Изгнанники - Михаил Михеев

Однако выдвинуться и добиться успеха – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Началось с того, что устаревшие и скверно обслуживаемые корабли непозволительно долго тащились к Вечному Кипру. Более того, их выход с баз не остался незамеченным, и планета полным ходом развернула подготовку к обороне.

Вторым сюрпризом для правительственных войск стало то, что два крупных посадочных терминала, по сути, орбитальных причалов, к которым швартовались корабли, дабы не садиться на планеты, нарушая их экологию, и где пассажиры пересаживались на посадочные челноки, оказались неплохо вооружены, фактически превратившись в не слишком мощные орбитальные крепости. Но не слишком мощные – это по меркам Англии, США и Германии, которые поставляли на планету вооружение. По сравнению с греческим флотом орудия этих станций превосходили вооружение кораблей минимум на три поколения.

Ну и, наконец, полнейшим сюрпризом для нападавших явилось появление на орбите планеты боевых кораблей сразу нескольких крупных государств, готовых "следить за соблюдением прав человека, воспрепятствовать насилию по отношению к мирному населению и нарушения демократических прав и свобод". В переводе с дипломатического на нормальный это значило, что после первого же выстрела греческий флот окажется под обстрелом, а попытка ответить приведет к вмешательству уже на более высоком уровне. В смысле, сюда заявятся целые эскадры, и не факт, что бомбить не будут уже греческую метрополию. Политика двойных стандартов, чтоб ее… А все потому, что вложившие в Вечный Кипр деньги инвесторы не собирались их кому-то дарить и обладали достаточным влиянием для того, чтобы надавить на правительства своих стран.

В результате все вернулось к прежним раскладам. Разве что Вечный Кипр теперь платил налогов еще меньше – так, чисто символическую сумму, которая была, тем не менее, более внушительной, чем налоги, собираемые с некоторых планет греческой метрополии, экономика которых дышала на ладан. Ну и параллельно планета продолжала богатеть, привлекая все новые и новые инвестиции. Вот такая была ситуация на курорте, к которому направился пиратский крейсер, благо там не интересовались родом занятий клиента. Как сказал римский император, построивший сеть платных туалетов, "Деньги не пахнут".

Однако, если киприотам были безразлично и род занятий, и происхождение денег отдыхающих, то само наличие этих денег их очень и очень волновало. Еще бы, ведь деньги в карманах клиентов они рассматривали, как собственные, причем полученные вполне законным путем – оказанием услуг, продажей всего, что только душе угодно, и все втридорога. Зачем им были нищие туристы? Именно поэтому для последних имелся имущественный ценз, и именно его должен был проверить чиновник, явившийся на "Эскалибур" сразу же после того, как крейсер пришвартовался к посадочному терминалу.

Когда толстый, неряшливого вида грек поднялся на палубу "Эскалибура", его глаза удивленно расширились. В том, что к планете пришел пиратский или, как минимум, полупиратский (а именно так расценивались во всем мире корабли, принадлежащие конвойным фирмам) корабль, никто здесь не сомневался с самого начала. А чего, спрашивается, сомневаться? Кому еще требуется частное военное судно? Удивляли разве что размеры корабля, но мало ли… Фокус здесь был в том, что "Эскалибур", почти сразу поставленный на консервацию, не числился ни в одном справочнике, а от кораблей одной с ним серии заметно отличался. Тем более он не нес опознавательных знаков Российской империи. Ничего удивительного, что чиновники мирной планеты не смогли его опознать.

М-дя… Разинул чиновник рот и стал похож на сома. Еще и глаза стали такое же – круглые и навыкате. А что вы хотели? В первый раз очутился человек на палубе настоящего боевого корабля. Не вооруженного лайнера, как он, возможно, ожидал, и не перестроенного грузовоза, а настоящего русского линейного крейсера. Иностранцы, как правило, на такие корабли попадают только в качестве пленных. Бывают, правда, почетные гости, но это уж очень редко, и конкретно этому человечку попасть в их число никогда бы не светило – рылом не вышел, если уж совсем откровенно говорить.

Однако гость, встречать которого Соломин не вышел принципиально (если каждую шестерку встречать – ноги сотрешь), довольно быстро пришел в себя и, нервно оглядываясь, проследовал в кают-компанию. Для нервозности, с его точки зрения, были все основания – чиновника сопровождали двое десантников, выбранные для этой роли за совсем уж шкафоподобное, даже по сравнению со своими товарищами, телосложение и исполинский рост. Роль такого вот то ли почетного караула, то ли конвоя, они выполняли уже не раз, и она успела им изрядно надоесть, но необходимую психологическую атмосферу эта сладкая парочка создала. Несложно представить себе чувства чиновника – он, маленький человек, идет по палубе пиратского корабля, а позади него два амбала, любой из которых способен свернуть ему голову одним движением руки. А главное – сделает это не задумываясь, стоит только их капитану бровью шевельнуть. И ведь неизвестно, что придет капитану на ум – пират все же, а у них, по слухам, у многих с головой не в порядке, и садисты среди них – это скорее правило, чем исключение. Тут и до мокрых подгузников недалеко…

Словом, к моменту, когда чиновник оказался в кают-компании, он был доведен до требуемой кондиции. Соломин, кстати, был не слишком доволен необходимостью такой психологической обработки, но… Это, к сожалению, было необходимостью. Бюрократизм такого рода чиновников и их любовь ко взяткам была притчей во язэцах. В Российской империи с этим боролись тщательным подбором кадров, проводимой с детства воспитательной работой, жестким контролем спецслужб и жестокостью наказаний. У южных и восточных народов вообще и греков в частности взятки и любовь к демонстрации собственной значимости перед зависимыми от них людьми давно уже перешли в разряд национальной традиции, можно сказать, стали частью культуры, а Соломин ни кормить эту свору, ни пресмыкаться перед ними не желал. Его кредо было очень похоже на кредо большинства русских, очень простого и гласящего: мы ни перед кем на колени не встанем, пускай они перед нами на брюхе ползают. Очень хороший принцип, если ты можешь заставить других с ним считаться. Соломин мог. Самое смешное, даже не применяя оружия мог. Достаточно было его крейсеру, нырнув в атмосферу, запустить там маршевые двигатели – и планета превратится в пепелище. Кораблям других стран такие маневры не под силу – развалятся, а вот русским такие нагрузки нипочем. И это была, кстати, не единственная возможность. Впрочем, местным кадрам, да и не только им, знать об этом было совершенно не положено. Сейчас они просто боятся лишний раз зацепить русских неосторожным словом или неправильно истолкованным жестом, даже не догадываясь, что русским на это, в общем-то, плевать, а если испугаются еще больше, то со страху могут наворотить дел. Зачем, спрашивается, еще и такая радость?