Позволь мне согреться - Ольга Вадимовна Гусейнова

А сама достала сменную одежду и пошла умываться, затем и вовсе искупаться решила, раз никого нет, водичка тепленькая и можно, не нарушая приличий, раздеться. Оставив на себе на всякий случай тонкую белую нижнюю рубашку до колен и на бретельках, я ступила в приятно освежающую воду. Пока намыливалась ароматным мылом, ощутила знакомый холодок призрачного мира. Похоже, и здесь призраки бродят. Вспомнив свое прошлое купание в лесном озере, хоть и в другой стороне королевства, зябко поежилась и напряглась. Вновь оглянулась: в лагере никого, вокруг полная безмятежность, ни зловещих признаков, ни тумана над водой.

Я хмыкнула над своей подозрительностью, быстро взбила пену в волосах и на теле и, нырнув с головой, поплыла от берега. Смыв мыло, я перевернулась и с удовольствием лежала на спине, вяло шевеля руками-ногами, и с улыбкой смотрела в небо на окрашенные в розовый цвет, медленно плывущие облака. Мои длинные, тщательно промытые волосы мягко касались в воде спины, плеч, рук, ног… Ног? У меня волосы только до пояса и ступни они никак…

Резкий захват моей лодыжки, обдавший скользким холодом кожу, – и я махом ушла под воду. Отчаянно барахтаясь, вырываясь, я двинула кому-то пяткой по морде… кажется, отчего мою ногу выпустили. На миг всплыла и отчаянно крикнула моему единственному спасению:

– Людви-и-и-иг!

В следующий миг по моим ногам скользнуло что-то огромное, скользкое, холодное, мерзкое и вновь утащило меня под воду. Я захлебывалась, но отбивалась как бешеная, била руками, дрыгала ногами, но их словно оплели и тянули вниз. Грудь пекло от нехватки воздуха, силы утекали так стремительно, что в какой-то момент мелькнула мысль о бесполезности сопротивления. Именно в этот миг вокруг потемнело, словно там, наверху, наступила кромешная тьма. Следом меня дернули вверх, к спасительному воздуху, чем-то горячим вцепившись в запястье. Я всплыла, жадно, отчаянно вдохнула и увидела рядом Людвига, моего любимого Людвига, который мощно греб к берегу вместе со мной. Слава Всем Святым!

В тот момент, когда я ощутила ногами дно, Людвиг зарычал, дернулся назад и ушел под воду с такой скоростью, что даже волну поднял. Я в панике закричала, совершенно не зная, что делать, чем помочь любимому. И осеклась – в нескольких метрах от меня озеро забурлило, окрасилось чернотой магии некроманта, следом явно в борьбе за жизнь на поверхности показалась сначала широкая мускулистая спина Людвига, затем синюшная – как у утопленника, плавно переходящая в огромный голубой чешуйчатый хвост.

Кажется, не дыша, до рези в глазах я всматривалась в бурлившую воду, словно в том месте она кипела. Потом оттуда вырвался настоящий фонтан, багрово-черный, жуткий. Я задохнулась от ужаса, заскулила на одной ноте, уже было дернулась обратно на глубину, чтобы спасти любимого или умереть вместе с ним. А он вынырнул и, шумно, тяжело отфыркиваясь, поплыл к берегу.

Немножко не доплыв до меня, Людвиг окунулся с головой, снова перепугав, сердце екнуло: вдруг на него опять напали. Вынырнул рядом, взял меня на руки и, широко и мощно шагая, двинул к берегу, грозно как таран. Во все стороны от него разливалась тьма, жуткими щупальцами расползаясь по округе, ныряя в воду, заглядывая за деревья.

– Что это было? – просипела я, приникая к нему и обнимая за шею. – Неужели водяной?

– Водяные – это водные элементали, защитники водоемов, а не убийцы, – строго поправил Дагоран. – А это русалка, каким-то немыслимым образом здесь оказавшаяся. Наверное, слишком давно. Спятила от одиночества и тоски по океану и давай топить всех живых.

– Зачем? – опешила я.

– Они плотоядные, разве вас этому в академии не учили? – удивился Людвиг, выходя на берег.

– Она хотела меня… нас сожрать? – пискнула я в ужасе, а потом удрученно добавила: – Наш препод по расоведению говорил, что русалки – это легенда. Их уже тысячу лет никто не встречал…

– Ну, мы с тобой только что одну встретили, нарушили, так сказать, «легендарную» статистику, – со злой иронией фыркнул мой спаситель.

И, чуть ослабив захват, поставил меня на ноги, отчего я буквально сползла по нему, прочувствовав рельеф мускулистого мужского тела. И увидела, что не только Людвиг в штанах, с обнаженным торсом – ох, какая у него мощная волосатая грудь, широкие плечи и сильные руки! – сама я тоже полуголая – в тоненькой нижней рубашке, мокрой, облепившей меня второй кожей.

Устыдиться не успела, потому что уставилась на разозлившегося оборотня. У него прямо на лице написано, что злится, но не на меня, а на себя, за то что я чуть не погибла. Весь на нервах после настоящей битвы за жизнь, за нас обоих, кровь кипит, тем более мой мужчина со зверем внутри.

Дальше его взгляд, все сильнее разгораясь, скользил по моему перепуганному лицу и мокрым спутанным волосам, повисшим вдоль тела. Добрался до обнаженных плеч, с одного сползла тонкая бретелька. Мокрая рубашка не скрывала, а скорее подчеркивала мою фигуру: высокую, полную грудь с темными вершинками, треугольник внизу живота, округлые бедра.

Людвиг, кажется забывшись, коснулся моей ноги, провел пальцами вдоль прилипших кружавчиков подола, посылая по коже мурашки, откровенно любуясь. И хрипло просипел, поднимая взгляд к моему лицу:

– Ты меня с ума сведешь! Даже на минуту нельзя оставить одну, сразу влипаешь в неприятности.

Я всхлипнула:

– Не оставляй!

И наплевав на все приличия, на свой неподобающий вид всем телом приникла к Людвигу, уткнулась ему в грудь лбом.

– Ирония сейчас ни к чему, милая, я и так на пределе! – укоризненно проворчал он.

– Я абсолютно искренне и без всякой иронии… – шмыгнула я носом, глотая слезы.

Людвиг обхватил мое лицо и, вглядываясь мне в глаза и хмурясь, непривычно вкрадчивым, осторожным тоном уточнил:

– Ты понимаешь, на что соглашаешься? – Я пожала плечами, потом положила поверх его ладони на моей щеке свою, прижала теснее, наслаждаясь его теплом, пропитываясь им. Людвиг чуть тряхнул меня, убрал мои волосы за уши и спросил более требовательно: – Мишель, повторяю вопрос: ты понимаешь на что соглашаешься?

– На что? – я нервно улыбнулась, не знала, как себя вести полуголой в обнимку с полуголым мужчиной в лесу.

– Ты прямо сейчас станешь моей! Только моей! Навсегда! Нет, навечно, потому что у оборотней не бывает разводов, я говорил, что наши браки заключается с помощью магии. А я темный, моя тьма в принципе не способна отдать что-то свое! – с большим чувством, даже волнением, на миг замолкая, потом сипло сообщая очередные условия, говорил Людвиг. – Невестой – прямо сейчас, а как приедем в Дагоран, сразу поженимся. Согласна?

– Д-да, – сквозь слезы улыбнулась я,