая меня, спал урывками: слишком много работы навалилось стараниями бывшего дознавателя Тайного сыска, ныне виконта Дершака, и его подельников. Удивительные выверты бытия: всего пару месяцев назад, в ужасе уткнувшись носом в землю в лесу у дороги, я и предположить не могла, при каких обстоятельствах вновь встречусь с теми убийцами.
Их схватили и целых три дня я свидетельствовала против них от лица каждой из жертв. Очень многих жертв! Святые светлые, как же много убитых пришлось пропустить сквозь себя, вымерзая до собственной сути. До стучащих от лютого, потустороннего холода зубов, до потерявших чувствительность губ, с трудом выталкивающих слова, до нитевидного пульса замученного сердца. Но надо, надо было, чтобы Высший совет Ритан-Даго, судьи, дознаватели, люди, ставшие свидетелями, жители королевства, в конце концов, знали, кто виноват в кровавых преступлениях последнего года.
Виконт Дершак тщательно и умело плел паутину, вовлекая в нее убийц, грабителей, шпионов и наемников, а также служителей закона и даже аристократов. На некоторых допросах, когда допрашивали высокопоставленных и «особо отличившихся» аристократов, присутствовал сам его величество, чтобы лично определить их судьбу. Слышала, как выругался Бельтраз на этот счет. Узнала, что повезло маршалу Шершуку: новость о помолвке его племянника и дочери кровавого артефактора не успели опубликовать в газетах стараниями Дагорана, срочно связавшегося с департаментом из Торжиков. Брачный контракт уничтожили, как и не было. Потому что представить реакцию народа на то, что одно из первых лиц королевства собиралось породниться, пусть и через племянника, с первым злодеем страны – невозможно. Тут и до бунта недалеко! А ведь Дершак успел половину девиц своей многочисленной семьи связать контрактами со многими родовитыми семьями.
И сейчас он сидит напротив Бельтраза с Итерра и в полном недоумении выплескивает возмущение тому, что его мотивов не понимают. И не просто осуждают, а сочли монстром. Снова в шелковом костюме, на этот раз изумрудном, рубашке, щедро украшенной кружевом на груди и манжетах, виконт, не испытывая ни капли стыда и раскаяния, искал понимания в глазах окруживших его законников:
– Мне достался лишь титул, а вместе с ним – сплошные долги и шестеро незамужних девиц на выданье. У меня самого жена, сестра, три дочери и две племянницы. На жалованье дознавателя Тайного сыска! Вы же сами знаете, на те гроши невозможно жить, не то что достойно, а даже посредственно такой большой семьей. Пришлось крутиться…
– Нет, вы, лорд Дершак, решили не крутиться, а убивать! – рыкнул Бельтраз, опираясь ладонями о стол и с угрозой подаваясь к преступнику.
– Протестую! – возмутился тот. – Лично я никого не убивал, даже будучи дознавателем. Я ненавижу кровь, меня тошнит от ее вида до обморока. Мои бывшие коллеги вам подтвердят.
– Вы гораздо страшнее. Чудовище, которое боится вида крови, поэтому убивает чужими руками, применяя проклятые артефакты, ворует чужие души, рвет их на ошметки, лишая перерождения, – взревел все-таки сорвавшийся лорд-директор сыска, будучи свидетелем и участником ужасных событий на площади Просвещения.
Дагоранцы не вмешивались, стояли рядом со мной, словно загораживая от злой силы. Людвиг даже придвинулся вплотную, касаясь меня рукой.
Дершак как ни в чем ни бывало мягко улыбнулся, довольно складывая пухлые руки на животе:
– Что-то мне подсказывает, мои поделки весьма заинтересовали корону и не будут забыты.
И этот его тон, до тошноты добродушный, и невинный вид настолько диссонировали со смыслом сказанного, с тем, что он творил, что буквально разъедал мне разум.
– Ты будешь проклят и забыт. О тебе никто не вспомнит совсем скоро, не надейся, – холодно, спокойно ответил герцог Итерра, присутствовавший на допросах аристократов.
– Я не хотел никому причинить вред, но вы сами подумайте, как еще можно было заработать столько денег, чтобы обеспечить свою семью? Я опекун хороших, добрых девочек, у меня замечательные дочери и прекраснейшая жена. Я не мог позволить, чтобы
