Изгнанники - Михаил Михеев

Была, правда, идея резко снизить давление в отсеках, чтобы вызвать у террористов потерю сознания, или распылить какой-нибудь усыпляющий газ, но подобное, как знал Соломин по опыту подобных операций (сам не проводил, но по долгу службы изучать был обязан), не всегда срабатывало. Организмы у всех разные, к тому же неизвестно, какой дрянью террористы могут быть обколоты – есть препараты, резко повышающие сопротивляемость организма к внешним воздействиям. Да и индивидуальные кислородные маски еще никто не отменял, а террористы, если не дураки, подобными мерами предосторожности не пренебрегут, так что незачем рисковать – не картошку поморозят в случае ошибки, а людей потеряют.

Словом, вначале разбили корабль на изолированные отсеки – так, на всякий случай, подстраховаться в таком деле никогда не мешает. Потом окружили всех защитным полем. Тут была небольшая проблемка – полем можно было окружить одного человека, а можно группу, главное, чтобы террористы в момент начала операции не находились на критически близком расстоянии от заложников и не попали с ними в один кокон. Однако поймать момент оказалось несложно – не так уж и много террористов находились поблизости от заложников, а остальные… Да и хрен с ними, одним коконом их вязать или отдельными роли уже не играло. Ну а потом к бортам лайнера, прямо напротив шлюзов, синхронно пристыковались десантные боты и на палубу корабля хлынули вооруженные до зубов солдаты.

Хлынули, конечно, громко сказано – их было не более двадцати человек, но десантники – мужики крепкие, скафандры у них – тоже штука массивная, поэтому в момент начала атаки было впечатление, что они заполнили все коридоры. Два десятка десантников в полной броне – этого достаточно, чтобы выиграть небольшую войну на какой-нибудь отсталой планете. Однако массивность доспехов ничуть не мешала им двигаться, и они устремились в коридоры с такой легкостью, как будто были капельками ртути. Сходство еще больше подчеркивал зеркальный блеск брони, призванный если не защитить полностью, то хотя бы снизить эффект от лазерного удара. Несколько секунд – и возле шлюзов вновь стало тихо и пустынно. Потом внешние люки закрылись и боты ловко отшвартовались от борта лайнера – сейчас их задачей было не мешать.

Лайнер был захвачен за четыре минуты тридцать секунд. Собственно, захватывать было нечего – только у одного из террористов хватило духу или, скорее, дурости оказать сопротивление. Результат был закономерен – силовой кокон обладает относительно небольшой мощностью. Пробить его из бластера – хитрость невеликая. Фокус только в том, что на это уйдет некоторое время, несколько секунд непрерывного огня. Один из охранявших заложников террористов и попробовал это сделать. А ведь силовое поле, отражая энергетический удар, не давала выделившемуся теплу рассеяться. Температура внутри кокона поднялась так резко, что глупец просто запекся заживо. После этого остальные присутствующие в зале террористы как по команде побросали оружие и безропотно позволили надеть на себя наручники. Те же, кто находился в других помещениях, при виде закованных в броню десантников даже не пикнули. Словом, штурм прошел быстро и банально, без единого выстрела, так же, как и многие другие подобные операции в прошлом.

Еще двадцать минут спустя оба военных корабля пришвартовались к освободившимся от десантных машин бортам лайнера. А еще через пару минут Соломин в сопровождении Пирожкова громыхал тяжелыми десантными ботинками по палубе лайнера. Конечно, это надо очень постараться, чтобы с грохотом идти по мягкому полу из негорючего пластика, но у Соломина внушительный и внушающий уважение и ужас врагам лязг всегда получался вполне неплохо.

Террористы, загнанные в один из отсеков, в другое время служащий, очевидно, складом вышедшего из строя и подготовленного к утилизации или ремонту оборудования, большое и полупустое помещение, представляли из себя жалкое зрелище. Со скованными за спиной руками, они стояли вдоль стен, лицами уперевшись в эти самые стены, ноги широко расставлены. Двое десантников, в броне, но с откинутыми забралами шлемов, спокойно наблюдали за ними, сидя на каких-то ящиках. Один из террористов сделал попытку повернуться… Зря. Ближайший десантник небрежным, даже чуточку ленивым движением врезал ему прикладом тяжелого бластера по почкам. Террориста скрючило, но он сумел удержаться на ногах и встать в прежнюю позу – очевидно, успел уже убедиться, что если упадет, то будет бит, причем ногами. Может, и вовсе до смерти затопчут – в ситуации, подобной нынешней, русские были безжалостны. Хотя кто знает, может, если бы этому мерзавцу сообщили, КАК из него будут делать показательный пример для остальных террористов, он предпочел бы, чтобы затоптали – и быстрее, и не так больно. Но он этого наверняка не знает, а может, знает, но все равно на что-то надеется. Странные они все же – почему-то считают, что им над людьми измываться можно, а вот людям над ними – нельзя. Все-таки правы немцы, в языке которых есть понятие унтерменши. Вот как раз к террористам оно подходит на все сто процентов.

Однако что-то маловато их было – чуть больше двадцати человек. Все помятые, в ссодинах и кровоподтеках – кулаки у десантников тяжелые, и бить они умеют. Соломин вопросительно взглянул на десантника, тот понял командира без слов.

– Здесь поляки и два литовца, – коротко пояснил он. – Остальных мы запихнули в соседний отсек.

– Благодарю, – кивнул Соломин. – А что так?

– Да боялись, как бы эти тех не убили.

– Оч-чень интересно, – усмехнулся капитан. – Ну что же, пойдемте, лейтенант, посмотрим на этих умников.

Помещение, в котором держали оставшихся террористов (что интересно, характерными для евреев пейсами, вислыми носами, кучерявыми волосами, сплющенными ушами без мочек и прочими классическими атрибутами среди них обладали только двое, что наводило на мысли о неточности стереотипов), встретило их хеканьем и буцкающими звуками. Соломин удивленно изогнул бровь, и было от чего – известный своей выдержкой и спокойным характером старшина Мещевич, скинув скафандр, с видимым удовольствием избивал тяжелыми десантными ботинками одного из пленных. Это же надо так допечь мужика… Соломин качнулся вперед и скомандовал:

– Брэк! Отставить, старшина! Я кому сказал, отставить! – и, видя, что его приказ возымел действие, удивленно спросил у вытирающего со лба испарину старшины: – Павел Семенович, ты что, белены объелся? От тебя-то я уж такого никак не ожидал. Ты какой пример молодежи подаешь, а? Они же, на тебя глядючи, совсем страх потеряют.

– Прости, командир, – немолодой уже, грузный старшина с коротким ежиком седых волос несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание, и в последний раз провел рукой по лбу. – Не удержался.